Необходимо и недостаточно (СИ) - "Швепса"

Справа от меня сидела Луна, что-то высматривая в зачарованном потолке. Сегодня она немногословна, впрочем, я никогда не могла понять, что творится в её голове.

— Всё хорошо? — будничным голосом спросила Джинни будто невзначай, будто не она сейчас смотрит на меня полными сочувствия глазами.

Я кивнула, продолжая терзать курицу и пытаясь перестать ненавидеть всех вокруг.

— Просто тяжёлый день, — для правдоподобности ответа добавила я, но больше не поднимала глаз от тарелки. Злость, плещущаяся в них, не для неё.

— А… — протянула Джинни, вновь беря чашку чая в руки. — Нас сегодня тоже загоняли на поле. — Я не видела, но явственно ощутила, как её губы расползлись в довольной уставшей улыбке. — Понимаю тебя.

И меня словно макнули в бочку дёгтя. Пришлось прикусить щёку зубами, лишь бы промолчать, никак не выдать себя. Тем временем мне хотелось ударить ладонями по столу, настолько меня пробирало уничтожающее чувство досады. Она просто не в силах понять меня, потому что подруга и не предполагала, что меня почти выворачивает наизнанку желание принять дозу. И я приложу все усилия, чтобы она никогда не смогла меня по-настоящему понять.

Сегодня был третий день, и, Мерлин свидетель, каждый третий день после дозы — настоящая мука, чёртова пытка для меня. Но я поклялась себе, что не буду поддаваться искушению, что буду принимать датур строго раз в три дня: это именно тот интервал, при котором я могу нормально жить, а моё тело будет безотказно функционировать. Сила воли трещала по швам, но все эти три месяца я справлялась, значит, и сегодня справлюсь. Нужно лишь дождаться ночи.

Я могла бы рассказать Джинни о том, как обстоят дела на самом деле, но ни за что в жизни этого не сделаю. Слишком жестоко заставлять её волноваться за меня после всего, что мы пережили. Поэтому я просто продолжала молча тыкать вилкой в курицу.

— Сегодня в твоей голове слишком много мозгошмыгов, Гермиона, — подала голос Луна, смотря словно сквозь меня. — Но завтра ты будешь в порядке, я уверена.

Джинни закатила глаза точно так же, как это делает Рон, а я застыла с вилкой у рта, пробубнив что-то нечленораздельное. Чёрт, иногда мне действительно кажется, что Луна знает обо мне всё. Что эти мозгошмыги рассказывают ей обо мне даже то, что я сама не знаю.

— Я собираюсь в библиотеку, — как ни в чём не бывало продолжила она. — Ты со мной?

— Сегодня нет, через час собрание старост.

Мы с Луной часто проводили время в библиотеке. Она читала какие-то странные книги, а я всё пыталась найти способ спасти себя. Пока безуспешно.

Я отодвинула от себя пустую тарелку одновременно с тем, как Луна встала со скамьи.

— Тогда до завтра, — попрощалась она и, вернув всё своё внимание к потолку Большого зала, наобум пошла между столами так, что всем приходилось обходить её. Вот уж кому точно наплевать на всё происходящее вокруг.

— Я хотела отправить письмо Гарри, — словно извиняясь, начала Джинни, — поэтому я приду только к началу собрания, хорошо?

Я заверила подругу, что всё в порядке, и поспешила удалиться из этого чересчур громкого зала. Мне было так грустно от того, что приходится постоянно ей врать. Она искренне беспокоилась обо мне, а я только и думала о том, как бы она не узнала что-нибудь лишнее.

Я никогда не пускала её в башню старост, предварительно не убедившись, что там нет его. И если бы не это письмо для Гарри, то отмазку, почему мы сразу не можем пойти в нашу гостиную, пришлось бы придумывать мне, поливая подругу очередной ложью.

Быстрым шагом минуя оживлённые коридоры, через несколько минут я была у портрета воина в доспехах, скрытым за небольшим поворотом на пятом этаже. Мы с Блейзом называли его «Мистер Жо», хотя понятия не имели, как его зовут: воин не проронил ни слова за все три месяца.

— Трезвый рассудок, — проговорила я пароль, так иронично придуманный Блейзом: в нашей башне трезвый рассудок был только у немого воина, все остальные его жильцы абсолютно точно свихнулись.

Не успела я зайти в гостиную, как споткнулась о пустую бутылку огневиски. Тихо чертыхнувшись, я пнула её в сторону и оглядела притон Драко Малфоя. По-другому назвать эту комнату у меня просто язык не поворачивался.

Когда Блейз предлагал не доносить на слизеринцев в обмен на датур, я и представить не могла, что Малфой поселится с нами под одной крышей. С начала учёбы я видела его трезвым от силы дней пять. И, чёрт возьми, когда он трезвый, он ещё агрессивнее обычного.

Я нахожу удивительным то, как легко человек привыкает даже к самым хреновым обстоятельствам в жизни. С большой натяжкой, но можно сказать, что мы уживались нормально, сводя контакт к минимуму.

Малфой посапывал на диване, вокруг витал запах перегара. Он выглядел не так плохо, как обычно. Видимо, Блейз опять заставил его привести себя в порядок, то-то я слышала их ругань ночью. В самые худшие дни он напоминал мне бездомного алкоголика, которыми кишат тёмные переулки Лондона. Зрелище так себе, как и аромат. Мне жаль его, но кто я такая, чтобы пытаться помочь?

Малфой безбожно пропускал все занятия, и я была в шоке, как его до сих пор не исключили. Слизеринец очень редко выходил куда-либо и был словно школьным призраком. Однажды я увидела, как он, пошатываясь, шёл к подземельям, распугивая своим видом всех вокруг. Джинни шутила, что увидеть Малфоя — это к беде. Что ж, я вижу его каждый день, видимо, поэтому вся моя жизнь — сплошное бедствие.

У дивана лежала бутылка огневиски, вылетевшая из его руки. На ковре была лужа этого адски пахучего пойла.

— Малфой, просыпайся! — громко проговорила я, в целом понимая, что мои крики бесполезны: он не проснётся от этого. Но попробовать всё же стоило.

Открыв окна нараспашку, несмотря на холодный декабрьский воздух, я направила палочку на лужу, убирая пятно заклинанием. После этого принялась за разбросанные бутылки, нарочно гремя ими, но Малфой так и лежал неподвижно.

Его особенно раздражает, когда его бужу именно я, но сегодня у меня не было настроения церемониться с ним. Я села в кресло, наслаждаясь потоками свежего воздуха, и направила палочку на Малфоя, готовясь к его худшей реакции.

Будь что будет. Собрание через полчаса, нужно убрать эту слизеринскую задницу отсюда.

И я скинула его на пол с помощью магии.

Он приземлился на спину, довольно сильно ударяясь затылком, поморщился от боли и еле слышно застонал.

— Подъём! — тут же закричала я, пока он опять не отключился.

Он с явным трудом разлепил веки и с недовольным лицом осмотрелся по сторонам, пока его взгляд не нашёл меня, сидевшую в кресле с палочкой в руках.

Да, вот теперь Малфой в бешенстве.

— Грейнджер, ты охуела? — тут же услышала его хриплый голос.

Не зря говорят «Не буди лихо пока оно тихо». Он поднялся на локтях и окатил меня волной ненависти одним взглядом. Серые глаза были полны презрения. Я тяжело вздохнула, отводя свою гордость на второй план: не хотелось портить своё и без того паршивое настроение бесполезной перебранкой.

Мне было тяжело смотреть в его обезумевшие глаза, которые бесконтрольно выливали яд на всякого, кто заглянет в них. Самым болезненным было то, что я узнавала в Малфое себя. Он такой же зависимый с послевоенными травмами. Как бы странно это ни звучало, сейчас мы боремся с одними и теми же проблемами. Разница лишь в том, что я действительно борюсь, но у меня ни черта не выходит, а он, по всей видимости, упивается собственной болью, думая, что он один такой несчастный.

— Через полчаса здесь будут старосты факультетов, тебе нужно уйти, — как можно спокойнее произнесла я, отводя взгляд.

— Мне ни хрена не нужно, — процедил он, полностью поднимаясь на руках.

Я продолжала ровным голосом настаивать на своём.

— Просто поднимись к Блейзу.

— Просто отъебись, — тут же огрызнулся он.

Я рвано выдохнула. Это будет сложнее, чем я предполагала.

Пальцы правой руки еле заметно начинали дрожать. Чёрт! Только этого мне сейчас не хватало. Этот тремор — первый признак того, что в ближайшие несколько часов мне жизненно необходима доза, иначе я вновь выпаду из жизни на несколько дней.