Ведьма для императора (СИ) - Ву Дарья
И даже когда все мы получили желанное, оказалось, что на этом день не окончен.
— Помнишь, ты думала, что втроём невозможно? — шепнул Муроми.
Не в силах ответить, я лишь закивала, сознавая свою ошибку.
— Так вот, ты всё ещё не знаешь, каково это.
Мои глаза распахнулись, вызвав дружный мужской смех.
— А как ещё? — я облизала губы.
— Если устала, оставим это на потом, — лаконично сообщил Коэн.
Глава 106
Тогда я не понимала, что они имели в виду, но чуть не молила ничего не откладывать. Прищурившись Коэн всё переспрашивал и переспрашивал, пока Муроми не сообщил, чтоб перестал меня мучить.
Удостоверившись, что я хочу познать на себе, каково это, меня вновь развернули. Теперь я прижималась спиной к Коэну. Он усадил меня сверху, но проникнуть внутрь не спешил. Я прижималась лопатками к его твёрдой груди и медленно двигалась взад-вперёд, терясь о мужской член.
Коэн целовал меня в губы. Медленно, неторопливо, словно устал. Его наполнившиеся яркостью зелёные глаза подсказывали, что это вовсе не усталость, а намеренная игра. Одной рукой Коэн сжимал мою грудь, разнося покалывающее тепло по всему телу. Вторая умело коснулась набухшего клитора. Я уже не стонала, мурлыкала от нетерпения и желания. Тёрлась о член, желая вновь ощутить его твёрдость в себе. Старательно насаживалась, а господин, будто бесчувственный, упорно не спешил. Его правая рука то сжималась, то расслаблялась на моей груди, теребя между пальцами упругий сосок. Левая рука то нажимала, то поглаживала клитор. Язык терпкий, властный, настойчивый, исследовал мой рот. Я дрожала. Знакомое напряжение разлилось по всему телу, заставляя меня гореть от кончиков пальцев на ногах до макушки головы. И в этот момент, наконец, я ощутила, как член господина медленно вошёл в меня. Я качнулась, но крепкая рука удержала. Я обиженно распахнула глаза и засопела. Коэн лишь ласково улыбнулся в ответ.
— Не сейчас, — шепнул он, даря новый поцелуй.
— А когда? — визгливо, словно испорченная богатенькая наследница, затребовала я.
— Сейчас, — ответил Муроми.
Он приблизился вплотную ко мне. Зажал между собой и Коэном. Широко развёл мне ноги в стороны и коснулся головкой члена моего лобка. Опустив взгляд, я шумно втянула воздух, вдруг испугавшись. Непроизвольно сжалась, а Коэн в ответ покрыл поцелуями моё плечо, словно в попытке успокоить. Муроми коснулся указательным пальцем моего подбородка поднимая.
— Смотри мне в глаза, — попросил он, впиваясь в меня взглядом, полным любви и желания. — Только в глаза.
Я старалась. Смотрела в яркие, узковатые синие глаза. Впилась ногтями в его широкие плечи и глубоко задышала, готовясь к боли, которой не ощутила. Лишь жар и странное, тянущее ощущение внизу, когда Муроми вдруг очутился невероятно близко.
Я ощущала их на уровне, который невозможно описать словами. Жар внутри и снаружи. Тягучая нега. Желанное напряжение.
Не знаю, кто задвигался первым. Возможно, это даже была я, то боязливо приподнимаясь, то неторопливо опускаясь обратно. На них. На обоих. Один позади, а второй впереди, и я приятно зажатая между.
Ловила поцелуи и дарила в ответ. Цеплялась руками и прижималась то вперёд, то назад. Стонала и просила. О чём? Сама не знаю, но мне хотелось ещё и ещё, и ещё.
Мой сердечный ритм участился, когда внутри распространилось волнующее покалывание. Я чувствовала реакцию своего тела на каждое прикосновение. Стремилась оказаться ближе, слившись с ними.
Наши руки беспрестанно исследовали друг друга, словно хотели познать каждый сантиметр тела. Каждый мужской вздох вызывал дрожь от наслаждения, волнами окатывающего меня.
В этот раз первой до невообразимого наслаждения дошла я, а, может, все вместе. После во мне уже не осталось сил и желания даже на смешки оттого, что что-то всё это мне напоминало. Да, да. Тот самый день, когда господин пришёл подцепить печать, а император пожелал поглядеть. Вот только сегодня всё произошло иначе. И огненная печать, на всю жизнь закрепившаяся на наших запястьях, являлась тому доказательством.
Я засыпала в неге, убаюканная их близостью и теплом. Схватив обоих за руки и переплетя пальцы.
С утра, не раскрыв глаз, я первым делом сжала кисти рук в кулачки. И подскочила. Руки оказались пусты.
— Тише, Летта, — рассмеялся Коэн.
Раскрыв глаза и осмотревшись, я встретила светлую комнату, заполненную солнцем, а в постели, по обе стороны от меня, лежали мои мужья. Оба. Губы сами собой расползлись в улыбке, а из глаз потекли слёзы.
— Тебе плохо? — забеспокоился Муроми.
Я затрясла головой, желая его успокоить. Не вышло. В ту же секунду, когда улыбка перешла в смех, а тонкие струйки слёз в рыдания и всхлипывания, никто не поверил, что я в порядке.
Всего час спустя, в покои вошёл местный лекарь. Муроми и Коэн к тому моменту полностью оделись и являли собой вид достойный, мужественный, строгий. Одним словом, противоположный тому, в котором их видела я…
***
Тошнота почти не проходила, из-за чего для меня уже отменились все прогулки дальше балкона. Зато Дзюн стала захаживать с завидной частотой. Как и прежде, мы с подружкой занимали соседние покои. Вот и жаловались друг другу на всё на свете. Дзюн злилась, что её матушка не желала покидать столицы и возвращаться к себе, а я на своё состояние.
— Это не отравление, — наконец, сказала Дзюн, подпирая щеку кулаком. — Тебя лекарь осматривал?
— Осматривал, — призналась я.
— И-и?
— И, — кивнула я.
В следующее мгновенье комнату заполнил радостный визг. Дзюн подскочила с кушетки и запрыгала, хлопая в ладоши. Радовалась она, на радость моему слуху, недолго. Спустя всего три прыжка подруга опомнилась и уселась обратно, буравя меня недовольным взглядом.
— Я вышла замуж раньше! — обвинила она. — И кто же отец?
— Муроми, — выдохнула я, готовясь к новому визгу восторга.
— Откуда знаешь? — вместо радости насупилась подруга.
— Ну, — шею и грудь обдало жаром. — Тут такое дело…
Запинаясь и переводя взгляд то на вазу, то на пол, то на занавески, лишь бы не пересечься с Дзюн, я призналась, что замуж выходила не девицей.
В комнате повисла тишина. Я всё ждала, когда же подруга раскричится, что я поступила нечестно, скрыв от неё подобное.
— Ну и хорошо, — вместо этого выдала она, — а то я за тебя переживала.
