Трон тысячной лжи (ЛП) - Хиггинсон Рейчел
— Я знаю, ты хочешь брака по любви, и, возможно, когда-нибудь это произойдет. Но сейчас есть вещи поважнее твоего счастья, Тессана. Я пытаюсь убедить тебя выиграть эту войну до того, как она начнется.
Он был прав. Если бы Ворестра присоединилась к Блэкторну, у нас было бы слишком равное количество противников, чтобы избежать сражения. Но если бы Ворестра встала на сторону Места Силы, не было бы причин встречаться на поле боя. Победа была бы полностью за мной.
Но все же, брак? Конечно, было время для переговоров. Мы даже не знали, стоит ли за этим Раванна.
В любом случае, ничто из этого не имело значения. Я всё еще не была коронована. И пройдут годы, прежде чем Корона действительно станет моей. Коронация была всего лишь обещанием будущей власти, а не её реальностью.
Каспиану предстояло убедить Тирна. И, возможно, Тирн увидел бы преимущество в союзе с Ворестрой, а может, и нет. Прямо сейчас он был не в лучшей форме.
Дверь распахнулась, и в комнату, пошатываясь, вошел мой дядя, совсем как тогда, в Блэкторне, в библиотеке Раванны. Мои мышцы, сердце и душа сжались при виде него и болезни, которая, казалось, украла у него весь разум и здоровье за такое короткое время.
— Мы не можем ждать, — громко пробормотал он, звуча пьяным и выведенным из равновесия. — Это должно произойти сейчас, Тессана.
На секунду я испугалась, что он имел в виду предложение Каспиана, брак. Но затем, обернувшись через плечо, он крикнул:
— Немедленно принесите сюда эту проклятую Корону!
— Корона? Дядя, что происходит?
Он встретился со мной взглядом, и его глаза временно очистились от безумия, которое, казалось, так сильно владело им.
— Мы должны сделать это официально. Пока не стало слишком поздно.
— Пока не стало слишком поздно?
— Хеприн пал, племянница, — он произнес эти слова так, как будто это не я ему сказала. — Это только вопрос времени, когда она постучится в нашу дверь. Корона должна быть на твоей хорошенькой головке, иначе она сорвет её с тебя и заберет твою голову с собой в качестве приза.
— Ты имеешь в виду свою сестру? Раванну?
— Я был просто мальчиком, — начал бормотать он, теряя остатки здравомыслия. — Я был просто мальчиком, но я был глуп. Я никогда не должен был позволять ей использовать меня. Гвинни знала лучше. Она пыталась остановить её. И меня. И всё остальное. Но даже она была обманута в конце, — внезапно он упал на колени, уронив голову на руки и зарыдав. — Мне так жаль, дорогая сестра. Мне так жаль!
Он стоял перед нами на коленях, причитая и рыдая.
Каспиан скользнул вперёд, пока тоже не опустился на одно колено, склонил голову и успокаивающе положил руку на плечо Тирна. Я была так удивлена его жестом доброты, что забыла подойти к дяде. Вместо этого я сидела и смотрела, задаваясь вопросом. Был ли это тот человек, которым я знала Каспиана?
— Дядя, откуда ты знаешь, что это была твоя сестра? — спросила я, когда он немного успокоился от молчаливого утешения Каспиана.
Тирн положил руку на предплечье Каспиана и использовал его, чтобы подняться. Каспиан вернулся на своё место рядом со мной, снова взяв мою руку в свою. Я не могла не взглянуть на него. Горе, боль, травма… всё это было тяжело, я испытала это сама. Но я едва знала, что делать, когда кто-то другой чувствовал это. Я ходила взад и вперёд. Я смотрела. Я заламывала руки. Я даже задавала практические вопросы, пытаясь подтолкнуть тех, кто испытывает боль, к самому худшему.
Я не делала ничего из того, что делал Каспиан. И все же он интуитивно знал, как сделать гораздо больше, чем когда-либо умела я.
Когда я оглянулась на Тирна, он крался к коридору. Я вскочила на ноги, готовая последовать за ним, но он не уходил. Просто что-то забирал.
Это была птичья клетка. Он размахнулся ею, и птица забилась о прутья клетки. Она сердито закричала и захлопала крыльями в птичьей тираде, отчего черные перья разлетелись по всему полу.
Ворон.
Мой дядя поймал ворона в позолоченную клетку.
— Вот откуда я знаю, — бушевал Тирн. — Вот её шпион, пришедший закончить то, что он начал.
Тирн швырнул клетку на землю. Она приземлилась вертикально, но заскользила по полированному мрамору, пока не ударилась о ножку дивана, на котором я только что сидела.
Птица снова закричала, разгневанная и раздраженная. Черные перья закружились вокруг неё, когда она взмахнула крыльями и запрыгала взад-вперёд на своих чешуйчатых лапах.
— Разве ты не видишь? — Тирн кричал, больше на птицу, чем на меня. Он снова терял остатки здравомыслия, погружаясь в безумие. — Разве ты не видишь того, что вижу я? Вот предводитель твоих убийц, Тессана. Вот человек, который дважды пытался убить тебя!
Я моргнула, глядя на птицу, понимая, что то, что он говорит, невозможно и что он прав. Но этого не могло быть.
«Они ходили за Табби и мной по коридорам, как будто наблюдали за нами. Их маленькие коготки цокали по полу, как бы предупреждая. И они не подпускали охрану к твоим комнатам. Старина Кертис чуть не лишился глаза, когда попытался встать на страже у твоей двери».
«Их было так много. И они были совершенно… агрессивны».
И тогда я подумала о заклинаниях Раванны. Её гримуаре. Как создать армию… из воронов.
Обвинение болотной ведьмы — Королева Воронов.
Каспиан присел на корточки перед птицей, глядя в её глаза-бусинки.
— Я не понимаю. Ты хочешь сказать, что это существо пыталось убить Тессану?
— Это не существо, — выругался мой дядя, тяжело дыша. — Это человек, который продал свою душу злу. Он солгал мне. Солгал о своей верности. И о своём происхождении. И она тоже лгала. Плела свою паутину, чтобы я не видел того, что было прямо передо мной. Кормила меня ядом, точно так же, как она делала со своим мужем. Точно так же, как её сестра. Точно так же, как наши родители. Всё это ложь, и ложь, и обман. Всё это яд, убийство и смерть.
Прежде чем мы смогли успокоить моего дядю, он снова потянулся к клетке и распахнул дверцу. Птица протестующе кричала, царапала и клевала моего дядю, окровавив его кисть во время борьбы.
Каспиан снова встал на мою сторону, и ни один из нас не знал, чего ожидать дальше.
Затем, наконец, Тирну удалось обхватить птицу рукой за шею и выдернуть её из клетки. Вблизи ворон был намного крупнее, чем можно было ожидать, и мускулы под его покрытой перьями внешностью казались особенно сильными, когда он боролся с карающей хваткой моего дяди.
— Знаешь, почему мы не смогли найти армию убийц, которая чуть не убила вас обоих? Или охранника, который пытался убить тебя в твоей комнате, Тессана? Знаешь, почему у меня вокруг замка стражники, готовые с луками и стрелами сбивать всё, что летает?
— Нет, дядя, — моим ответом был сдавленный шепот.
Теперь он обеими руками сжимал горло ворона. Тот пытался дышать, и его борьба становилась всё более отчаянной.
— Потому что они вовсе не птицы, — внезапным, диким движением рук Тирн свернул ворону шею, и тот совсем перестал хлопать крыльями и царапать когтями. С одного мгновения до следующего комната была полна драки, а затем затихла и замерла, где пустота движения теперь тихо отдавалась эхом от стены к стене.
Тирн уронил мертвую птицу на землю к своим ногам. Я испуганно вздохнула и вцепилась в руку Каспиана. Он казался таким же изумленным, как и я.
Но затем невозможное, которое я не могла охватить своим умом, стало возможным перед моими глазами. Потому что у моих ног лежал не мертвый ворон, а Креншоу. Он был более диким, чем я его помнила. Неукротимый и… более звериный на вид. Но вот он там. Обнаженный, человек и мертвый.
— Кровь дракона, — прошипел Каспиан, когда я задыхалась и пыталась снова дышать.
Тирн перевел взгляд с Креншоу на меня, его глаза были такими трезвыми и умными, какими я их никогда не видела.
— Я короную тебя сегодня вечером, Тессана. Ты наденешь Корону Девяти. И тогда ты будешь готова к войне.
ГЛАВА 19
