Джорджия Ле Карр - Соблазни меня (ЛП)
— А теперь расскажи, что случилось?
— Тогда, когда ты встретила меня в доме Вэнна, я не собиралась уходить, я как раз пришла, поэтому я прокралась вслед за тобой и подслушала ваш разговор.
— Зачем?
— Я не знаю. Это было каким-то безумием, но мне показалось, что у тебя роман с Вэнном.
Лана молча смотрит на меня.
— Прости. Я не знаю, что на меня нашло. Я знаю, что ты любишь Блейк до одури. Во всяком случае, я призналась Вэнну, что влюблена в него, но он не верит мне. Он подумал, что я сказала это, потому что узнала, что он — Баррингтон. Он сослался на мои слова на свадьбе, которые услышал, что я назвала его слугой семьи Баррингтонов, поэтому отказывается верить, что я могу влюбиться в него, если бы он не был богат. Но я клянусь своей жизнью, Лана, мне наплевать миллиардер он или у него нет ни гроша в кармане. Я по-настоящему люблю его.
— И когда ты узнала, что любишь его?
— Мне казалось, что я поняла это, когда направилась сегодня днем домой к Джеку, и попросила его поцеловать меня в качестве эксперимента... и ничего не почувствовала. Что мне делать, Лана? Он говорит, что собирается вернуться в Париж.
— Не сдавайся Джул. Я знаю, что он бережно относится к тебе.
Слово «не сдавайся» вызывает в моей памяти картинку. Единственная вещь, которая никак не подходила была безотцовщина, но, если Вэнн — брат Блэйка, то он был без отца.
— О, мой Бог, гадалка была права.
— Гадалка?
— На твоей свадьбе.
Лана смеется.
— Она была просто для развлечения. Я не думаю, что она на самом деле способна на что-то.
— Что она тебе сказала?
У Ланы на лице отражается выражение — ну это же очевидно.
— Она сказала, что я нашла свою вторую половинку, и у меня будет трое детей, два мальчика и девочка. И она сказала, что мне не следует после тридцати пяти лет идти плавать. Она увидела у меня впереди яркую и счастливую жизнь. А что она тебе сказала?
— Она сказала мне не сдаваться перед сильным, высоким, без отца мужчиной, и что зло попытается прикоснуться ко мне, но я не должна допустить этого. Она не пояснила, что это такое, но интригующе было то, что она заставила меня дать ей монетку, чтобы я была ей ничего не должна. Как будто она боялась, что я смогу ей каким-то образом навредить.
Выражение лица Ланы меняется, тень пробегает от тех секретов, которыми она обладает, оно становится бледным. Сейчас перед мной сидит женщины, которая писала тот дневник.
— Что она имела в виду, как думаешь?
— Я не знаю, Джули. Если ты слышала мой разговор с Вэнном, то должна понимать, что я знаю чуть больше чем ты, — Лана берет мою руку в свою. — Но Вэнн прав, и есть много вещей, которые скрыты, и лучше им оставаться скрытыми.
— Лана, почему ты всегда была так добра ко мне, когда мы были еще детьми?
Она пожимает плечами.
— Не знаю. По какой-то странной причине, я всегда воспринимала тебя, как сестру.
— Правда?
Она кивает.
— Ты придешь завтра на выставку?
— Я не знаю, захочет ли Вэнн, чтобы я была там.
— Захочет. Блейк предложил ему отвезти тебя назад, и он согласился.
— Правда? И он отвезет меня? — мое сердце готово лопнуть от счастья.
— Да, правда. Что ты оденешь?
— Большая часть моей одежды немного не налезает на меня сейчас, но я зайду в магазин завтра.
— Может мне стоит заказать несколько коктейльных платьев, которые доставят сюда, и ты сможешь выбрать?
Я смотрю на нее в полном недоумении. Хотела бы я?
— Черт возьми, да!
Она улыбается.
— Может у тебя есть какие-нибудь предпочтения в цвете?
— Да, красный.
31.
Вы знаете, единственную вещь,
которая доставляет мне удовольствие?
Это когда приходят мои дивиденды.
Джон Д. Рокфеллер
Еще не совсем темно, когда Том приезжает за мной, Билли уже сидит в машине, завидев меня, она улыбается.
— Выглядишь потрясающе, — говорит она.
И похоже она действительно это и подразумевает, я краснею от удовольствия и удивления, потому что ее слова вызывают у меня ассоциацию словно от поцелуя женщины — мягкие губы, шелковистая кожа.
— Спасибо, Билли. Так случилось, я не думала, что когда-нибудь смогу увидеть тебя такой красивой.
И чистая правда. Она одета в мини-платье, все состоящее из серебряных висюлек, и каждое ее движение заставляет их колыхаться и поблескивать, она выглядит такой умиротворенной и расплавленной, словно на ней одета «вода».
— Это подарок от Ланы.
Я согласно киваю, конечно, подарок. И впервые я не чувствую никаких отрицательных эмоций к Лане, только какое-то трепетное чувство любви, потому что я не собираюсь конкурировать с ней, наверное, впервые в своей жизни. У нее есть Блейк, у меня нет Вэнна, но возможно будет. Может, действительно цыганка была права и умела предсказывать. По крайней мере, я не буду терять надежду.
Том высаживает нас у галереи «Серпентин». Я ужасно нервничаю. Небо загорается мириадами разноцветных всполыхов от салюта. Как только я выхожу из машины, ко мне подходит женщина.
— Мисс Сугар?
— Да, — она так сильно надушена, чтобы мне кажется, что ее запах в состоянии просочиться даже через сталь. Когда-то я тоже так же душилась. Да, когда-то, когда была совсем другой.
— Пойдемте. Вы почетный гость.
Билли подмигивает мне.
— Давай, вперед, — говорит она. Раньше я была бы счастлива и, конечно, бы пошла за ней не задумываясь, оставив позади и Билли, и Лану, но теперь я стала несколько другой.
Я крепко хватаю Билли за руку.
— Куда я, туда и ты.
Билли усмехается. Мы направляемся к парадному входу, у которого столпилось очень много изысканно одетых людей.
— Своей хваткой, ты перекрыла мое кровообращение, — шепчет Билли мне на ухо.
Я расслабляю пальцы.
— Прости.
— Без проблем, — улыбается она. – Мне просто еще пригодятся мои пальцы.
Ее ответ заставляет меня улыбнуться.
Вэнн направляется к нам.
Билли легко щелкает пальцами.
— Ты найдешь меня в баре, я буду пить там.
Я даже не поворачиваю голову в ее сторону и, похоже, она и не ждет моего ответа. Боже мой! Неужели мужчина способен выглядеть настолько шикарно? Я никогда не видела Вэнна в смокинге, он просто великолепен. Он обладает настолько доминирующем присутствием, что может просто спокойно стоят в помещении вообще ничего не делая. Я наблюдаю, как он подходит ко мне, неторопливо, целенаправленно, полностью уверенный в себе, так лев бродит по саванне. Когда он останавливается передо мной, я понимаю, что он словно не в своей тарелке, в его глазах нет ни смеха, ни жизни.