Зависть. Книга 1 (СИ) - Бровинская Юлия

— А я почему-то уверена, что он из той породы мужчин, что руку на женщину поднимают, — отвечала я соседке, подыгрывая ей и изображая внимание к теме нашего разговора. — Бью, потому что люблю, — вот каким он мне кажется. И чем крепче любовь у такого парня, тем больше синяков. Мне такие отношения совсем не нужны.

Лариса, ободрённая моим интересом, с довольным видом лежала на своей постели и, подперев рукой подбородок, с пристальным вниманием наблюдала за выражением моего лица. Прямо совсем моё зеркальное отражение. Я тоже так делала, когда хотела уловить тайные страхи и желания в ком-то. Досадно от этого, но, глядя на неё сейчас, я откровенно призналась самой себе, что, сложись моя жизнь немного по-другому, то я вполне могла бы стать второй Новиковой. Хотя… не совсем такой, как она. Мне физически противно от мысли продавать своё тело за деньги. Тошнит от того, что меня в постели обнимал не тот, кого я люблю, а ей вот всё равно, с кем лежать рядом. А от того, что её хотят или ревнуют несколько мужчин, она ещё и удовольствие получает. Мне же не очень приятно ощущать ревность Радима. В ревности нет ничего хорошего. Это разъедающий сердце любимого человека яд, доставляющий ему мучительную боль. А как тебе может быть хорошо, когда ему плохо? И в этом разница между мной и Ларисой. Я никогда намеренно не причиню боль тому, кого люблю. Она же готова разорвать сердце Радима, только бы он не достался никому, кроме неё. И для этого она продолжала убеждать меня в глубоких чувствах Климова ко мне.

— Вот именно, что кажется, — отвечала она мне. — Ты, в отличие от меня, в людях совсем не разбираешься. Я старше тебя и умнее. У меня больше опыта в отношениях с мужчинами. Я их как открытую книгу читаю. Насквозь всех вижу. И Виктор только с виду такой грубый. Это всё напускное. Он так перед тобой себя крутым хочет показать, а самого трясёт от желания тебя обнять и отнять у Валевского. Вы… — Лариса резко запнулась на этом слове, и лицо её так дёрнулось, словно ей стало неприятно от произнесённого объединяющего меня и Радима местоимения. Поэтому она заменила его на другое. — Когда ты с Валевским в машине сидела, я наблюдала за Климовым в это время. Парень едва с ума не сошёл, думая, что тебя сейчас в машине трахают. Бледный был, как смерть. Всё говорил, что после этого ты Валевскому уже не будешь нужна. Представь, как он бедный обломался, когда на следующее утро он тебя рядом с ним увидел. А потом его ещё перед соперником на колени поставили, унизили на твоих глазах. Ты его лицо не видела, а я всё заметила и едва не расплакалась, так мне было жаль парня. Все девчонки в общаге его пожалели и позавидовали тому, как сильно тебя любят.

— А я прям после твоих слов сама себе завидую, — не удержалась, чтобы не сострить. Так мне стало весело от её актёрского монолога. — Особенно после того, как он обозвал меня проституткой, потому что Радим мне бельё подарил.

— А он что, видел содержимое пакета? — оживилась Новикова.

— Ага, — кивнула, я. — На лестнице поймал меня и пакет из рук вырвал.

Лариса с театральным вздохом закатила глаза, изображая зависть на лице.

— Боже! Если бы меня так ревновали, я бы ни минуты не сомневалась в выборе, с кем спать. Он же с ума по тебе сходит. А ты — дура слепая, не иначе. Смотри, не упусти парня, а то Нинка на него уже виды имеет. Сразу просекла, кто самом деле хороший парень. Слюни пускать на Валевского — это одно, а замуж лучше выходить за надёжного человека из своего круга. Не гулящего.

Последние слова были сказаны с ударением, подчёркивающим её намёк на моего отца. Её взгляд буквально впился в моё лицо, оценивая степень болезненной реакции на неприятную для меня тему. Я имела глупость в самом начале совместного проживания поделиться с ней своими семейными проблемами. И вот теперь я получила ответный удар. Она сравнила Радима с моим отцом. Мне действительно это было неприятно. Ведь где-то глубоко внутри меня сидел страх, что я могу, как мама, ошибиться с выбором и выйти замуж за бабника. Новикова чётко его уловила, но она, несмотря на то что общалась с Радимом довольно долго, так и не поняла одной вещи — Валевский, в отличие от моего отца, презирал и ненавидел доступных красавиц. Мой отец спокойно пройти не мог мимо красивой женщины. Как сейчас помню, как он в моём присутствии клеил случайных попутчиц в автобусе, когда вёз меня к бабушке, или на пляже, когда мама уходила плавать, а рядом с нашим ковриком разместилась загорать пышногрудая красотка. Взгляд Радима, в отличие от глаз моего отца, никогда не путешествовал вслед за каждой девушкой. Он не такой, как мой отец. И убеждать меня в этом бесполезно.

— Я лучше Валевского перевоспитаю, чем с Климовым буду, — улыбнулась я Новиковой.

— Ну и дура, — презрительно фыркнула Новикова и отвернулась к стенке. — Свет выключи! — приказала она мне.

Я натянула на ноги тёплые шерстяные носки, а на плечи накинула кофту, так как ближе к ночи температура на улице спустилась до нуля, радиаторы в комнате еле грели, а тёплого одеяла, как у Ларисы, у меня не было. То одеяло, что мне в общежитии выдали, было таким тонким, что совсем не помогало согреться. Если тут так осенью холодно, то как здесь зимой? Надеюсь, что электрообогреватели скоро выдадут.

Выключив свет, я забралась в постель и максимально завернулась в одеяло. Свернулась калачиком, но мне было слишком холодно, чтобы сразу заснуть. В голове бродили совершенно разные мысли. Интересно, а в Машиной комнате так же холодно, или только в нашей с Ларисой, так как она находится в торце здания, а не в середине. А потом невольно подумалось о том, как здорово будет спать с Радимом в одной постели. Он такой большой и тёплый, что сразу всю меня согреет. А ещё я думала, как скоро состоится встреча с отцом Радима и что на ней произойдет?

Глава 22

Я хоть и поспала немного, но так и не согрелась за ночь. Ноги остались ледяными даже в носках. А утром почувствовала, что горло неприятно першит и побаливает. Высокой температуры не было, и поэтому я решила, что после горячего чая всё пройдёт. Но легче не стало. Только бы из носа не потекло. От перспективы предстать перед своим парнем в самом начале отношений с соплями радости мало. А болезнь, пусть и обычная простуда, красоты моей внешности не прибавит. Дрожа от холода и торопливо натягивая на себя утеплённые колготки, я с грустью посмотрела на розовый пакет, который теперь поселился на моей полке в шкафу. Три пары чулок, кружевной пояс к ним и три комплекта белья, которые я так и не надену, потому что на улице ударил мороз в минус три градуса. Я не представляла, как можно такую красоту надеть под толстые колготы с джинсами и плотную трикотажную водолазку. Это как обуть дорогие туфли на шпильке на босую ногу. Нелепо и жалко.

Соседка по комнате тоже проснулась рано. Тёплое одеяло и её от холода не спасло. Ругаясь на всех, и на самый верхний этаж, в частности, за то, что не спускают воздух из системы отопления, она, одевшись, отправилась выяснять причины отсутствия совести у соседей и собачьего холода в нашей комнате. Вернувшись, Лариса обвиняющим тоном заявила мне, что во всём, оказывается, виновата я. Жильца девятого этажа, который являлся однокурсником Валевского, вчера арестовали за драку, его комната заперта, а запасного ключа у коменданта нет, так как Виталик умудрился где-то его потерять, а дубликат до сих пор не сделал. Выбивать дверь комендантша наотрез отказалась, мотивируя тем, что новый замок такой разгильдяй за свой счёт не поставит, а другого на замену в общежитии нет. Порекомендовала всему стояку теплее одеваться и ждать: или когда драчуна выпустят на свободу, или когда давление в системе само нормализуется через пару дней. Оба варианта никого не устраивали.

— Теперь тебя все по нашему стояку ненавидят, — грея руки о тёплую чашку с чаем, доложила мне Новикова с ехидной улыбкой. — Исправных электрообогревателей оказалось всего четыре штуки, и их уже разобрали. Девчонки с первого по третий этаж успели себе отхватить, а последний Климов забрал — на шестой. Сегодня я буду в Светкиной комнате ночевать. Она всё равно сейчас в гостинице живёт, пока снимается в сериале.