Мы все умрём. Но это не точно (СИ) - Aris me
Взгляд уцепился за дату. Газета должна была выйти через неделю. Видимо, Нотт-старший раздобыл самый первый экземпляр, чтобы порадовать отпрыска. Малфой раздражённо скомкал листки и запустил их в стену.
Хотел бы он видеть глаза Грейнджер, когда она будет читать это. Пожиратель смерти — герой войны, ещё и орденом награжденный. Совсем как их мёртвый святой Гарри Поттер.
Интересно, могли ли блядские глаза-блюдца Грейнджер стать ещё больше, чем тогда, когда он заставил её применить Круциатус на Уизли?
Драко воскресил перед глазами забавную картинку: как отчаянно кричал и выгибался Вислый, как тряслась и давилась слезами грязнокровка. Малфой мог поспорить, что это было её первое Непростительное в жизни.
Круцио или Авада для твоего рыжего? Детка, выбирай сама. Тёмная, разлагающая душу магия.
Святая невинность была перепачкана ею вся. И сделал это с нею он. Драко улыбнулся, чувствуя как настроение поднимается вверх. Было весело. Определенно, служить Пожирателем было не так паршиво, как родиться Уизли.
Пальцы Драко внезапно обжёг тлеющий фильтр сигареты. Он рассеяно взглянул на руки и выкинул её на пол, затушив носком ботинка. Это было даже не больно. Ему давно уже стало всё равно на свою боль, но за другими иногда наблюдать было интересно. За дверью слышались крики Тео и монотонный бубнёж Грега. Возвращаться внутрь отчаянно не хотелось. В соседней квартире громко работал телевизор, а этажом ниже скулила чья-то собака.
Драко сидел на ступеньке, уставившись перед собой и уйдя в мысли. Видела бы его сейчас Грейнджер.
Пожиратель смерти и грязный магловский подъезд.
Спалить бы все Адским пламенем.
Только палочки кастрированы.
Комментарий к 2. Пиу-Пиу
Атмосфера главы:
https://pin.it/1GHKJxl
Видео/эдиты по образу Драко в этом фанфе: https://t.me/aris_gde_glava/150?single
========== 3. Бум! ==========
И весь мир начнет отсчет
Раз…
Кажется, так прошла целая вечность. Гермиона не мигая смотрела на лежащую на столе газету и не шевелилась. Совсем-совсем. Будто бы малейшее движение могло заставить её поверить, что всё происходящее — реальность. А так, пока она не двигалась, легко было представить, что ей снится очередной кошмар.
Нет-нет.
Это просто боггарт выполз из-под кровати. Это всё не на самом деле.
Где-то на заднем фоне Джинни мурлыкала себе под нос какой-то весёлый мотивчик, по кухне растекался аромат свежего травяного чая, а из открытого окошка дул мягкий утренний ветерок. Несколько непослушных прядок выбились из тугого пучка и настойчиво щекотали кожу, залезая в глаза. Но Гермиона ни на что не обращала внимания. Весь её мир сжался, сконцентрировался в одной жирной чёрной строке: «Люциус Малфой награждается орденом Мерлина».
Как крепкая оплеуха. Оглушительно, до треска в ушах и боли у основания черепа. Магическая Англия сошла с ума.
— Ты это видела, Джинни? — произнесла наконец она, признав, что всё-таки это не сон и не галлюцинация.
— Может, он действительно работал на Орден? — мягко спросила младшая Уизли. Её голос звучал ласково и успокаивающе, так обычно разговаривают с маленькими детьми. — Про Снейпа мы ведь тоже не знали…
Гермиона даже не стала слушать дальше, она терпеть не могла эту её интонацию. Сейчас Джинни начнет говорить какие-то слова утешения, потом скажет, что она должна быть сильной, отпустить прошлое и начать жить дальше. Всё как всегда. Подруга, конечно, искренне старалась её поддержать, но эти слова не те, что были сейчас нужны. Наверное, Гермионе всё-таки стоило оставаться у себя дома на этих выходных, а не приходить сюда. Незримое напряжение между ней и Роном приводило к тому, что Гермиона всё чаще начинала сердиться на остальных членов семьи Уизли. К слову сказать, не всегда заслуженно.
Но каждый раз она возвращалась сюда даже не из желания увидеть друзей. Просто дома как такового у неё больше не было. Только маленькая съёмная квартирка, абсолютно пустая и одинокая. Гермиона до сих пор не смогла вернуть память родителям, и всё, чего она добилась, — это помощь Министерства по возвращению их в Англию. Мама и папа были рядом, но не узнавали дочь. Поэтому всё, что ей оставалось от общения с семьей, — это редкие посещения немагической части Лондона.
Только чтобы посмотреть на них.
Чтобы просто услышать их голоса.
Её родители выглядели абсолютно счастливыми и готовились к скорому рождению малыша. Гермиона чувствовала себя абсолютно опустошенной и коротала выходные в гостеприимном и уютном доме Уизли. Здесь было по-душевному тепло, пахло горячей выпечкой и свежей травой из окон. Иногда у неё даже получалось закрыть глаза и представить, что она тоже часть этой большой семьи. Вот только сейчас эта иллюзия семейного уюта разбилась о жалкую газетёнку. Долго можно было закрывать глаза, на то, что сейчас происходило в Министерстве?!
Гермиона внезапно разозлилась сама на себя. В какой момент она позволила себе так расслабиться? Стабильно ходить на работу к девяти, начать откладывать деньги в банк, покупать тарелочки в единой цветовой гамме и забыть, что достаточно одного взмаха руки, чтобы всё разбилось в пыль.
— Джинн, это Малфой, ну какой из него член Ордена Феникса? — Гермиона нервно вздрогнула и обняла себя руками. Неужели Джинни этого не замечала? Как и кому могло казаться нормальным, что Пожиратель смерти, приближённый Лорда, объявлен героем войны?
— Знаешь, Снейп тоже не был душкой, — Уизли налила себе в чашку горячий ароматный чай и подошла к столу. Вкусно запахло мятой и лимоном.
В коридоре послышались тяжёлые шаркающие шаги, и на кухню зашёл взлохмаченный Рон. Его рыжие пряди торчали во все стороны, будто бы взрыв.
— Что у вас там? — сквозь зевок спросил он.
— Ты только посмотри! — Гермиона указала на газету. На колдографии министр вновь и вновь цеплял на грудь Малфоя орден и оба лучезарно улыбались. От их улыбок ей захотелось выколоть себе глаза. Рон замер. Гермиона даже близко не могла представить, какие мысли крутились у него в голове. Может, он вспоминает о неуничтоженном крестраже и наконец осознаёт проблему или просто прикидывает, что съесть на завтрак.
— Рон? — она положила руку ему на плечо, привлекая к себе внимание. — Нам нужно закончить это.
— Всё и так закончилось, — бесцветное ответил он и Грейнджер недовольно поджала губы.
Очевидно, что Уизли до сих пор не считал уцелевший крестраж чем-то значимым. Рон отвернулся и взмахнул палочкой. На плите плавно ожил чайник, проплыл по воздуху и наполнил его глиняную кружку кипятком. Гермиона набрала воздух в лёгкие и мысленно досчитала до десяти. Нужно набраться терпения — с ним всегда было тяжело.
— Рон, ты же понимаешь, про что я?
Джинни недоуменно обвела их взглядом. Младшая Уизли ничего не знала про спасенную от Адского пламени диадему и абсолютно не понимала причины их споров, а рассказать ей они ничего не могли.
Буквально не имели такой возможности. Добрый, мудрый Кингсли в свое время наложил на эту информацию статус секретности и заставил всех посвященных дать Непреложный обет.
Чтобы не усугублять ситуацию.
Не поднимать панику.
Не лишать людей надежды.
Кингсли тогда казался взрослым и умным, а все его доводы воспринимались как единственно верные. Взрослые же никогда не ошибаются!
Что и сказать — войну они действительно выиграли. Только Непреложный обет обернулся полным провалом. Гермиона всё время задавалась вопросом — о чём же тогда думал Кингсли? Хотя больше её интересовало — куда делся Кингсли?
Судя по тому, что ограничения обета не пропали, мерзавец был всё ещё жив. Почему-то ей казалось, что он полеживает на белом теплом песочке у моря с разноцветным коктейлем в руках и гаденько так посмеивается. Ещё бы ему не посмеиваться! Так удачно спихнул решение проблемы на две их несчастные головы.
Ведь из всех семерых, посвящённых в тайну, в живых остались только Гермиона и Рон. Они вдвоём знали, что Волдеморт может воскреснуть, и никому об этом не могли рассказать. Даже само по себе слово «крестраж» невозможно было произнести в присутствии человека, не бывшего тогда с ними в Тайной комнате. Рот открывался, звуки не произносились. И даже это не было бы так прискорбно, если хотя бы между собой они могли прийти к единому мнению. Но нет. За все полгода каждая попытка Гермионы поговорить с Роном стабильно заканчивалась отвратительнейшей ссорой.
