Бесчувственные сердца (ЛП) - Слоан Харпер

Не повредило и то, что через два дня после этого звонка у меня был сеанс с доктором Харт.

Я достаточно настрадалась. Слишком долго хоронила себя под этой болью. Я больше не позволю им распоряжаться моим счастьем. Они обладали этим правом семь долгих лет, но теперь я — та, кто контролирует ситуацию.

Я никогда не перестану скучать по родителям. Никогда не перестану оплакивать их потерю. Но я воспользуюсь каждым днём, который у меня остался на этой земле, и проживу свою жизнь с любовью Торна, зная, что если бы они присматривали за мной, то были бы очень довольны тем, куда, в конце концов, привела меня моя боль.

Единственное, что меня сейчас заботит — это Пайпер.

Да, это единственное, о чём я сейчас думаю. У меня было несколько дней, чтобы подумать о Лондон и Томасе, но на этом все. Теперь все мое внимание сосредоточено на близкой подруге.

Выходные, которые я должна была провести наедине с Торном, прошли не так, как планировалось. С пятницы по понедельник я провела с желудочной инфекцией, которая распространялась в течение последних двух месяцев в «Баркоде» и «Алиби». Та самая, которая разлучила нас на несколько дней. Я отправилась в «Тренд» во вторник, но с тех пор я работаю всего несколько часов в день, не желая переутомляться. У меня есть компетентные и хорошо обученные сотрудники, и я знаю, что они могут справиться со всем, пока меня там нет. Но есть вещи, которые можем сделать только мы с Пайпер, и это единственная причина, по которой я чувствую себя немного виноватой за то, что не могу быть там дольше.

Мне действительно показалось ужасно забавным, что те несколько дней, которые я провела, избавляясь от болезненных воспоминаний о своём прошлом, меня всё время рвало. Это казалось подходящим временем. Я буквально вычеркнула их из своей жизни.

Теперь, что касается Пайпер.

Все дни, проведённые с желудочной инфекцией, я пыталась связаться со своей лучшей подругой.

Каждый божий день с субботы я звонила ей, и это так не похоже на неё — не отвечать на мои звонки. Мы никогда не проводили больше дня, не разговаривая или, по крайней мере, не переписываясь. После ухода Томаса мы почти не разговаривали. Я тогда спешила к Торну, так что я не находила себе места, когда она не отвечала на мои звонки.

Я волновалась.

Я была вне себя от беспокойства, и мне нужно было что-то с этим делать.

Что как раз и приводит меня к серьёзной проблеме. Дело в том, что с тех пор, как моя сестра отправила это сообщение в субботу, Торн стал моей тенью. Он не говорит об этом, но я думаю, что сообщение от Лондон, его звонок ей и визит Томаса были для него слишком для одного раза. Сегодня дела обстоят чуть лучше. Он наконец-то отправился в «Алиби», чтобы разобраться с делами, которые больше не мог игнорировать, но это не означало, что я отправлюсь к Пайпер, по крайней мере, не спросив его, хочет ли он пойти со мной. Через неделю да. Но не тогда, когда всего несколько часов назад он впервые оставил меня одну.

Я иду по его дому, чуть не спотыкаясь о Дуайта, когда он выскакивает передо мной. Я оставила свой телефон на кухне, когда пошла одеваться, намереваясь воспользоваться огромным домашним тренажерным залом Торна после того, как немного приберусь в доме. Но это может подождать.

— Торн, — рявкает он в трубку.

— Привет. Ты в порядке, милый?

Телефон передаёт поток воздуха, который покидает его.

— Прости, Ари. Просто занят. Что тебе нужно, детка? Что-то случилось?

— Всё в порядке. Просто хотела сказать тебе, что хочу поехать к Пайпер. Мне нужно проверить, как она. Я знаю, что у тебя дела, поэтому позвонила сказать тебе, что планирую поехать к ней, на случай, если ты захочешь со мной.

— Я не думал, что это так очевидно, — он невесело смеётся. — Я в порядке, детка. Когда ты заболела вдобавок ко всему этому дерьму, это просто свело меня с ума. Это было больше из-за того, что ты подцепила эту инфекцию, чем из-за чего-то ещё. Добавь к этому то, когда ты сказала мне, что так устала и старалась изо всех сил не заснуть, когда вчера ехала домой из «Тренда».

— Знаю. И понимаю, Торн.

— Я не могу сейчас уйти. Я бы так и сделал, если бы мог, но мне приходится иметь дело с этим дерьмом. Если ты хочешь пойти и проверить её, думаю, это хорошая идея, но давай я узнаю, сможет ли Уайлдер отвезти тебя, чтобы я был спокоен. Если он будет с тобой, мне не придётся беспокоиться, что ты переусердствуешь, заставив это дерьмо вернуться.

— Хорошо, дорогой.

— Я перезвоню тебе, если он не сможет, в противном случае позабочусь, чтобы он сразу же приехал.

— Звучит неплохо. Спасибо, что заботишься обо мне.

— Именно этого я и хочу больше всего на свете. Люблю тебя, малышка.

— Я тоже тебя люблю.

Я отключаюсь и заканчиваю то, на чём остановилась, прежде чем необходимость поехать к Пайпер станет чем-то, что не смогу отложить больше ни на секунду.

***

— Как этот беспорядок на заднем сиденье тебя не беспокоит?

Уайлдер усмехается.

— Меня бы это беспокоило. И твои окна не тонированы. Это неловко, Уил.

— Это была напряжённая неделя, — ворчит он.

— Она была такой напряжённой, что ты не смог убрать кучу презервативов с заднего сиденья? Разве на них нет какого-то предупреждения о том, что жара и прямые солнечные лучи делают их неэффективными?

Уайлдер в ужасе смотрит на меня, прежде чем снова сосредоточиться на дороге.

— Это не смешно.

Я смеюсь.

— На самом деле смешно. Видел бы ты своё лицо. И вообще, зачем тебе все эти презервативы?

Лёгкий румянец на его щеках до смешного очарователен, даже когда мы говорим о презервативах. Этот мужчина видел, как Торн танцевал для меня стриптиз несколько месяцев назад, и он постоянно усложняет нашу жизнь, когда мы вместе идём выпить в «Баркод» или даже встречаемся с ним за ужином. Он никогда не был застенчивым. Ну, если только та самая девушка, к которой мы сейчас едем, не находится поблизости.

— Я не хотел, чтобы там были презервативы, ясно? Давай просто скажем, что поездка в «Костко» (прим. пер.: «Costco» — Крупнейшая в мире сеть магазинов самообслуживания) прошла не так, как планировалась, и оставим всё как есть.

Мои губы слегка дёргаются.

— К тому же из твоих уст это звучит гораздо хуже, чем есть на самом деле. Их, наверное, всего около пятидесяти штук.

— Тебе нужно так много? — спрашиваю я в шоке.

Он оглядывается, румянец исчезает, и на его лице появляется волчий оскал.

— Детка.

— Боже, ты говоришь, как Торн.

— Я научил его всему, что знаю. А это значит, что тебе не следует удивляться забегам за презервативами в «Костко».

Теперь моя очередь краснеть. Он сворачивает в район Пайпер, пока я смотрю в окно. Я закрываю глаза, мои щёки горят ещё сильнее, когда он издает недоумевающий звук.

— Вы двое практически слились воедино, и ты стесняешься передо мной из-за презервативов?

— Дело не в этом, — смеюсь я, представляя, как мы с Торном сливаемся воедино.

— Слушай, если ты не готова к забегам в «Костко», просто заройся в море на заднем сидении, — шутит он, смеясь над собой.

— К твоему сведению, они нам не нужны.

Я указываю на её дом, и он загоняет машину на подъездную дорожку.

— Боюсь спросить, почему они вам не нужны. Но этот разговор вбивает мне в голову дерьмо, которое не имеет права там быть, а ещё я обеспокоен тем, что твой ответ означает, что я всё-таки не всему научил этого ублюдка. Гордость и самомнение, Ари. Гордость. И. Самомнение.

— Как насчет того, чтобы просто заткнуться и перестать думать о моей сексуальной жизни с Торном?

— Чёрт возьми. Если вы двое хотите поиграть с огнем, то вперёд. Этот разговор прекратится прежде, чем я представлю себе то, что никогда не забуду.

— Ты просто нечто, Уайлдер.

Он открывает дверь и снова смотрит на меня с волчьим оскалом.

— Не надо мне льстить, дорогая. Ты мне уже нравишься.