Сильвия Дэй - Жар ночи
— Он меня ждет. — От его ухмылки у нее свело живот. — Мы собираемся закончить с этой стороной дорожки, пока солнце не село.
Бросив на кровать сумочку и ключи Стейси, Коннор ловко стянул ее блузку через голову и мигом приник к выемке между грудями.
— Ух… славно же ты пахнешь, — послышалась его приглушенная похвала.
— Ты чокнутый.
— Серьезно. — Он поднял голову и выгнул бровь. — В этом зловонном мире приятнее всего пахнешь ты сама и твой яблочный пирог.
Рассмеявшись, она пробежала пальцами по его густым волосам:
— Мир вовсе не зловонный.
— Кого ты разыгрываешь?
Потянувшись к ее поясу, он снял с нее штаны и помедлил, пока она сбрасывала кроссовки, любуясь делом своих рук.
— Вот уж это точно сексуально.
— Сексуальнее мультяшных собачек? — спросила она, хлопая ресницами.
Ее тело было сейчас в превосходной форме благодаря тому, что, бывая дома, он не давал ей расслабиться, а во время его поездок она сама весьма пеклась о своей фигуре. Стейси безоговорочно верила ему, знала, что он любит ее всем своим большим сердцем. Стоило Коннору ее увидеть, как его взгляд наполнялся вожделением. Но и помимо этого она никогда не забывала о том, как он великолепен. И если уж он выглядит так потрясающе, то ей следует сделать все от нее зависящее, чтобы хоть немного этому соответствовать.
— Может быть, — ответил он, дурашливо пожимая плечами.
Она уже открыла рот, чтобы дать шутливую отповедь, но он запустил руку ей за спину и расстегнул бюстгальтер.
— Прекрасно. — При виде голых грудей его акцент усилился. — Вот уж это точно лучше мультяшных собачек.
— Ну, раз так, это уже что-то.
— Но не кое-что, — поддразнил ее он, стягивая с нее трусики, потом поцеловал в лобок. — Пойдем.
Придерживая рукой пониже спины, Коннор направил ее в ванную, где она увидела их новую самонагревающуюся гидромассажную ванну, полную испускавшей пар воды, в окружении незажженных свечей. Ванну, от края до края, перекрывал, как мостик, металлический поднос, на котором стояла хрустальная ваза со звездными лилиями — ее любимыми цветами — и небрежно открытая коробка вкуснейшего шоколада.
— Чудесно!
Присвистнув, она попыталась сообразить, нет ли сегодня какого-нибудь юбилея, но, ощутив укол головной боли, бросила это занятие, так ни до чего и не додумавшись. Не тот был момент, чтобы рисковать кровотечением из носа.
Кто знал, что человеческий мозг мог просто хранить до отторжения так много информации? Слава богу, кое-кто в Сумерках приглядывал за ней. Как-то ночью, когда Коннор был в отъезде, лейтенант Уэджер, проникнув в ее подсознание, убедил ее написать во сне записку.
Я работаю над этим. Держись.
P.S. Тут для тебя уже много чего нашлось.
Ну и ладно. Как бы то ни было, а Стейси чувствовала себя лучше, зная, что кто-то деятельно трудится, стараясь оказать ей помощь. И что бы она вообще делала без Уэджера? Коннор, конечно, мог довести себя до безумия в попытках исправить случившееся, да только, она это знала точно, ничего поделать не мог. В ее мозг была вложена копившаяся веками информация. Требовалось извлечь оттуда данные, и найти способ сделать это могли лишь обладавшие требуемой технологией Избранные Воители из Сумерек.
— Тебе нравится? — спросил, весь светясь, Коннор.
— Нравится, — заверила она, приподнявшись на цыпочки и целуя его. — А по какому это поводу?
— Да уж повод есть. И у меня кое-что задумано.
— Разве эта ванна не кое-что?
— Какое там. — Он протянул руку и помог ей забраться в ванну.
После того как она, постанывая от удовольствия, погрузилась в горячую воду, Коннор взял зажигалку, зажег свечи, поцеловал ее в лоб и со словами «сейчас вернусь» вышел.
Оставшись одна, Стейси принялась гадать, что он затеял на этот раз. Взгляд ее рассеянно блуждал по ванной, на сердце, хоть и переполненном чувствами, было легко. Она потянулась за шоколадом, но рука ее замерла, когда оказалось, что под золотистой коробкой лежит сложенный лист плотной бумаги. Стейси взяла его и раскрыла.
Заявление о вступлении в брак.
Она застыла.
Сведения со стороны жениха были четко и ясно впечатаны в соответствующий раздел.
Медленно, осторожно набрав воздуха, она расплылась в широкой улыбке. Быть может, многие женщины грезили о романтических объяснениях, смокингах и широких жестах, но жест Коннора пронял ее до глубины души, потому что сделанное им исходило из самого сердца. Она знала, что он не великий мастер облекать чувства в слова, но вот с тем, чтобы донести свои чувства до нее, у него проблем не возникало. В своей жизни ей приходилось иметь дело с мужчинами сладкоречивыми, но безответственными, и она искренне радовалась тому, что наконец связала себя с человеком, способным на нечто большее, нежели красивые, но ничего не значащие фразы.
Снаружи доносился низкий громыхающий голос Коннора, который, по всей видимости, что-то объяснял Джастину. Стейси не переставала удивляться как постоянному желанию Коннора наставлять и обучать, так и его несомненным способностям по сей части. Это было естественным продолжением присущей ему глубокой ответственности. Сам он любил повторять, что не слишком вышел умом, но это, по ее мнению, с избытком возмещалось большим сердцем.
Удовлетворенно вздохнув, она осторожно положила драгоценный документ на место и принялась мыться, готовя свое тело, как она точно знала, к ждавшей ее впереди долгой ночи любви.
— Эта мечтательная улыбка означает именно то, о чем я думаю?
Повернувшись, она увидела Коннора. Он стоял, прислонившись к косяку, с мокрыми волосами и полотенцем на бедрах. Это напомнило ей об их первой ночи и повлекло за собой учащение пульса. Очень уж она любила, когда его одолевало такое желание войти в нее, что он и минуты подождать не мог. А сейчас, судя по тому, как взбугрилась махровая ткань под напором его члена, он был очень даже близок к такому состоянию.
— А эта бумага означает именно то, о чем я думаю? — вместо ответа спросила она, нахально подмигивая.
— Если ты думаешь, что она означает, что я люблю тебя и хочу, чтобы ты была моей во всех смыслах, то да. Ты все правильно поняла.
— Я хочу тебя.
Хрипловатая нотка в ее голосе не оставляла сомнений в том, чего именно она хотела. Просто ничего не могла с собой поделать. Всякий раз, стоило ему произнести слово «люблю», в ней инстинктивно пробуждалось неодолимое желание обвиться вокруг него. Обнять его и оказаться в его объятиях. Ощутить, как напрягается его великолепное тело, когда он трахает ее сильно и долго.
