Друзья или любовники? (СИ) - Шнайдер Анна
Во время проведения экскурсии я отчётливо почувствовала, как у меня слегка тянет низ живота, и забеспокоилась. Было самое время для начала «красных дней календаря», и я взяла с собой запас прокладок и тампонов на всякий случай, но не отпрашиваться же посреди экскурсии? Пришлось терпеть до «привала» и сломя голову нестись в туалет, опережая туристов.
Тревога оказалась ложной — всё было чисто. Я заглянула в приложение, в котором всегда отмечала цикл, и убедилась — да, пора. Задержки ещё нет, так что паниковать рано. Хотя… может, и не паниковать, а нечто совсем иное? Мы же с Яром ни разу не предохранялись. А что, если?..
Поначалу я обрадовалась до шальной улыбки и дрожащих рук, поминутно уговаривая себя не реагировать так остро, всё же я ещё не знаю, справедливы ли мои подозрения. Рано ликовать, рано! Надо сначала тест сделать.
И тем не менее, пока заканчивала экскурсию, всё время возвращалась мыслями к возможной беременности, гадала, есть она или нет, и если есть, то… Как об этом говорить Яру? Вот так просто — брать и говорить? Или помолчать, пока он не разведётся? Ну, ему и так волнений хватает, а тут я ещё добавлю.
Да и обрадуется ли он? Яр, конечно, сам решил не предохраняться и сказал, что не против, но одно дело — сказать, и совсем другое — столкнуться с этим в реальности. Всё-таки я была замужем, а детей так и не заимела — может, Корнеев рассчитывает, что и сейчас пронесёт?
В общем, я сомневалась во всём.
И тем не менее, когда я сразу после окончания экскурсии купила тест в аптеке, а потом зашла в ближайший туалет и сделала его, сдержать восторженный писк у меня не получилось.
Беременна! Ура-ура! Ура-а-а!!
100
Ярослав
Соне всегда нравилось у бабушки с дедушкой. Раньше — всегда.
Но не в этот раз.
Сегодня Яр чувствовал, что Соня отчаянно хотела поскорее отсюда удрать, и её напряжение причиняло ему боль. И не только ему — Аркадию Максимовичу и Инге Михайловне оно тоже не понравилось. Они были разумными людьми, поэтому сразу смекнули, в чём дело — точнее, в ком. И спустя час настороженных взглядов Сони на маму Инга Михайловна отвела Лилю в сторону, что-то ей сказала — Яр заметил, как его почти бывшая жена побагровела, но потом, кивнув, ушла куда-то вглубь квартиры и не появлялась до конца вечера.
— Мама плохо себя чувствует, — объяснила тёща Соне, непринуждённо улыбаясь. — Она пока у себя полежит.
— Ладно, — кивнула дочь и тут же оживилась. С радостью рассказала дедушке и бабушке, чем занималась всю неделю, и Яр после этого осознал, отчего ребёнок так напрягался — без упоминаний об Алине было не обойтись, а Соня опасалась говорить о ней при Лиле, но поделиться впечатлениями ей хотелось.
Яр и сам был не уверен, что Аркадий Максимович и Инга Михайловна не используют эту информацию как-нибудь ему во вред, но тесть и тёща восприняли рассказы внучки нормально. Аркадий Максимович даже сказал:
— Повезло тебе с нянькой, Сонь.
— Ну, Алина не нянька, — возразила девочка. — Мы с ней — друзья. — И, помолчав, Соня добавила, горестно вздохнув: — А маме она не нравится.
— Маме не понравилась бы любая женщина рядом с твоим папой, — улыбнулась Инга Михайловна. — Так что ты не обращай внимания. Главное, что тебе нравится.
Яр удивлялся, что родители Лили настолько спокойно восприняли тот факт, что Алина остаётся с Соней надолго, — всё-таки они наверняка понимали, кто ему эта девушка. С другой стороны, какие у них были другие варианты? Забрать Соню себе? Как Корнеев понял, ни Инга Михайловна, ни Аркадий Максимович не горели желанием воспитывать внучку круглосуточно. Настаивать на том, чтобы Яр отдал Соню Лиле? Ну, она уже пыталась настаивать, даже полицию привлекла. Ничего хорошего из этого не получилось.
Так что тесть и тёща смирились. Ребёнок настроен благодушно, от общения с бабушкой и дедушкой не отказывается — и ладно.
Но благодушие Сони преувеличивал, пожалуй, даже Яр. Потому что сразу после ухода из дома родителей Лили — жена напоследок всё-таки явилась, чтобы проститься с Соней, — дочь негромко произнесла:
— Пап, помнишь, ты проиграл мне желание? Ну, когда мы спорили, что именно приготовила Алина.
— Помню. Ты хочешь что-то пожелать?
— Ага. Пожалуйста, не отдавай меня!
У Корнеева защипало в глазах от горячей искренности в голосе дочери.
— Я очень постараюсь, Сонь, — ответил он не менее горячо, чем она, и повторил: — Очень.
101
Алина
Единственный закон, который всегда и во всём срабатывает с абсолютной точностью: это закон подлости.
Вот идёшь ты, вся такая воодушевлённая, домой, предвкушая, как завтра, в свой выходной день, сходишь к врачу, узнаешь, как протекает долгожданная беременность, а сегодня проведёшь отличный вечер в компании с самыми дорогими для твоего сердца людьми, — и тут тебя окликает человек, про которого ты уже давно успела забыть.
Нет, не Лёшка. От него что-то давно не было вестей. Имени же этого мужика-из-метро я даже не помнила…
— А-а-а… — протянула я, глядя на то, как улыбающийся парень вылезает из своей машины — шикарной, кстати; белого цвета — и идёт ко мне, весь из себя счастливый, будто встретил старого друга. И лоснится от самодовольства.
И тут я сообразила.
— А-а-а! — ещё раз протянула я, непроизвольно сжимая ладони в кулаки. — Так это ты мне подарки присылал!
— Ну конечно, — кивнул мужик-из-метро. Чёрт, как его зовут-то? — А ты не догадалась?
— Да как я могла догадаться?! — возмутилась я. — Я уже забыла о твоём существовании!
Собеседник чуть изменился в лице. Даже его белая — в цвет машины, видимо, — идеально выглаженная рубашка, казалось, стала чуть серее.
— Не верю, — он покачал головой. — Ты не могла меня забыть.
— Очень даже могла! — возразила я. — Слушай… У меня есть мужчина, понимаешь?
— Не верю, — повторил парень упрямо и сдвинул брови. — Если бы у тебя был мужчина, он бы не позволил тебе принимать мои подарки. А раз ты принимала — значит, никого нет.
Алинка, ты дура!
Вот говорил тебе Яр, что нельзя так. А ты всё хотела быть вежливой!
— А я думала, что это он мне их дарит! — соврала я, и собеседник засмеялся:
— Да ну, ерунда! Зачем ты выдумываешь, Алин? Не догадалась, что я, — ладно, верю. Но остальное — ерунда. Слушай… Давай покатаемся по городу и в ресторан сходим?
— Какой ресторан, какое катание! — Я всплеснула руками. — Ты не слышишь, что я тебе говорю, что ли? У меня! Есть! Мужчина!
— Да не мужчина это, если он не пресёк до сих пор мои ухаживания! — отмахнулся парень-из-метро. — Должен был найти и морду набить. А раз он этого не сделал…
— Хорошая инструкция, — раздался у меня за спиной злой голос Яра. — Сам мне её дал, теперь не жалуйся.
Я даже сообразить ничего не успела, как Корнеев вылетел откуда-то сзади, бросив мне: «Алин, Соня!» — и буквально врезался в мало что понимающего анонимного ухажёра, повалив его на газон. А потом начал лупить по лицу.
Соня завизжала, я бросилась к ней и оттащила в сторону, крича как разозлённая слониха:
— Яр, ты офигел, что ли?! А ну прекрати! Брось это немедленно и встань! Вздумал ещё драться на виду у ребёнка и беременной женщины!!!
Соня в моих объятиях замерла, да и Яр вместе со своим так называемым соперником застыли — будто кто-то рядом внезапно нажал на пульте кнопку «пауза».
— Беременной? — повторил Корнеев хрипло. — Алин?..
— Ну, вообще я собиралась тебе это сказать, но не так, — проворчала я, хмурясь. — Но тебя надо же было остановить! Слезай давай с этого дурака. Что ты, в самом деле? Тебя же дядя Вася как учил? Начинать надо со слов! И если слова не помогают — только тогда следует бить.
— Да я просто разозлился, — пробормотал Яр, вскакивая на ноги. Он был цел и невредим — мой анонимный ухажёр даже не попытался ответить на избиение. То ли не умел, то ли просто растерялся от неожиданности, а потом Корнеев его уже зафиксировал на земле, чтобы не дёргался.
