Урфин Джюс - Зарисовки.Сборник
Я хочу полного контакта. Ни на секунду не задумываясь о роли. Но Марк не спешит, заставляя меня недвусмысленно выгибаться, заставляя бесстыже раскрываться и самому направлять его.
– Нетерпеливый... – жаркий шепот опаляет меня. – Не торопись, это будет больно.
– Пусть будет, – я согласен на все.
Марк переворачивает меня на бок и тянется за смазкой. Покусывая мой загривок, он ласково проводит пальцами по анусу. Дразнит, но не проникает, пока, разомлевший и возбужденный, я не становлюсь там податливым, и тогда он, продавливая колечко, продолжает свои неторопливые ласки. И мне нравится. Я подаюсь назад, разрешая, но у него свои планы, и он нежно, неторопливо растягивает и растягивает. Кто сказал, что это больно? Нет. Это не больно. Это приятно. Это тянущее чувство удовольствия заставляет сильнее прогибаться в пояснице, подставляясь, и страх отступает. А Марк, не жалея смазки, продолжает меня ласкать, и когда его пальцы перехватывают мое бедро, отводя его в сторону, я сам прогибаюсь еще больше, чувствуя, как на анус давит головка его члена. Секунда – боль прошивает мое тело, я, всхлипывая, замираю. Но боль стихает. И он неторопливо двигается, наполняя меня незнакомым удовольствием. Хочется больше и быстрее. Глубже и сильнее. Через пару мгновений я растворяюсь во всепоглощающем наслаждении, чувствую, как я, пульсируя, сжимаю его всем своим нутром. Отпихиваю его, не в силах перенести больше ни капли проникновения, и даже малейшее прикосновение вызывает боль во всем теле. Марк, замерев, не прикасаясь, пережидает мой оргазм. Позже сам подкатываюсь к нему и обнимаю. Чувство абсолютной наполненности мешает вернуть ему хоть часть подаренной сладости.
– Извини, – шепчу я ему в плечо.
– Как ты красиво кончаешь, – заставляет меня смутиться Марк.
– Я больше не смогу так... ты понимаешь? – краснея, выдавливаю из себя.
– Не переживай, вкусный мой, ты так меня волнуешь, что мне многого не нужно.
Марк, перевернув меня на спину, начинает целовать мои припухшие губы. Чувствую, как твердо упирается в мой живот его член. Чувствую его пульсацию и понимаю, что это реакция на меня. Марк углубляет поцелуй, и движения его становятся настойчивее. Я решаю помочь ему, обхватываю его плоть и, сжимая, ритмично ласкаю. Он, прогибаясь в спине, резко закидывая голову назад, с рыком выплескивается на мой живот. А я завороженно смотрю на это лицо, искаженное судорогой страсти, на чувственный оскал, открывающий белые зубы. Хищник. Всем нутром чувствую отголоски его оргазма. Окунув палец в сперму на своем животе, пробую ее вкус. Терпкий с легкой горечью. Наш вкус. Прижав к себе Марка, я засыпаю моментально.
***Ненавижу утро. С этой несвоевременной мыслью тихо собираю разбросанные вещи. Ненавижу, потому что ночью все предельно понятно и ясно, а утро вносит свою лепту в виде реальности. Мой внутренний дракон полыхает всеми оттенками красного, сгорая от стыда. Я переспал с Марком. Что дальше? Чмокнуть его в лобик и сказать, что все было зашибись? Только почему-то мне запредельно стыдно. Только мне почему-то запредельно больно. Что нас связывает, кроме этой постели? Ни-че-го. Кто он и кто я? Я – нагловатый студент без гроша в кармане и с бооольшими амбициями. Он ... Это просто ОН. Я даже не девочка-припевочка, чтобы рассчитывать на что-то после чудесной ночи. Я проработал под его началом достаточно, чтобы наслушаться о том, как он не заморачиваясь меняет постельные игрушки. Вик, ты идиот. Это даже не констатация факта, это просто запоздалое раскаяние. Стать очередной галочкой в его послужном списке. Блиииин.
– Что, даже кофе не выпьешь? – вздрагиваю от насмешливого голоса Марка.
Собираю крупицы гордости и поворачиваюсь, сияя, как новогодняя гирлянда.
– Не-а. Это не вписывается в мои планы.
– О как! Так все это было тщательно запланировано?
– Нет. Но я силен в импровизации. Ну все, люблю. Целую. Пишите письма. Детка будет трепетно ждать.
Я бодрым маршем иду на выход. Бодрого марша хватает еще на полтора квартала. Пока я не понимаю, что мне, собственно, в другую сторону и держать лицо больше не перед кем. Тут-то меня и накрывает. Все же было классно? Да. По взаимному согласию? Да. Так какого хуя мне так хуево-то? Простите уж за тавтологию.
4
Прекрасные стихотворные строки принадлежат Яшке Казанове
Оказывается, неделя может длиться вечно. Время, словно издеваясь, растянулось в какую-то нескончаемую череду минут ожидания. А я бдел над телефоном не хуже любого заклинателя погоды и молил: «Позвони!». Хренушки. Любовные романы это не для простых смертных. Для томных вьюношей персональный ад. Я оценил иронию ситуации. Правда, оценил. Сколько раз я был на его месте? Непростительно много. И вот жизнь мне сейчас преподнесла счет. А наличных катастрофически не хватает, да и кредит в плачевном состоянии. Ладно. Я же не юная девственница? Если Магомет забил на гору, то можно самому объявиться. Плюнув на остатки благоразумия и попутно забив на гордость, появляюсь на пороге квартиры Марка. Я боюсь? Я так боюсь, что меня подташнивает. Но хочу его еще больше.
– Привет! – сияю своей фирменно-обворожительной. – Скажи мне, что у тебя есть пара-тройка часов для молодых и озабоченных.
И это не самообладание вкупе с наглостью. Это стрессовая ситуация выжимает из меня остатки самоуверенности.
Марк, иронично изогнув бровь, созерцает меня. Молча! Гооооспади... Ну будь же ты человеком! Не молчи! Я и так тут держусь из последних сил. И он, наконец, приглашающе распахивает дверь.
– Выпьешь что-нибудь?
Какой умница! Конечно, выпью что-нибудь покрепче и побыстрее, а то сейчас ты увидишь Вика в роли истеричной девицы. Роль для меня новая. Но я же силен в импровизации?
Он протягивает мне толстостенный бокал с кубиками льда и янтарной жидкостью. Я махом проглатываю предложенное, и хочется еще сгрызть кубики льда, но это уже будет слишком. Стягиваю с себя футболку по пути в спальную.
– Ну? – выгнув бровь. Надо же, подхватил его привычку. – Чего стоим, кого ждем?
Марк, хмыкнув, направляется следом. И только почувствовав его теплые ладони на своем животе, я могу нормально выдохнуть.
Такое бывает? Почему мне раньше никто не говорил, что бывает так? Насыщенно. Горячо. На разрыв. По краешку сознания. До полного растворения. До боли в сердце. Я же прям сейчас сдохну от инфаркта. Валидолку мне. И еще раз. Хочу...
В этот раз я не спешу убегать. Сил нет, да и хочется завалить мамонта, но ревизия холодильника и кухни повергает меня в тяжкое уныние. Пусто.
– Марк, ты хоть бы этикетку с ценой с холодильника снял.
