Реванш (ЛП) - Харт Калли

На каждой кровати происходит подобное развращенное приключение, люди сплетаются, облизывают, сосут и трахаются.

Сильвер ошеломленно оглядывает комнату, ее рот приоткрыт, кончик ее идеального розового язычка высовывается наружу, чтобы облизать губы, когда она осматривает наше новое, очень необычное окружение.

Я убираю ее волосы назад через плечо, наклоняясь к ней так, чтобы я мог грубо зарычать ей в ухо.

— Как насчет этого? Это то, чего ты хочешь, Argento? Или нам лучше развернуться и вернуться наверх?

Черный свет, отбрасываемый лампочками над головой, заставляет ее зубы и белки глаз светиться зеленым, когда она встречается со мной взглядом.

— Я хочу попробовать. Я хочу увидеть, каково это... быть под наблюдением.

Рычание усиливается в глубине моего горла. Она выглядит такой чертовски невинной. Такой чертовски восхитительной и неискушенной. Ненавижу, что я не хороший человек. Я должен был бы забрать ее отсюда и немедленно увезти отсюда, но это не то, что я собираюсь сделать. Ее светлые глаза полны решимости, а это значит, что она хочет этого. Сильвер разозлится, если я ей откажу. И, черт бы меня побрал, я не настолько силен, чтобы сегодня ошибиться на стороне здравомыслия. Я уже представляю себе, как она оседлает меня, вытрахает все дерьмо из меня на кровати справа от нас, и я хочу этого больше, чем быть хорошим.

Я притягиваю ее к себе, прижимаясь своим ртом к ее губам, и мягкость ее губ, прижатых к моим, вызывает у меня напряженный стон. Это не может быть реально. Как это может быть? У меня большой опыт во многих вещах. Я уже трахался с девушками. Я трахал взрослых женщин, которые просили меня сделать некоторые довольно странные вещи, но я никогда не делал вот этого ни с кем. Я поражен тем, что делаю это с девушкой, в которую я так чертовски сильно влюбился, даже если это не самая лучшая идея в мире.

Я собираюсь сделать это медленно. Я буду следить за тем, чтобы ей было удобно на каждом шагу. Если она будет не уверена даже на секунду…

Эта мысль обрывается, когда Сильвер отстраняется, останавливая поцелуй, и срывает рубашку через голову.

Бл*дь. Ладно. Не похоже, что она хочет сделать все медленно.

Я отступаю назад, наполовину забавляясь, наполовину сходя с ума от похоти, когда Сильвер расстегивает джинсы и спускает их вниз по бедрам. Она останавливается только тогда, когда оказывается в нижнем белье, и тянется назад, чтобы расстегнуть лифчик.

— И в чем дело? — спрашивает она, вызывающе глядя мне в лицо. — Ты что, совсем застеснялся, Алессандро Моретти?

Я чувствую, как моя губа выпячивается, и я рычу. Я не узнаю себя прямо сейчас, и уж точно не узнаю Сильвер.

— Ты чертовски великолепна, — бормочу я.

Мои руки дергаются, отчаянно желая ощутить под собой мягкий, гладкий шелк ее кожи. Боже, я хочу заставить ее дрожать и извиваться. Я хочу услышать ее задыхающиеся крики громче, чем у всех остальных девушек в этой комнате. Моя кожаная куртка медленно снимается. Я бросаю её к своим ногам, не заботясь о том, что она потеряется или будет украдена. Следом идет моя футболка, потом брюки. Сильвер тихо смеется, пытаясь снова снять лифчик, но я яростно хватаю ее за запястья и качаю головой.

— Не прикасайся к себе. Это мое право — раздеть тебя догола, Argento.

Ее голова запрокидывается назад, и я нападаю на нее, как зимняя буря. Я почти разрываю кружево на ее лифчике, когда срываю его с нее. Она задыхается, пальцы впиваются в мою спину, когда я падаю на колени и стягиваю трусики вниз по ее телу, выставляя ее на всеобщее обозрение. Двумя секундами позже она отрывается от земли, и я несу ее, бросая на пустую кровать позади нас.

На нас смотрят глаза, наблюдают за нами, наслаждаются нашей молодой, совершенной плотью, и это, кажется, сводит Сильвер с ума. Она выгибает спину над кроватью, поворачивает голову набок, наблюдая, как парочка на кровати рядом с нами трахается.

— Алекс... Алекс… — мое имя вырывается из нее шепотом, как молитва. — Боже, Алекс, пожалуйста.

Она повинуется мне, когда я раздвигаю ее ноги; моя храбрая маленькая Argento, беззастенчиво раздвигающая свои ноги передо мной, открываясь мне перед тридцатью другими людьми в комнате. Она чертовски красива, как ночная орхидея в полном цвету. Я кладу ладонь на свой член, располагаясь между ее ног, чувствуя тепло и тяжесть чужих глаз на своей спине.

Я втираю кончик своего члена в киску Сильвер, надавливая на ее клитор, и она наклоняет свои бедра ко мне, лихорадочно мотая головой.

— Нет. Нет. Просто... просто трахни меня, Алекс. Пожалуйста. Боже, ты мне так чертовски нужен. Ну пожалуйста!

Я чертовски люблю прелюдии. Я люблю это больше, чем настоящий секс большую часть времени, но сейчас мы так далеко от всего этого.

Я стискиваю зубы, когда вталкиваю член в неё, давая ей то, что ей нужно. Она такая тесная вокруг меня, такая горячая и влажная, как никогда раньше. Я не прекращаю вонзаться в нее, пока не оказываюсь по самые яйца, и даже тогда она изгибается, вращая бедрами, прося меня о большем. Падая на нее, я качаюсь вперед, шипя, когда она протягивает руку и хватает меня за волосы, сильно дергая.

— Сильнее, Алекс. Пожалуйста. Еще сильнее!

Я готов услужить, раз уж она так любезно просит.

Ее ногти глубоко вонзаются мне в спину, заставляя громко ругаться, и мой разум становится пустым. Я больше не осознаю, что движет мной, но все равно отвечаю на его зов, вгоняя себя в нее снова и снова, так сильно, что чувствую, как ее тело двигается при каждом толчке.

Я люблю эту девушку. Я люблю ее больше, чем могу себе представить, вот почему я кусаю ее, когда она умоляет меня впиться зубами в ее кожу. Я сжимаю свою руку вокруг ее горла, когда она тянет меня за руки. Я делаю все, что она мне велит, невзирая на то, что это слишком много. Слишком жестко. Слишком необузданно. Слишком грубо и безумно.

Когда она кончает подо мной, исступленная, скользкая от нашего пота, мне все равно, что я разорвал ее кожу своей любовью и снова заставил ее истекать кровью. Это не имеет значения, потому что Сильвер Париси расслаблена и ошеломлена от своего удовольствия, а мое тело онемело от моего собственного.

Только когда мы одеваемся и выходим из подвала клуба, мы оба замечаем Джейкоба Уивинга, прислонившегося к стене у выхода, с уродливой ухмылкой на лице.

Глава 23.

Сильвер

День Благодарения приходит и уходит. Папа снова приглашает Алекса погостить, впервые после шторма, и я пытаюсь сделать вид, что не замечаю, что Макса и мамы здесь нет. Как у семьи, у нас есть так много дурацких праздничных традиций, которые все бессмысленны без мамы и Макса. Моя мать никогда бы не позволила Алексу спать в доме, даже в комнате для гостей, а мой брат был настоящим маленьким монстром, когда я видела его в последний раз, поэтому я стараюсь использовать ситуацию наилучшим образом.

Джеки отказывает Алексу увидеться с Беном до того, как они отправятся на Гавайи. Он не упоминает об этом, но я знаю, что это играет в его голове, когда мы втроем бродим по большому старому дому, готовя удивительно съедобный обед на День Благодарения и разделяя его между нами. Папа отпускает действительно ужасные шутки, которые заставляют нас стонать. Ниппер объедается индейкой и даже позволяет нам погладить его раздутый животик, пока переваривает свой обед. Он засыпает на Алексе ровно в семь тридцать каждую ночь.

По утрам папа и Алекс делают что-то действительно странное. Они начинают бегать вместе. Еще более странно, что они проводят час после пробежки запертыми в гараже вместе, ударяя боксерскую грушу, которой папа не пользовался с тех пор, как... ну, никогда. Это дает мне уйму времени, чтобы писать музыку и делать все мои школьные дела, но я не могу тусоваться с Алексом до полудня, когда он, наконец, переодевает свою промокшую от пота одежду и принимает душ.