Калейдоскоп моего сердца (ЛП) - Контрерас Клэр
Оливер прячет лицо в мою шею и тяжело дышит, когда моя голова падает вперед, и я пытаюсь отдышаться. Мы слышим шаги снаружи, и наши головы поднимаются, посмотрев друг на друга в тревоге. Я вздрагиваю, когда он быстро выходит из меня, давая мне одежду, и я начинаю краснеть, когда он застегивается. Мы даже не близки к тому, чтобы выглядеть нормально, мои волосы в беспорядке, наши лица блестят от пота, но я показываю ему выйти на улицу в любом случае. Он закрывает за собой дверь, но я слышу громкие голоса, как только он выходит, а затем поворачивается дверная ручка.
— Кто там, черт возьми? — у меня сводит горло от паники, когда я понимаю, что это осуждающий голос моего брата за дверью.
— Клянусь Богом, я люблю тебя. Ты мой брат, но, если там, тот о ком я думаю… — говорит он, позволяя этой мысли зависнуть и мариноваться некоторое время. Он бьет рукой о дверь. — Открывай дверь! — кричит он, заставляя меня сделать шаг назад. Но я не могу, потому что я полностью онемела. Полностью и совершенно онемевшая, когда я смотрю на дверь и новая волна предвкушения проходит через меня – не та, когда я заходила сюда. Наконец, я чувствую, как слезы заполнили мои глаза, и я иду, чтобы открыть дверь, но останавливаюсь, когда снова слышу, как он говорит.
— Эстель отсутствовала за столом… Эстель и ты единственные, кто пропал без вести. Она не в своей комнате, Мия понятия не имеет, где она… Хантер не знает, где она… и я действительно пытаюсь предположить, что она не была там с тобой, — говорит Виктор, его голос низкий и угрожающий.
— Я влюблен в нее, ясно? — говорит внезапно Оливер. Мои колени ослабевают, и у меня появляются слезы на глазах. Я поворачиваю замок на двери и открываю её. Рот моего брата полностью опускается, и как только он понимает кто перед ним, его взгляд становится убийственным.
— Моя сестра? — говорит он. — Ты трахаешь мою сестру? — он кричит, как будто ему нужно подтверждение, не видя меня перед собой. Оливер стреляет в меня взглядом, который заставляет мою грудь сжаться сильнее.
— Я влюблен в нее.
— Влюблен? — Виктор кричит, толкая его. Я бегу к ним и хватаю руку Виктора.
— Вик, остановись!
— Ты влюблен в нее? Как ты можешь быть в нее влюблен, если ты уезжаешь? Ты только что согласился на работу в четырех часах езды отсюда к северу, бл*дь, — кричит он.
— Они предложили тебе там работу, и ты согласился? — тихо спрашиваю я, мой голос дрожит, когда я отпускаю руку Виктора. Он использует момент, чтобы пройти вперед и замахивается на Оливера, ударяя его в лицо. Оливер вздрагивает и хватается за лицо, но его глаза остаются прикованными к моим.
— Я собирался поговорить с тобой об этом.
— Ты даже не сказал ей? — кричит Виктор и снова бьет его. — Ты трахаешь мою сестру и у тебя даже не хватило приличия сказать ей, что ты уезжаешь? Как долго это продолжается?
— Это между мной и ней, — говорит Оливер, выплевывая кровь, его руки сгруппированы по бокам, как будто он держится, чтобы не ударить.
— Ты и она? Нет тебя и ее! — Виктор кричит, задыхаясь и поворачивается ко мне. — Элли, тебя и Оливера нет.
Он говорит эти слова, и я не знаю, как должно выглядеть мое лицо, но, если оно раздробленное, как мои внутренности, я думаю, он это видит. Это разжигает еще один раунд гнева внутри него.
— Ты ублюдок, — говорит он, снова шагая к Оливеру, и тогда я подрываюсь и реагирую, хватаясь за руку Виктора и тащу его обратно. Как бы мне ни было больно, я не хочу, чтобы он продолжал бить незащищенного Оливера, который просто принимает избиение, словно он того заслуживает.
— Остановись, Виктор. Просто остановись, — говорю я плача.
— Ты знаешь, через что она прошла? Ты, черт возьми, знаешь, через что ей пришлось пройти за последний год? Ей не нужен такой парень, как ты, который снова сломает ее!
Виктор продолжает кричать. Наконец, к нам бежит толпа, все появляются из ниоткуда одновременно. Дженсен роняет свою тарелку на пол и бежит на полной скорости к нам, отталкивая Виктора назад.
— Этот ублюдок… — он делает рваный вдох. — Ошивается вокруг Эстель!
— Я не ошиваюсь рядом с ней! — рычит Оливер.
Виктор снова кидается вперед, но Дженсен сдерживает его.
— Я доверял тебе. Когда это началось? Я, бл*дь, доверял тебе! Ты мне как брат! Как ты мог это сделать? — кричит Виктор.
Только когда Мия подбегает ко мне и обхватывает меня руками, я понимаю, как сильно дрожу. Она пытается увести меня назад, подальше от суматохи, но я не двигаюсь с места, пока мой отец не подходит к нам.
— Виктор, в мой кабинет.Живо, — говорит он тоном, не оставляя места для обсуждения. — Оливер. В мой кабинет. Живо.
Виктор стреляет в него взглядом.
— Можешь поверить…
— Заткнись и иди в мой кабинет, и не трогай его снова.
Тишина обрушивается на нас, и Оливер пытается пройти мимо них ко мне, но я медленно качаю головой, не желая, чтобы все стало хуже. В любом случае, мне нужно подумать. Мне нужно уйти от всех и подумать. Я глотаю свои эмоции и иду к машине Мии в тишине. Моя мама и ее мама останавливают нас, чтобы обнять меня и сказать, как они сожалеют, задавая миллион вопросов. «Когда это произошло? Ты влюблена в него? Почему ты скрывала это от нас?» Но я не отвечаю. Я не говорю, что это случилось так давно, что я не помню, когда это все началось. Я не говорю, что я держала это от них в тайне, потому что хотела избежать именно того, что произошло. И, наконец, я определенно не говорю о том, как мое сердце, что оно расколото настолько сильно, что оно даже не разбилось, оно взорвалось в большом, кровавом беспорядке.
Я сажусь в машину, и парни, Нейтан, Стивен и Хантер идут с нами. Стивен и Нейтан находят способ втиснуться сзади, а я вынуждена сесть на колени Хантера спереди. Как только мое лицо касается его груди, я теряю самообладание и всхлипываю. Он просто держит меня, без слов, пока мы не добираемся до дома Нейтана, и они выходят из машины.
— Мне очень жаль, Элли, - говорят все трое, обнимая меня. Они знают, через что я прошла. Они знают, через что я прошла. Они присутствовали на похоронах и после. Они держали меня за руку в течение многих лет, когда мое сердце было только немного сколото, а позже, только немного сломано, так что это правильно, что они будут присутствовать, чтобы увидеть полную кончину всего этого. Когда я возвращаюсь в машину, мы спокойно едем на пляж, куда мы обычно ездим, когда у нас есть хорошие дни и жалкие дни. Мы идем к черным скалам, которые стали нашим третьим колесом, нашим лучшим другом, ступенькой для наших успехов и мулом для наших проблем. Как только мы садимся рядом, она протягивает мне руку… свое плечо… свое ухо… и я плачу, плачу до тех пор, будто мои слезы соревнуются с волнами в печальной, разбитой симфонии.
Глава 33
Я считаю, что мне повезло, что я была влюблена дважды. Некоторые люди не находят людей, с которыми они будут связаны на более глубоком уровне. Я нашла двоих. Я любила обоих одинаково, но по-разному. Один был моим наставником, моим другом, моим любовником. Он открыл мне глаза на величие, на которое я была способна. Он верил в меня, когда другие думали, что я потерплю неудачу. Когда я потеряла его, я плакала каждый день, недели, горевала месяцами. Я скорбела о потери молодой жизни, любимого художника, луча света в нашем обществе и моей жизни. Я все еще скучаю по его улыбке и запаху его рук, даже после того, как он выкуривал десять сигарет. Я скучаю по тому, как он рассказывал мне о деревнях, которые он видел, и о людях, которых он встретил в них. Я даже скучаю по его вспыльчивым истерикам и тому, как он бросал краски повсюду, когда свет снаружи постепенно переходил в лунный. День, когда Уайт научил меня направлять свою боль в искусство, был днем, когда я влюбилась в него. Разбей все это вдребезги, сказал он, помогая мне разбивать тарелки и стаканы. Ненавижу этот мир, кричал он, взяв молоток для деревянных ложек. Он смотрел, как я ломаюсь, и когда я закончила, он поднял меня вместе с разбитыми кусками стекла. Один за другим, мы склеили все это вместе, и когда мы закончили, мы сделали самое прекрасное разбитое сердце, которое я когда-либо видела.
