Немезида (ЛП) - "Серайа"

Мое лицо было прижато к ее груди, пока иллюзия медленно улетучивалась.

Наконец я прочистила горло и вырвалась из ее объятий.

— Вы знаете, где я могу его найти?

— Я знаю только одно место, куда мог бы пойти мой сын, если бы пытался сбежать.

Хижина.

Она заправила выбившийся локон за ухо, мягко потянула меня за подбородок, чтобы я посмотрела на нее.

Наши взгляды столкнулись, ее взгляд был полон сожаления, когда она призналась.

— Мой муж умер от сердечного приступа, когда родился мой младший сын Санти. Я была в полном беспорядке. Я едва могла позаботиться о себе, не говоря уже о двух детях и новорожденном.

Она сделала паузу, ее глаза наполнились слезами.

— Тео взял все на себя, заботился о нас и помогал мне пережить горе.

Она вытерла свои блестящие щеки.

— Я была сама не своя и легко выходила из себя. Он не должен был нести ответственность в столь юном возрасте, и я каждый день сожалею о своих действиях, потому что они заставили моего сына замкнуться в себе.

Она снова сделала паузу, и я обняла ее руками, надеясь, что это принесет хоть унцию утешения.

— Мой прекрасный Тео не часто чувствовал любовь в своей жизни и считает себя недостойным ее. Я стараюсь каждый день писать свои ошибки, напоминая ему, как сильно его любят. Но когда ты проводишь годы, чувствуя себя нелюбимым, это начинает проникать глубоко и застревать в твоем сердце.

А мой уход от него и ложь только укрепили это мнение. Черт.

Я обняла Элеонору в последний раз, прежде чем направиться к своей машине. Оказавшись внутри, я подключил телефон к системе и набрала номер Валентины. На третьем гудке она наконец ответила.

— Я занята, — сказала она, ее вздох пронесся по линии, а на заднем плане было громко слышно, как она громко печатает.

Я разозлилась на ее ответ, регулируя температуру в машине.

— Мне нужно, чтобы ты нашла для меня адрес.

Валентина перестала печатать, и я услышала, как она отключила громкую связь, подключив меня к тому, что, как я предполагала, было ее наушником.

— Не можешь найти его сама?

Тишина заполнила линию, и она захихикала, забавляясь моим дискомфортом.

— Дай угадаю, ты ищешь своего телохранителя.

Мои внутренности напряглись, мне не понравилось, что она автоматически поняла, о ком идет речь.

— Моего бывшего телохранителя. Он перестал работать на меня две недели назад, — пробормотала я.

— Так зачем я тебе нужна? — спросила она, и я почувствовала, как она ухмыляется.

Сглотнув, я призналась.

— У меня нет моего оборудования, поэтому мне нужно, чтобы ты просмотрела базу данных бюро и нашла любую недвижимость, принадлежащую Теодору Альваресу. Или что-либо связанное с его семьей.

— Посмотрим, что я смогу сделать, — ответила она и, прежде чем я успела сказать что-то еще, закончила разговор.

Через несколько минут на моем телефоне высветились два адреса, один из которых был его домом, который я уже посетила ранее.

Я вцепилась в руль и закрыла глаза, медленно выдохнув, прежде чем открыть глаза и проигнорировать нахлынувшее беспокойство.

Я ввела адрес в GPS и выехала с подъездной дорожки.

Мы ждали семь лет, чтобы быть вместе, и я не собиралась терять ни секунды. Я знала, что он, вероятно, больше не доверяет мне, но я заставлю его выслушать меня.

Пришло время, чтобы он услышал всю историю.

ГЛАВА 39

СОФИЯ

Через несколько часов пути я съехала с шоссе возле Азилаха, быстро заправилась, а затем снова выехала на дорогу. Поскольку из-за серого неба трудно было определить, сколько времени прошло, я взглянула на дисплей и заметила, что уже почти добралась до места.

Я проехала еще час по лесистой двухполосной дороге, прежде чем притормозила внедорожник и выехала на однополосную дорогу. Я продолжала ехать по узкому въезду, пока не нашла небольшой холм, на который он заезжал в прошлый раз, когда мы были здесь.

Дождь наконец закончился, только капли с нависающих сосен брызгали на лобовое стекло, пока я продвигалась вглубь леса, шины то и дело попадали в глубокие канавки.

Только через несколько минут деревья наконец поредели, открыв небольшую поляну, на которой стоял домик.

Подъехав ближе, я заметила кого-то, кто, доставал сумки из багажника.

Мое сердце забилось при виде его.

Мой Тео.

Он быстро положил сумки обратно в багажник, достал пистолет из кобуры на боку и направил его прямо на мою машину, въезжающую на небольшую подъездную дорожку.

Я притормозила, чтобы остановиться позади его грузовика. Повернув ключи, я заглушила двигатель и вышла из машины, держа руки высоко поднятыми. Его пистолет был все еще поднят, когда его глаза встретились с моими.

В груди у меня заныло от такого сильного тепла, что оно пронзило меня изнутри.

Я потратила время на то, чтобы изучить его, мои глаза блуждали по его лицу, отмечая небольшие изменения. Я давно не видела его таким, с тех пор как наблюдала за ним в первые дни после моего исчезновения.

Круги под глазами стали больше, челюсть украшала более густая щетина, а его взъерошенные волосы стали чуть длиннее.

Черт, как же я по нему скучала.

Эти темно-карие глаза оценили меня с ног до головы, прежде чем снова встретиться с моими, и он опустил свой "Глок", его защита ослабла, как только он понял, что это всего лишь я.

Его тело было напряжено, но на его лице не промелькнуло никаких эмоций, что не позволило мне понять, что он чувствует по поводу моего присутствия.

Я неоднократно представляла себе этот момент по дороге сюда, но теперь, когда Тео стоял передо мной, я едва могла произнести хоть слово.

Когда я видела его в последний раз, он уехал на следующее утро. Я весь день пролежала в постели, прокручивая в голове бесконечные сценарии. Хотя сначала я была так зла на него, в течение дня эта злость постепенно рассеялась, превратившись в обиду, но я не винила его за то, что он ушел.

На его месте я бы поступила так же, особенно после того, как узнала о его детстве.

Я хотела извиниться, побежать за ним и рассказать ему о свою точку зрения, попросить у него прощения, но я знала, что должна подождать.

Воздух между нами был напряженным, в нем было так много недосказанного. Я надеялась, что он позволит мне объясниться, но извинения, которые я прокручивала в голове по дороге сюда, были давно забыты.

Поэтому вместо этого я глубоко вздохнула, возвращая себе самообладание. Я открыла рот, чтобы заговорить, но он оборвал меня прежде, чем я успела что-либо сказать.

— Уходи, — сказал он сурово, глядя в сторону, прежде чем повернуться ко мне спиной.

Что ж, это был ответом на мой вопрос.

Лес казался таким тихим, если не считать моего грохочущего сердца, пока не начал моросить дождь, образуя слабый туман вокруг нас.

Мое сердце заколотилось, когда он закрыл багажник, оставив продукты. Он отошел от меня, и моя грудь сжалась, ребра грозили задушить легкие. Он сделал еще один шаг, и меня охватила паника.

Я покачала головой, мой рот открылся на вдохе, когда я снова подошла к нему.

— Нет, — твердо сказала я.

Он повернулся ко мне лицом, его темные глаза изучали меня. Несколько капель дождя собрались на его коже, его ресницы, поблескивающие от дождя, теперь низко изогнулись, сидя темными и тяжелыми на его загорелых щеках.

Он выдохнул.

— София, у меня нет на это времени.

Он снова начал отворачиваться, но я остановила его, схватив за руку. Я проделала весь этот путь не для того, чтобы он отвернулся от меня.

— Найди время.

Его брови нахмурились, а челюсть напряглась, когда он скрестил руки на груди.

— Чего ты хочешь?

У меня в горле встал комок, и я закрыла глаза, позволяя его голосу проникнуть в меня после нескольких дней, когда я его не слышала.