Легкие отношения (СИ) - Орлова Екатерина Марковна

− Я люблю тебя, Морган, − всхлипнула она и из ее глаз потекли слезы. — Я так сильно люблю тебя, что это даже больно.

− Шшш. — Я погладил ее волосы и вытер слезы, бегущие по щекам. — И я люблю тебя, детка. Не плачь, мы все преодолеем.

− Двигайся, Морган. Прошу тебя, не останавливайся, − взмолилась она.

− Как ты хочешь? Жестко или медленно?

− Почему ты спрашиваешь? — Моника с недоумением посмотрела на меня. И она была права. Я никогда не спрашивал. Я делал так, как мне хочется, но никогда не забывал о ее удовольствии. Но почему-то именно сегодня мне хотелось сделать все для нее.

− Потому что хочу знать о твои желаниях.

− Ты. Мое единственное желание — это ты, − прошептала она, нежно проводя ладонями по моему лицу, приближая его для поцелуя. Самого сладкого поцелуя в мире.

Я возобновил движение. Вперед и назад в медленном, томном ритме. Мы смотрели друг другу в глаза, практически не моргая. Это не было сексом, даже сложно было назвать занятием любовью. Мы разговаривали нашими телами, в миллионный раз боготворили друг друга, воссоединялись, чтобы больше никогда не расставаться.

У самого пика, подарив Монике два оргазма, я напрягся и выгнул спину. Моника крепче сжала меня бедрами, прижимая к себе сильнее, если такое было возможно.

− Не выходи из меня, Морган. — Я ускорился, подстегиваемый своей жаждой и ее умоляющим голосом. — Пожалуйста. О, боже.

Мо выгнула спину и слегка приподняла бедра, впуская меня еще дальше. От ее телодвижений она сжала меня внутренними мышцами и я взорвался, выкрикнув ее имя. От силы оргазма у меня перед глазами плыли цветные круги.

Я рухнул на Мо, слегка поддерживая себя руками, чтобы не раздавить жену. Мы оба тяжело дышали, но не закрывали глаз. Я даже боялся моргнуть, чтобы все это в конечном итоге не оказалось лишь миражом. Когда наше дыхание выровнялось, я снова подарил Мо долгий нежный поцелуй. Выскользнув из нее, я лег рядом на бок. Мы молча смотрели друг на друга, но наши руки не останавливались, нежно касаясь и поглаживая тела друг друга. Это был такой необходимый контакт после двух месяцев разлуки. Мы нуждались в этом, чтобы снова обрести покой.

− Почему ты просила не выходить из тебя? Разве я так когда-нибудь делал?

− А почему ты спросил, как я хочу заняться сексом? — ответила она, слегка улыбнувшись.

− Почему мы разговариваем шепотом?

Моника дернула обнаженным плечом.

− Наверное, чтобы не нарушать интимность обстановки.

− Ты слишком прямолинейна, детка, − с улыбкой отозвался я, легонько щелкнув ее по кончику носа указательным пальцем.

Она хихикнула.

− Но ведь это правда.

− Полагаю, что так. Иди сюда.

Я протянул руку и, перевернувшись на спину, подтянул Мо так, чтобы она могла расположить на моей груди голову, а ногу и руку закинуть сверху на меня. Моника точно знала, где я хочу видеть ее тело, а потому каждая ее впадинка и каждый изгиб заняли привычное место на моем теле. Мы одновременно тяжело выдохнули, как будто все это время задерживали дыхание. И снова это девичье хихиканье разрезало тишину комнаты.

− Я хочу начать… − сказал я, но в это же время Моника спросила:

− Ты привез мое кольцо?

И мы рассмеялись.

− Привез, конечно, − отдышавшись, ответил я. — Как только ты, маленькая обезьянка, меня отпустишь, я достану коробочку и снова надену его на твой пальчик. А потом мы попрощаемся с твоей мамой и поедем домой планировать свадьбу.

Она резко подняла голову и посмотрела на меня.

− Но ведь мы уже женаты.

Я погладил ее шелковистые волосы и провел большим пальцем по припухшей губе.

− Ты заслуживаешь настоящей свадьбы, дикая штучка. С цветами, друзьями, фатином и сходящим с ума женихом.

− Что ж, тогда нами придется сначала развестись, − произнесла она, снова кладя голову мне на грудь. — А поскольку мы не заключили брачный контракт, то, наверное, в процессе развода я отсужу у тебя половину имущества. Ага, еще сделаю на этом хороший пиар и, наверное, уеду жить на острова и пожинать плоды своей славы. Я ведь буду несметно богата к тому времени.

− Ты хочешь жить на островах? — хмыкнул я.

− Это все, что ты услышал? — рассмеялась Мо.

Я притянул ее ближе, обнимая крепче.

− Все мое теперь твое. Распоряжайся как посчитаешь нужным. Если ты уйдешь от меня, мне все равно это будет не нужно. Но ты не ответила на вопрос.

Вместо ответа Моника подскочила, оседлала меня и коснулась своих губ моими. Ее неугомонная попка двигалась в медленном чувственном танце, пока она терлась о мой член влажной сердцевиной. И снова все разговоры были отложены на потом.

Моника

− Милая, ничего не забыла? — в сотый раз спросила мама, когда я обувалась.

− Нет, мама, я проверила.

− Мо, твои противозачаточные! — крикнула она из кухни.

− Можешь выбросить, я все равно их не пью уже два месяца.

− Что? — послышался сзади сдавленный голос Моргана.

Я медленно выпрямилась и повернулась к нему. На лице моего мужа была такая гамма чувств, что сложно было бы описать это простыми словами. Надежда пробивалась сквозь страх и недоумение, рушила барьеры и сжигала боль. Он стоял в дверном проеме, вернувшись из коридора, куда выносил мой чемодан. Я не слышала, как он вошел, иначе ничего бы не сказала. Сначала я хотела быть уверенной, а уже потом рассказывать ему.

− Малыш, я… − Я почему-то покраснела. Неловкость, витавшая в тот момент между нами, должна была стать последним чувством, способным возникнуть при таком разговоре. — Я перестала принимать противозачаточные таблетки, как только приехала в Париж.

− Почему? — Он уже стоял вплотную ко мне, нависая всем своим прекрасным телом и взглядом требуя ответы.

− Потому что я не собиралась ни с кем спать, − пробубнела я, опуская голову.

Морган взял меня за подбородок и поднял голову так, чтобы видеть мои глаза.

− Тогда почему ты не сказала мне позавчера, когда мы впервые занялись сексом? — Я молчала, но Морган — очень сообразительный мужчина. — Господи, ты поэтому просила не выходить и кончить в тебя.

На его лице было недоумение, смешанное с радостью, в то время как я почувствовала себя обманщицей.

− Прости, я… − Мне хотелось извиниться перед ним за то, что самостоятельно приняла решение. А вдруг он уже не хотел ребенка? Что, если он передумал? Но Морган тут же развеял все мои сомнения.

Его губы столкнулись с моими, поглощая слова, которые так и не были произнесены. Очевидно же, что мои извинения его не волновали. Я стала кем-то вроде средства достижения мечты для него. Или его воплотившейся мечтой. Как и он — моей. И да, я была готова ко всему, что преподнесет мне семейная жизнь. Потому что поняла одно: без него меркнут все краски и я впадаю в состояние простого существования вместо того, чтобы наслаждаться жизнью.

Рядом с Морганом я снова оживаю и чувствую в себе силы. Для всего. Я понимаю, что могу все. Я знаю, что мне по силам перевернуть этот мир ради него, потому что он уже перевернул мой. И я была готова подарить ему все, чего бы он ни захотел. Хотя что кривить душой? После нашей разлуки я осознала, что тоже хочу полноценную семью и я точно была готова родить ему ребенка. Я была готова дать ему все, в чем он нуждается, потому что он уже подарил мне самое главное, что мог — себя.