Александра Соколова - Просто мы разучились прощать
Они лежали без сна, прислушиваясь к легкому шуму за окном, Женька согревала своими ногами всё еще холодные Лёкины ноги и крепко обнимала её за талию.
– Мелкая, ты не спишь?, – прошептала вдруг Лёка.
– Нет.
– Знаешь… Я влюбилась.
– Да я уж догадалась. И в кого?
– В Светлову…
– В Юлю? И как?
– Да никак… Пусто…
Женька вздохнула и покрепче прижала Лёку к себе. Теперь она поняла всю глубину несчастья, обрушившегося на девушку.
Юлия Светлова была практиканткой, работающей в Женином универе на кафедре ЕГФ. Красивая, образованная, изящная – она была самим воплощением грации и достоинства. На «ты» общалась со студентами, иногда даже принимала участие в совместных пьянках.
Лёку она всегда молча игнорировала – и это было вполне понятно. Одна – будущий преподаватель, другая – ПТУшница; одна – красивая молодая женщина, другая – лохматая девчонка; одна – душа интересных интеллигентных компаний, другая – оторва, портящая нервы всем сотрудницам универа и вахтершам студгородка. Между ними не было совершенно ничего общего. Да и увлечение Лёки женщинами вряд ли понравилось бы живущей со студентом пятого курса Юле.
– Разные бывают люди, – подумала Женька, мягко поглаживая Лёку по голове, – Казалось бы, все мы более или менее одинаковые – общаемся в одних компаниях, пьем одно и то же пиво, поем одни и те же песни, протестуем против одних и тех же ценностей. Но нет. Как только дело касается чего-то непонятного и неизведанного – мы предпочитаем отстраниться, спрятаться в свою раковину и не пустить даже на расстояние шага никого, кто хоть чем-то от нас отличается. Боимся. А чего боимся… Непонятно.
Женька помолчала, прислушиваясь к тихим Лёкиным всхлипам, обняла покрепче и едва слышно прошептала:
– Ничего, мелкая… Всё будет хорошо…
***Но хорошо стало не скоро. Совсем не скоро. Прошла осень, зима, закончилась сессия, весеннее солнце уже пригрело макушки, а в Лёкиной жизни почти ничего не менялось.
Она по-прежнему училась в ПТУ, по-прежнему залезала через окно в общагу и по-прежнему тенью ходила за Юлей. Носила под дверь подъезда цветы, выцарапывала «Я тебя люблю» под окнами, и часами стояла под балконом – чтобы увидеть и молча трусливо спрятаться в кусты.
Юля ухаживаний не принимала, цветы отдавала подругам, а на надписи не реагировала.
У Женьки тоже всё было по-старому. Вот только Виталик все реже приходил в гости, всё реже звал гулять и еще реже стремился остаться с Женькой наедине.
Ксюха давно успокоилась, перестала прятаться от Лёки и снова засверкала глазами и яркими нарядами. После лекций убегала на свидания, засушивала в книгах подаренные цветы, но ни на какие вопросы про свою личную жизнь не отвечала.
Никакой компании не стало… У всех появилась своя, отдельная жизнь – и взрослые ценности тихонько, шажками, заполонили собой всё.
Иногда Женьке казалось, что всё это ненадолго. И что пройдет время – и все будет по-старому. Но… Время было не остановить. Друзей не стало. Лёка отдалилась. И осталась только Женька, которая по-прежнему чего-то ждала…
Непреходящая грусть. Частенько на лекциях Женька смотрела в окно и вспоминала безмятежные месяцы, когда всё было легко и просто и не было постоянного ощущения скорой потери внутри.
После занятий Женя домой не торопилась. Кружила по теплым весенним улицам, спускалась к заливу, пускала в море кораблики и напевала тихонько:
«И будет ночь в небесах, будет терем в лесах,
Будешь ты со мной…
И доволен останется тот, кто так пел высоко.
Он благословит нас своей рукой.
И станет, станет опять так далеко…»
Май принес новые события: Виталик снова зачастил к Женьке, Алка вышла за лаборанта замуж и теперь мучилась дилеммой: переезжать к нему насовсем или всё же сохранить за собой место в общаге. Юля Светлова рассталась со своим парнем и в пику ему начала общаться с Лёкой.
И всем было понятно, что никогда ничего у Лёки с Юлей не выйдет – и что всё бессмысленно и бесполезно – как будто попытка доказать себе, что всё возможно. И что всё еще будет.
Как-то в один из жарких майских дней Лёка зашла вечером в общагу и не слушая возражений утащила Женю к заливу, гулять. Они молча шли вдоль кромки воды, Лёка курила, а Женька потихоньку смотрела на её напряженный профиль.
– Падай, чудо, – улыбнулась Лёка и расстелила рубашку прямо на песок, – Посидим.
Женя осторожно присела и коснулась пальцами дрожащей Лёкиной руки.
– Лен, что случилось?
– Ничего… Почитай мне какие-нибудь стихи, а?
– Какие?
– А любые… Грустные. И печальные.
Женька задумалась, обняла Лёку за плечи и тихо-тихо, глядя на горизонт, начала:
– Приходи ко мне ночью, я оставлю открытым окно.
Приходи ко мне днем, через дверь, как нормальные люди.
Приходи и в мечтах – через книги, записки, кино.
Приходи просто так, мне не нужно цветов и прелюдий.
Приходи в мою жизнь, я готова её распахнуть.
Приходи в мой мирок, даже если захочешь разрушить.
Приходи навсегда, насовсем, я решила рискнуть.
Приходи, наконец, и спаси свою грешную душу.
Приходи ко мне просто, не бойся, я знаю твой страх.
Приходи и останься, настолько, насколько захочешь.
Приходи, я не буду любить и носить на руках.
Приходи, я с тобой разделю бестолковые ночи.
Приходи… Мы с тобою сумеем беду пережить.
Приходи… Я тебя напою самой чистой надеждой.
Приходи… И не ври, будто ты не умеешь любить.
Приходи как всегда – со своею улыбкой небрежной.
Приходи. Пусть на миг, пусть на час, на секунду одну.
Приходи. Оторвись, наконец, от безудержных будней.
Приходи. Принеси мне сквозь золото лета весну.
Приходи. Растопи безоглядную жаркость полудней.
Приходи ко мне завтра, сегодня, вчера и всегда.
Приходи в мои сны, и сломай недоверия дверцу.
Приходи в мой покой, улыбнись, убеди и тогда
Я открою тебе и пущу, наконец, в своё сердце.
Женька замолкла, смакуя про себя последнее сказанное слово и вслушиваясь в биение Лёкиного сердца.
– Умеешь ты в тему слова найти, – улыбнулась, наконец, Лена, – Красивые стихи, чудо.
