Ведьма для императора (СИ) - Ву Дарья
— Она вам больше не подходит, — ещё ниже склонилась Рис.
Не успела я возмутиться, как в дверях появилась Дзюн. Дева Хасели, совсем не подобающе для своего статуса, радостно кинулась ко мне, будто деревенская девчушка при виде редко приезжающей, но любимой сестрицы. Махнув служанке, чтобы та удалилась и оставила нас одних, Дзюн уселась на небольшой диванчик и принялась рассказывать, какие трудности ей пришлось преодолеть в моё отсутствие. Я села возле высокородной девы и внимательно слушала, морально готовясь её поддержать и вместе поругать принца. Как никак я негодовала с того дня, как застала его со служанкой, а он уже перекинулся на знатную деву!
Вспоминать и ругать жениха не пришлось. О Рёмине Дзюн и не вспомнила, всё причитая о приезде своей матушки.
Женщине в дочери, казалось, не нравилось всё. И говорила Дзюн недостаточно учтиво, и мало внимания уделяла жениху, и одевалась недостаточно привлекательно и уродилась не такой уж красивой. Если внимательно послушать, можно было сделать вывод, что в ветрености Рёмине тоже виновата одна лишь бедняжка Дзюн. Я ни на мгновенье не сомневалась, что для матери девы Хасели всё так и выглядело. Во всяком случае, из слов самой Дзюн выходило именно так.
Я не представляла, как поддержать подругу в такой ситуации. Она чуть не плача рассказывала, что её матушка останется во дворце вплоть до их свадьбы. Не зная, как утешить подругу, я взяла её руки в свои и, крепко сжав их, пообещала быть рядом в это трудное для неё время.
— А ты? — утирала Дзюн капельки слёз, катящихся по нежным щекам. — Как сама? Рассказывай, что у тебя было.
Улыбнувшись, я лишь отмахнулась. Вдаваться в подробности не хотелось. Лишь поделилась, что с помощью артефакта переместилась к Серым Скалам и оттуда сопровождала господина Сагамию обратно в столицу Саада. Про произошедшее у гарпий я смолчала. Не хотелось объяснять ни про печати, ни про Мару. К тому же Дзюн я о ней не рассказывала.
Своеобразно рассудив, Дзюн уверилась, что я поучаствовала в чём-то, похожем на романтический поход, и позавидовала проведённым вдали от городской суеты дням.
— И всё же я весьма устала, — сказала я, понимая, что ни на один из видимых на мне синяков подруга внимания не обратила, — так что подумывала прилечь отдохнуть, если ты не против.
— О! Конечно, конечно, — извиняющимся тоном затараторила Дзюн. — Я вижу, боги милостивые, а что с твоей ногой?
— Упала, — выдохнула я, всё ж заметила помятость.
— Да, разумеется, отдыхай. Летта, — она вдруг подалась ко мне, а глаза девы загорелись пока неясной мне идеей. — Я считаю тебя своей подругой. Можно?
— Да, — обрадовалась я. — Я тоже…
— Тогда, — перебила Дзюн, — сегодня ты отужинаешь со мной! Ведь придёшь? Ты же не оставишь свою подругу наедине с её матерью?
— Не думаю, что всё может пройти так плохо, чтобы понадобилась поддержка? Это же просто приём пищи?
— Нет, Летта, это не просто приём пищи.
Подумав немного, я не выдержала её настойчивого, умоляющего взгляда и согласилась к ужину прийти.
Ох, если бы я знала, что там будет не только матушка Дзюн, но и обсуждать будут не столько саму Дзюн, сколько её предпочтения в общении, то уговаривать меня пришлось бы куда дольше. Но я не подозревала, с кем столкнусь, помня матушку Дзюн лишь по охоте на оленя. Поэтому, когда подруга вышла из моих покоев, я лишь перебралась с дивана на широкую постель и благодарно опустила голову на подушки.
— Рис! — позвала я служанку. — Разбуди меня, пожалуйста, к ужину.
Глава 84
Дзюн уговорила меня отужинать вместе с ней. Отдохнув днём, я проснулась за час до намеченного времени. Рис пыталась уговорить меня одеться в платье, но я выбрала одежду более удобную. Свободного кроя лёгкие брюки и рубашку с запахом нежных цветов. Волосы мне украсили лентами и гребешком, связав слишком короткие по местным обычаям волосы в два маленьких пучка. Служанка также уговорила нанести лёгкий макияж. Это для меня оказалось ну уж совсем непривычно, но Рис настаивала, что так принято. Так что губы мои стали чуть более оранжевыми, а глаза обзавелись чёрными стрелками.
Я нервничала, отправляясь к Дзюн. Вдруг вспомнилось, как господин просил не искать одобрения её матери, намекая, что мне его никогда не получить. Я теребила ворот шёлковой рубашки, серьёзно раздумывая над тем, а не сказаться ли мне больной? Однако, вспомнив, с какой надеждой Дзюн смотрела на меня, я пошла.
Увы, на ужине присутствовали не только Хасели, но и Райя. Холодная красавица, нарядившаяся в изысканное тёмное платье и собравшая волосы в высокую причёску, едва меня завидев, не забыла упомянуть, что мне среди них не место.
Дзюн беззвучно извинилась передо мной за её присутствие. Глядя на Райю и Дзюн я понимала, что Рис была права. Пусть это просто ужин, каждая из них оделась как на светский вечер. Дзюн, например, предстала в светлом платье, вышитом бусинами и золотыми нитями. Её волосы, заплетённые в косы, были закручены на основаниях, украшенных росписью рогов. Однако, несмотря на красоту и элегантность двух дев, настоящей хозяйкой ужина выглядела мать Дзюн.
Госпожа Хасели вошла в комнату последней, словно вплыла, такими плавными казались её движения. Строгая не только лицом, но и закрытыми, приталенными одеждами с длинными расклешенными рукавами, она, будучи не самой высокой, умудрялась смотреть на нас сверху вниз.
— Матушка, — присела, склонив голову, Дзюн.
— Госпожа Хасели, — склонилась Райя.
Присела, слегка наклонившись, и я, встречая явно могущественную женщину.
— Это Сагамия Летта, госпожа, — Райя успела представить меня раньше, нежели мы с Дзюн. — Ученица Сагамии Коэна, а с некоторых пор, как уже многим известно, её обучает, — она выделила последнее слово непонятными мне интонациями, — и сам Его Величество, император.
Пусть слова, произнесённые девой, звучали сдержанно, все мы уловили намёк на особенности обучения.
— С ведьмой я уже познакомилась на охоте, — повелительно сообщила госпожа Хасели.
Приободрившись, я улыбнулась.
— Летта, верно? — женщина пристально разглядывала моё лицо. — Вы показали свои намерения уже там, без капли стеснения напросившись в самую желанную постель любой девы Саада.
Моя улыбка дрогнула. Дзюн умоляюще уставилась на меня, словно прося ничего не отвечать.
— О, вы, безусловно, правы, — довольно поддакнула Райя.
— И у меня получилось, — чуть ли не сквозь зубы сказала я, в упор глядя на Райю. — Причём я прекрасно удерживаюсь в обеих постелях, — и для пущего эффекта я сделала вид, что поправляю причёску.
На самом же деле демонстрировала всем желающим печать помолвки, указывающую на мою связь как с правящей семьёй, так и с семьёй Сагамия. Не только светским девам позволено унижать других, решила я. Мне тоже можно ставить их на место.
— Давайте приступим, — вмешалась Дзюн, возвращая всех к тому, зачем мы, якобы собрались. — Первые блюда уже принесли.
Госпожа Хасели уселась на место хозяйки ужина, а Райя, словно верная прислужница, опустилась возле неё. Она предлагала госпоже блюда и ухаживала за ней, попутно нахваливая и всячески проявляя своё восхищение женщиной. Дзюн села возле меня и склонилась, чтобы прошептать:
— Прости за это.
— Порядок, — кивнула я, делая вид, что увлечена едой.
— Дзюн, — строго произнесла её мать. — Ты села слишком далеко. Не подобающе твоему статусу.
— Ну что вы, Дзюн скоро тоже войдёт в семью Рюгамине, как и я, — лучезарно улыбнулась я, но голос сквозил холодом.
Внутри же я ощущала, как разгоралось пламя, больше почти не сдерживаемое печатями, и оттого не всегда управляемое.
Госпожа Хасели некоторое время разглядывала меня, отстукивая когтистым пальцем по краю стола в ожидании, когда её дочь пересядет. Дзюн заёрзала.
— Всё верно, — поддакнула Райя. — Дзюн благовоспитанная дева, ей не место со шлюхами.
— Дзюн, — властно позвала её мать.
