Калейдоскоп моего сердца (ЛП) - Контрерас Клэр

— Изменил граффик, —говорит Вик, отворачиваясь.

— Как ты вообще оказался с сестрой Бобби? — спрашиваю я, кивая на девушек, которые сейчас разговаривают с моей мамой и Беттиной.

— Она осталась на ночь.

Я глазею на него.

— Ты переспал с сестрой своего друга? Сколько ей лет?

— Расслабься, — говорит он, смеясь над моим взглядом. — Она достаточно взрослая, и все по обоюдному согласию. Позвать их сюда было джентельменским поступком, так как они проснулись поздно, и Эмме было плохо после выпивки.

Я чувствую, что мои уши становятся горячими от его исповеди, но я стараюсь не давать просочиться своему бурлящему гневу. Он прав насчет обоюдного согласия, но он такой лицемер, так как встречается с младшей сестрой своего друга, когда все, что он когда-либо делал, это предупреждал своих друзей насчет меня.

— Где был ее брат?

— Работал над делом.

— Не могу поверить, что ты с ней переспал, — говорю я, глядя на него.

— Ей не семнадцать, — говорит он, как будто он оскорблен или что-то в этом роде. Из моего периферического зрения я вижу, как Мия скрестила руки. Я делаю то же самое и посмотрела на него, мысленно стреляя кинжалами в него. Вик смеется, а затем опустил взгляд в пол.

— Она мне нравится, понятно? — сказал он, уходя. Я обращаюсь к Мие и безмолвно говорю ей, что ненавижу его, к чему она резко кивает в согласии. После того, как наша взаимная ненависть к моему брату установлена, мы возвращаемся на улицу и наливаем себе очень большие бокалы Сангрии ее мамы.

— Ты в порядке? — спрашиваю я Мию, которая выглядит так, будто проглотила лягушку.

Когда она кивает, не говоря ни слова, мой взгляд следует от нее к Дженсену и Оливеру, которые смеются и разговаривают, когда входят, похоже, что они только что вышли из проклятой фотосессии Аберкромби. Как будто они не виноваты за наш дискомфорт и беспокойство. Их вид заставляет мои внутренности вспыхнуть.

— Ты хочешь уехать? Мы можем просто уехать, — предлагаю я, надеясь, что она согласится, но она этого не делает. Она улыбается и поворачивается ко мне с неожиданно ясными глазами.

— Нет. Твои родители очень рады, что ты здесь в этом году, — говорит она, положив руку на мою. — Я справлюсь.

— Мы всегда делаем это, да? — говорю я, грустно улыбаясь, когда смотрю, как Оливер и Дженсен идут к Вику и девушкам. Они оба приветствуют парней чрезмерно возбужденными объятиями, которые заставляют мой живот скрутиться. Я сжимаю руку Мии сильнее, когда смотрю, как Эмма практически вешается на Оливера, который улыбается ей.

— Я звоню Нейтану, — внезапно говорит она, от чего мой рот открывается.

— Ты не сделаешь, — говорю я, неожиданно для себя. Ни один из нас обычно не играет в головные игры или не пытается заставить кого-то ревновать. Я думаю, что мне никогда не нужно было заставлять Уайта ревновать, потому что он родился чрезмерно ревнивым, но Мия никогда не была такой. Друзья моего брата все похожи в одном, они уверены в себе. Настолько уверенны, что они верят, что каждая женщина поведется на них. Дженсен всегда относился к Мии так, как будто она никуда не денется, не то, чтобы он был грубым, но он принимал ее как должное. Какой бы неземной сейчас не была Мия, она противоположность Дженсена, всегда верила ему, всегда молчала, когда он был рядом, потому что он был шумным. Когда все пошло не так, она вылезла из раковины, готовая к перерождению. Я знаю, что она использует свои громкие комментарии как щит, потому что она уже не была прежней после Дженсена. Не публично. Я получаю настоящую Мию, в те времена когда она тихая и уязвимая. Я смотрю на парней, разговаривающими и смеющимися с этими девушками. И решаю… к черту… мы тоже можем повеселиться.

— Скажи ему, чтобы привел друзей, — говорю я, глядя на короткие волосы Оливера. Он подстриг их для собеседования. Конечно, они все равно длинноваты, доходят до воротника поло. Он также сбрил бороду, так что выглядит он свежее.

— Пойдем, — говорит Миа, яростно печатая в своем телефоне. — Мы обязательно вернемся.

Я следую за ней через боковую дверь и смеюсь, когда она ворчит под нос «ублюдки». Я люблю ее. Мы идем наверх в мою комнату, и она помогает мне разобраться с сердцами, над которыми я работала, пока Нейтан не позвонил, сообщая, что они снаружи. Мы практически выбежали на улицу, чтобы встретить Нейтана, Хантера (да, моего «первого» Хантера) и Стивена. С этими парнями мы тусовались в школе и колледже. Они просто веселые, милые люди.

— Я не видел тебя целую вечность, — говорит мне Хантер после того, как мы все обнялись.

— Я знаю. Что случилось с той девушкой, с которой ты встречался? Эмилия?

— У нас вроде как перерыв. Отношения на расстоянии — это тяжело, — говорит он, пожимая плечами. — Но я все же думаю, что между нами, что-то есть.

 Я улыбаюсь в ответ. Мы немного поговорили, и я полностью забыла о вечеринке на заднем дворе и парнях, которых мы хотели заставить ревновать. Я почти уверена, что Мия тоже. Это похоже на старшую школу, иногда чувствовать себя подростками это то, что нужно. Мы смеемся и шутим о днях борьбы Нейтана, и после глупой демонстрации одного из движений, где я была использована в качестве спарринг-партнера, я приземляюсь коленями на землю. Смеясь сквозь боль.

— Ты в порядке? — спрашивает Нейтан, осматривая меня.

— Я в порядке. Очевидно, слишком старая, чтобы играть в это дерьмо, но я буду жить, — говорю я, заставляя нас всех смеяться.

— Давай, залазь на мои плечи в память о былых временах, — говорит Хантер подмигивая.

Хантер, по какой-то странной причине, бежит во двор, крича что-то о зомби-Апокалипсисе. Я почти уверена, что он пытается подражать кому-то из ходячих мертвецов, но голос, который он использует, далек от этого. Я держусь изо всех сил, истерически смеясь, мои волосы развиваются взад и вперед, пока Мия, Нейтан и Стивен следуют за нами. Мы все смеемся так сильно, что толпа на заднем дворе оборачивается, чтобы посмотреть на нас.

— Прекрасно, а вот и соседи, — говорит Вик, улыбаясь, когда Хантер останавливается, чтобы поприветствовать его, все еще держа меня на плечах. Вик и его друзья всегда любили этих парней. Они занимались серфингом вместе, и я уверена, что они все еще играют в футбол на День Благодарения.

— Давно не виделись, мужик, — говорит Хантер, проходя и приветствуя всех со мной, все еще висящей на спине. Я жалуюсь на свое колено и собираюсь спрыгнуть, когда он подбрасывает меня и ловит в кольцо рук, как будто мы в команде поддержки, а вишу вниз головой, а волосы тянутся по траве.

— Ты собираешься ее отпустить? Ты знаешь, что для ее кровообращения не безопасно находиться в таком положении слишком долго, — говорит доктор Оливер, как будто кто-то спрашивал его. Все на это фыркают.

— Чувак, пожалуйста, оставь работу на рабочем месте, — говорит Дженсен.

— Ты меня опустишь? — говорю я, смеясь, пока убираю волосы с лица. Хантер смеется, смотрит на меня и качает головой. Когда он наклоняется ко мне, мои глаза расширяются. Я не думаю, что он поцелует меня или что-то еще, но все же, я внутренне волнуюсь. Он наклоняется к моему уху и громко шепчет, чтобы каждый мог его услышать.

— Зомби все еще там, но конечно, если с твоим коленом все хорошо, я могу тебя опустить.

Я смеюсь, когда он отступает и я ударяю его по груди, он шипит, и ставит меня на ноги. Я держусь за его руки для равновесия.

— Если ты хочешь меня полапать, все, что тебе нужно сделать, это попросить, — говорит он, флиртуя.

— Я говорила тебе, что мы слишком стары для этого. Теперь у меня кружится голова, — говорю я.

— Ты слишком стара для этого. Я чувствую себя хорошо. Если ты захочешь еще один заход, ты знаешь, где меня найти.

— Элли, могу я поговорить с тобой минутку? —говорит внезапно Оливер. Хантер, и я бросаем на него взгляд, как Вик и Дженсен.

— Наверное? — пищу я. Когда мои глаза встречают его ярко-зеленые глаза, мое сердце падает где-то между моей печенью и желчным пузырем. Я смотрю на Хантера и улыбаюсь.