Анатомия соблазна (СИ) - Десса Дарья

Глава 5

Если бы за бытовой артистизм давали «Оскара», то Лёнька получил бы их в тот вечер целую охапку. Какие только финты ушами не выделывал непризнанный гений актерского искусства! Сам Станиславский рыдал бы на плече у Немировича-Данченко, будучи под глубоким впечатлением от того, как мой изменник старался всё исправить. Да что там! Оливер Стоун и Стивен Спилберг вместе с Мартином Скорсезе выстроились бы в очередь, желая пригласить этот талантище в свои фильмы, а на задворках рвал на себе последние волосы Никита Михалков.

Леонид дал жару в тот незабываемый вечер. Сначала он театрально валялся на полу, вздымая руки и умоляя его простить. Я же не выдержала и расхохоталась, поскольку актер позабыл о сценическом облачении. Выступать кинулся в костюме Адама, притом его причиндалы после фиаско стали такими крошечными, что во мне даже проснулась жалость: не отморозил бы бубенчики, а то детей не будет. Но сразу после этого фыркнула, закрыв лицо руками.

Тогда Леонид решил, что пора меня тактику. Он встал, сменив маску лица с «я низок, подл, прошу простить покорно» на «я оскорблён, сударыня». Оделся, а потом принялся осыпать меня обвинениями. Самый тяжеловесный аргумент был — «это ты виновата, что я остаюсь неудовлетворённым в нашей постели!» Мне даже интересно стало, черт дернул за язык спросить.

Что я услышала! О, горе мне, фригидной идиотке! Оказывается, я пренебрегла одним из самых сокровенных желаний своего мужчины — анальным фистингом! Он так хотел, а я не согласилась. Он так мечтал, а я не поддалась. Опять фыркнула. Да, простите, ваше высокородие, но засовывать вам пальцы и прочие предметы в задницу не считаю для себя приемлемым удовольствием. Что и попыталась объяснить, да тщетно. Мне было сказано: если бы любила искренне, то не сказала бы «нет».

«Я же делаю тебе куннилингус, и ничего! — воскликнул большой артист. — А ты думаешь, мне приятно совать язык в это место?!» Вот это открытие! Ну, раз пошла такая пьянка, я ответила в том духе, что полировать ртом его кочерыжку у меня тоже восторгов никогда не вызывало. Это подвигло Леонида перейти к третьему акту Марлезонского балета — рыдательному. Как он театрально вскинул руку к голове, как залился горючими слезами!

Честное слово, если бы не знала, что передо мной актер, поверила бы в искренность. Но Леонид явно переборщил. Он лил крокодильи слёзы, рыдал так громко, словно все страны мира ввели против него санкции, заморозив банковские счета. Почему так? О, деньги для моего бывшего всегда есть и останутся величайшей ценностью. Жадноват, проще говоря.

Наслушавшись и насмотревшись до тошноты на бенефис Леонида Ивановича, я молча собрала его шмотки, запихнула в чемодан и выкинула на лестничную клетку. Увидев, актер больших и малых драматических театров взвился порезанным поросёнком и заверещал. Он визжал о недопустимости такого поведения, о глубочайшем оскорблении, которое я ему нанесла, и что никогда не сможет меня простить за это. Словом, четвертый акт затянувшейся пьесы «Расставание».

Я уже думала, что из квартиры, несмотря на потерю барахла, Леонид не выйдет. Но стоило мне швырнуть с балкона его дражайший iPhone последней модели, как он с истеричным криком рванул спасать любимую игрушку. Тут-то дверь за его тощим задом и захлопнулась. Потом мне пришлось даже дверной звонок выключить, чтобы лишенец не напрягал трезвоном. Он пытался даже стучать, но услышал угрозу вызвать полицию. После чего, произнеся еще какую-то тираду (я слышала только «бу-бу-бу»), удалился.

И вот здравствуйте, я ваша тётя! Опять позвонил, напомнив о событиях того неприятного дня! Ну, нет, теперь я расклеиваться не стану. В прошлый раз позволила себе. Заказала на дом пару бутылочек красного игристого и как следует отметила расставание с мужчиной, за которого едва не вышла замуж. Теперь он такой чести не заслуживает. И вообще, мне нужно собираться в аэропорт.

Вылет сегодня, в два часа ночи. Включаю комп, принтер, распечатываю присланный Снежиком электронный билет. На всякий случай дублирую в телефон. Затем думаю, что взять с собой.

Захолустинск недаром так назван. Места далекие, северные. Там нынче морозы стоят под 30 градусов. Значит, мне понадобится всё самое тёплое, что есть. Термобелье не забыть, толстые колготки, пижаму, спортивный костюм, обязательно не забыть пару офисных костюмов и четыре лучших вечерних платья. А еще обувь, косметика, предметы личной гигиены, фен. Кто знает, есть там такой прибор во всем городе?

Когда заканчиваю, время половина одиннадцатого ночи. Чемодан мой получился тяжеленный, едва могу поднять. Так, нужно заказать такси. Но стоит включить телефон, как валятся сообщения: СМС и в WhatsApp. Вот же заноза в заднице, этот Леонид! Удаляю, не глядя, все непрочитанные. Потом звоню Марише, своей лучшей подруге, чтобы предупредить: меня отправляют в командировку, не будет месяц.

Она ахает и охает, такая волнительная натура. Но я очень ее люблю: мы вместе с детского дома. Она младше на пару лет, и мы познакомились, когда мне было десять, а ей восемь. Причем я-то старожил в авторитете, а она — новенькая. Что делают с такими в детдомах? Правильно, стараются подчинить, унизить, приручить даже. Вот и с Мариной Прошиной чуть так не вышло.

Когда ее привезли, заплаканную, она потом несколько часов сидела в углу и дрожала от страха. Девчонки сначала пытались с ней заговорить, та молчит. Ну, день потерпели, другой. Потом стали шпынять. То подножку поставят, то локтем заедут больно. А она всё молчит и по ночам ревёт в подушку.

Большинство решило: зазнайка новенькая, проучить надо. Подождали, когда отбой объявят, а потом наволочку на голову и давать лупить скрученными полотенцами. Тут я не выдержала: «Надо спасать новенькую, изуродуют, дуры!» И кинулась на них с кулаками. Одной врезала, второй, а остальные разбежались. Знали мой характер. Недаром в детдоме меня прозвали Стрелой. Быстрая и четкая, да еще помешанная на справедливости. Отбила я Марину, в общем. После чего она ко мне привязалась.

Так я узнала ее историю: жила девочка в счастливой семье, с мамой и папой. А однажды случилось несчастье: поехали они кататься на катере в океане. Напоролись на риф и утонули. Забрала девочку к себе единственная бабушка — отцовская мать. Да только она ненавидела всегда свою невестку. Считала, сын сделал неправильный выбор. Но квартира-то, что после родителей осталась, перешла в наследство Марины.

Вот бабка и решила: сначала оформить над девочкой опеку, а потом как-то по-хитрому переписала имущество на себя. После пошла в собес и заявила. Мол, не могу ухаживать за ребенком, я серьёзно больна. Заберите ее в детдом. Отказалась от малышки, и точка.

Так Мариша оказалась в нашем учреждении. С той поры мы с ней не разлей вода. Только судьбы разные немного. Она уже пять лет как замужем, двое детей. Муж пожарный, и любит она его до беспамятства. Ну, а мне иногда бывший Леонид звонит, чтоб ему пусто было. Правда, наметился красавчик Артур. И сердце сладко защемило от мысли, что скоро я его увижу.

Пока болтала с подругой, приехало такси. С трудом спустила вниз свой огромный чемодан, и пришлось водителю сунуть сто рублей за дополнительные услуги. Он отвез меня в аэропорт, я нашла расписание полетов и стала искать рейс Москва-Захолустинск. Смотрела, изучала, а потом меня как током шибануло: написано «отменён». Что значит?! Какого лешего?!

Я поспешила в справочную. Мне там пояснили: Захолустинск не принимает в виду трудных метеоусловий. «А когда будет принимать?» — спрашиваю. «В это время года самолёты туда почти не летают, — говорят в ответ. — Может, следующий рейс будет через пару недель». Я отхожу в сторону и начинаю названивать Снежику. Та отвечает сонным голосом.

— Ты знала, что рейс отменили? — спрашиваю строго.

— Нет, честное слово, Анжелика Дмитриевна! — божится помощница.

— Ладно. Хорошо, — прерываю звонок. Набираю Артура.

— Доброй ночи, Золушка, — насмешливо отвечает. — Что, карета превратилась с тыкву?