Мне не стыдно
В кафе Верещагин вёл себя почти прилично, разговаривал на отвлечённые темы, и если бы не пристальные взгляды, которыми он награждал Ромашку, Сергей бы даже смог расслабиться. А так ему всё время казалось, что будущий тесть мечтает в Рите дырку глазами проковырять.
Но сама она под конец даже перестала краснеть и смущаться, словно привыкла. Отвечала на вопросы Верещагина бодро и бойко, сама что-то рассказывала, и даже смеялась.
А Сергей вдруг подумал, что Юрий Алексеевич-то не такой уж и старый… Сколько ему — пятьдесят с небольшим вроде? Вполне себе огурец. Мужчина в самом расцвете сил, только без пропеллера. Сейчас ещё начнёт ухаживать за его Ромашкой…
У Сергея даже в глазах потемнело. Он и не думал, что это вообще возможно — так ревновать… Да ещё и женщину, которая, по сути, тебе не принадлежит.
«Как это — не принадлежит? — взвыло всё внутри Мишина. — Очень даже принадлежит! Моя Ромашка!»
— Серёж?
Сергей моргнул — и обнаружил, что Верещагин и Рита какое-то время уже смотрят на него. Ромашка — с недоумением, а Юрий Алексеевич насмешливо.
— Нам пора выдвигаться на «Камелию», а то опоздаем, — пояснил будущий тесть. — От гостиницы есть бесплатный трансфер, но я предпочитаю старое доброе такси.
— Я тоже, пожалуй, предпочту такси, — кивнул Мишин. — Только надо переодеться. Ром… то есть, Рита, у тебя есть что-нибудь более-менее вечернее?
— Есть. То самое зелёное платье. По-моему, пойдёт, «Камелия» всё же не «Оскар».
Опять это платье… с другой стороны, зато у Сергея будет возможность его снять…
— Что ж, — протянул Верещагин, — я тогда подожду вас здесь, если вы не возражаете, и вместе поедем на такси. И дешевле, и веселее. Не возражаете?
Рита с Мишиным переглянулись и ответили, едва заметно усмехнувшись:
— Не возражаем.
***
Интересный мужчина этот Верещагин. Язвительный, явно себе на уме, и в каре-зелёных глазах хитринка. Харизматичный и эрудированный.
Но мне он всё равно чем-то не понравился. Это что-то было неуловимо, и я никогда не смогла бы подобрать ему названия — нечто на уровне ощущений. У меня так иногда бывает — не нравится человек, а почему, даже и не знаю.
Но я отдавала Юрию Алексеевичу должное — он действительно был интересный собеседник. Но я всё равно не хотела оставаться с ним наедине, поэтому, когда за несколько минут до начала премии у Мишина зазвонил телефон, слегка занервничала.
Сергей извинился и, поглядев на часы, выбежал из зала — благо сидел с краю.
— Рита, — сразу же любезно начал Верещагин, и я непроизвольно напряглась, — а вы давно знаете Мишина?
— Давненько, — я не видела смысла скрывать очевидное. — Мы вместе учились в институте.
— Ах, даже так, — протянул Юрий Алексеевич. — Тогда вы, наверное, должны знать про его отца и семейную фирму.
Я покачала головой.
— Может, и должна. Но не знаю.
— У отца Сергея была ювелирная фирма, которую тот вынужден был продать из-за долгов и собственной болезни более десяти лет назад. А фирму эту организовал ещё дед Мишина.
Угу, очень интересно. Только при чём тут я?
— Что ж, тогда понятно, почему Сергей работает на Юрьевского, а не руководит собственным делом, — пожала плечами я. — Но зачем вы мне это рассказываете?
— Затем, что фирму Мишина купил я, — ответил Верещагин любезно. — И эту фирму Сергей получит в качестве приданого, если женится на моей дочери.
Я смотрела на Юрия Алексеевича, вытаращив глаза и чуть приоткрыв рот. Мысли в голове ворочались с большим трудом.
Наверное, это очень больно — потерять семейное дело. И наверное, Мишин всегда мечтал его вернуть. А тут так удачно — всего-то и нужно, что жениться…
И так неудачно подвернулась Рита Ромашкина, его старое искушение.
Да уж, не повезло Сергею. Жил себе, не тужил, а тут вдруг — Ромашка, и теперь надо что-то придумывать, скрывать, объяснять будущему тестю. Какой адский гемор я ему устроила, оказывается.
Но, что называется, нет человека — нет проблемы.
— Ладно, Юрий Алексеевич, — сказала я, отворачиваясь от Верещагина. Села прямо, сложила руки на груди и усмехнулась. — Всё это очень мило и трогательно, но меня совершенно не касается. И можете не волноваться — я не собираюсь мешать чьим-либо планам.
— Это очень мудрое решение, — сказал Верещагин. — О, а вот и наш герой возвращается.
Да уж, герой-любовник…
А всё-таки я рада за Сергея. Я в принципе ни на что не рассчитывала, но знать, что человек, которого ты любишь, двигается к осуществлению собственной мечты — приятно, хоть и немного горько.
Горько, оттого что тебе в этой его мечте совершенно нет места.
