Lina Mur - Fifty And One Step Bac
куклы». Ник отвернулся и подошёл к столу, облокачиваясь на него руками. Его спина напряжена, а
голова опущена вниз — значит он зол и раздражён. Я
вытираю текущий нос и не двигаюсь, ожидая его новой
вспышки ярости.
— Ты будешь со мной, рядом со мной, больше не будет
Люка, больше никого не будет. Только ты и я в моём
мире. Согласна? — резко говорит он, не поворачиваясь.
— Твой мир не для меня, Ник.
— А какой мир для тебя, Мишель? — усмехается он и
поворачивается. Его грудь вздымается слишком часто
для спокойного состояния, что я делаю ещё один шаг
назад.
— Нормальный.
— А что есть нормали в этом мире?
Я не нахожу слов и сжимаю губы, опуская голову вниз. У
нас разные понятия, мы противоположности, но они ведь
притягиваются.
— Ты сама не знаешь, что хочешь. А я уверен в том, что
хочу. Тебе не хватает смелости ответить мне, потому что
ты боишься нарушить свои мнимые правила, которые
определила для себя. Почему, Мишель? Ты задавала
вопросы, теперь я хочу знать, почему ты прячешь свои
эмоции в себе и не разрешаешь им жить? Зачем ты
водишься с кем-то вроде Люка, когда у тебя больше
возможностей? — зло требует он, а я кривлюсь.
— Не твоё дело, — сипло отвечаю я.
— Моё, чёрт возьми! Это моё дело, Мишель! Ты такая же
извращённая, как и я, только ты хуже, чем я. Я открыто
говорю о своих страхах, о своих предпочтениях, а ты
издеваешься над собой в душе. Расскажи мне, потому что
я пойму в отличие ото всех. Я единственный, кто видит
тебя настоящую, — его интонация меняется с крика на
уже более спокойную.
Это точно и разрушительно бьёт по моей броне, что я
делаю шаг назад и упираюсь в диван, опускаясь на него.
Сил больше нет в теле, они покинули меня. Ник быстрым
шагом подходит ко мне и садится на корточки, беря мои
руки в свои.
— Давай, крошка, я слушаю тебя, я помогу тебе, — просит он. Шторм активизируется и, цокая лапами, доходит до нас, он утыкается мордой в моё бедро, как
будто поддерживая меня, пытаясь придать уверенность, и
это вызывает улыбку.
— Я не прячусь, просто мне так комфортней, — подаю я
голос.
— Правду, я хочу услышать правду от тебя. Будь честна
со мной, как и я с тобой. Доверие, Мишель, я тебе
доверяю, так откройся мне, я обещал защищать тебя и
заботиться. Только я должен знать, от чего мне тебя
прятать за собой, — он немного сжимает мою руку, и я
поднимаю взгляд на него. Его глаза полны ожидания и
Ник улыбается мне, подталкивая к пропасти.
— Мне было шестнадцать, моё окружение состояло из
ребят моего круга, и только. Отец нашёл для меня парня, сына одного из своих друзей, и я принимала это, всегда
принимала беспрекословно. Мне всю жизнь вбивали в
голову, что я должна им за красивую и хорошую жизнь.
Только я увидела эту «хорошую» жизнь во всех её
красках: наркотики, алкоголь, смерти. Мой парень умирал
у меня на руках с сильной передозировкой, другие ребята, что были там, разбежались как тараканы, оставив меня
одну с едва дышащим телом. Я вызвала скорую, и нас
забрали, парень скончался той же ночью, а на меня
повесили распространение и употребление наркотиков.
За неимением улик и после моих чистых анализов меня
отпустили из камеры временного пребывания, я прожила
там два дня. Отцу пришлось выложить огромную сумму, чтобы закрыть это дело и вытащить меня оттуда
навсегда, а также избавиться о любом упоминаний о моей
причастности к смерти Теренса. Тогда я решила, что уж
лучше быть среди обычных, чем среди своего окружения.
Резко сменила круг общения, единственная, кто
поддерживал меня это Сара, а в итоге и она меня
предала. Вот и всё, — я усмехаюсь воспоминаниям и
моей детской наивности, что мир прекрасен и деньги
самая важная часть в нём, без которых никто не выживет.
Слёз больше не было, выплакала все за три года из-за
этого случая.
— Ты винишь себя в том, что какой-то придурок не знал
свою дозу? — Ник встаёт и пересаживается на диван, притягивая меня к себе и обнимая.
— Да, я должна была рассказать все отцу или его
родителям, но я хотела помочь. Он был хорошим парнем, весёлым, он смешил меня и делал глупости. Возможно, я
была влюблена в него, когда он был в нормальном
состоянии, — отвечаю я, и перед моими глазами
предстаёт лицо с озорной улыбкой Теренса. Я
прижимаюсь головой к плечу Ника и чувствую, как что-то
изменилось внутри, стало легче.
— Не ты виновата в этом, а его родители, что не
заметили вовремя, крошка. Они с детства избаловали его
и не привили правильного отношения к наркотикам, распущенность и вседозволенность приносит слишком
часто летальные плоды. Ты замечательная, ты пыталась
вытащить его из ада, только ему это не было нужно, — тихо произносит Ник и кладёт свою голову на мою
макушку.
— Наверное, но это в прошлом и мне не разрешается
говорить об этом. Я надеюсь...
— Это останется только между нами, как и всё остальное, — перебивает он меня, улавливая с лёгкостью мою
мысль, и я облегчённо вздыхаю, устраиваясь в его руках
уютнее, насколько позволяла моя растерянность рядом с
ним.
— Я представлял тебя избалованной и самовлюблённой, но с каждым днём я открываю в тебе безграничную
доброту и нежность. Поделись со мной, потому что я не
знал этого. Мои родители всю жизнь работали, чтобы
обеспечить нас хотя бы едой. В школе со мной никто не
общался, там я познакомился с Райли, он единственный
не фыркал, глядя на мою одежду и достаток семьи. Он
был слабее меня, и я защищал его, хотя он старше меня
на два года. Я защищал сестру от нападок сверстников, от парней, которые хотели поиздеваться над ней. Я
дрался в день по несколько раз, меня пытались
отчислять, но мама плакала в кабинете директора и
обещала, что это не повторится. Но я не мог ничего с
собой поделать, видел взгляд полный отвращения и мои
руки были в крови, а я наслаждался триумфом. Потом
был бокс, родители считали, что это поможет мне, боясь
за моё состояние. Не помогло, мне необходимо было
сделать больно тем, кто обижал нас и говорил гадости
про мою семью. Но не всем с рождения везёт в жизни, приходится отвоёвывать это. Райли раньше окончил
