Невольница князя (СИ) - Эми Мун
— См-м-мил… смил… уй… ся… — запричитал, как завыл.
И вдруг упал навзничь.
Властимир бросился вперед. Нет! Эта тварь нужна ему живой! Хотя бы допросить! Но из оскаленного рта текла кровь вперемешку с пеной, а глаза мужчины закатились.
— Сердце лопнуло, — отстраненно произнесла Забава.
И пошатнулась, закрывая глаза.
Оставив кмета, Властимир подхватил девушку на руки. К бесам все, они отсюда уходят! И как можно скорее!
Глава 24
Раскаленные камни потрескивали от жара, воздух дрожал, напитанный влагой и теплом, но по коже будто катились куски льда. Острые, пронимающие холодом до кости. Может, кипяток сумеет прогнать озноб? И жизнь заодно…
Однако на протянутую за ковшом руку легла мужская ладонь.
— Забава, нет.
Князь.
Как вошёл? Ничего она не помнила, ничего не слышала. После того, как Бокша испустил дух, мир будто подернулся маревом. Тягучее оно было, как кисель, и злее самой лютой стужи. Все, что осталось голове, — крепкие мужские руки, уносившие ее прочь. Да ещё протяжный волчий вой.
А потом Забава очутилась в бане. Прислужницы помогли снять платье, притащили воды. А потом исчезли, будто русалки по утру. На их место явился князь и не даёт сейчас согреться.
— Твоя кожа вся красная, — возразил на ее мысли Властимир. — И дыхание тяжело… Хватит пара.
Забава аж затряслась.
— Мне холодно.
— Это не так.
— Холодно! — повторила с тихим всхлипом.
И, обернувшись, бросилась на грудь своего господина. Обвила могучую шею руками.
— Согрей меня, князь! — взмолилась отчаянно.
Все, что угодно, лишь бы вытравить эту сводящую с ума стужу. И хоть на краткое мгновение забыть, что она видела, когда взяла в руки несчастного ребенка.
Лучше бы ей сердце наживую выдрали! Забава приняла бы эту муку с благодарностью. Ужас и мерзость пыток не описать словами. Нелюди это, а не волхвы. Даже бешеный зверь милосерднее! А по спине прошлась шершавая ладонь. Не оставила никакого отклика в теле, только ещё холоднее сделала, однако Забава послушно прижалась ближе.
Пусть возьмёт. Даже, если это будет через силу…
Но Властимир мягко отстранился.
— Согрею, Забава.
И, подхватив ее на руки, точно пушинку, перенес на лавки. Усадил, а сам… мыть принялся.
Забава окаменела, глядя на сидевшего у ее ног князя. Огромный, блестящий от пара и… спокойный. В его крови не было и искры возбуждения, а мужская плоть оставалась неподвижной. Даже, когда он перехватил ее ступню и осторожно обвел мягкой тканью. И потом, поднявшись выше.
— Твои руки и ноги совсем не гнутся, — произнес вполголоса. — Надо размять, чтобы кровь бежала быстрее.
И снова мыл. Прикасался с великой осторожностью, и ни на миг Забава не почувствовала похоти. Только желание помочь… От этого стылый ком в груди заворочался. Затрещал, точно лёд по весне, и, расколовшись, окатил жгучей волной боли.
Забава громко всхлипнула. Один раз, другой, третий… А потом заревела в голос, наново переживая тот ужас, что довелось испытать в Топи. Всю муку безвинно замученного ребенка. Слезы лились без остановки. Кажется, всю душу сейчас выплачет и замертво рухнет. Но крепкие княжьи руки сомкнулись вокруг нее, прижали к могучему телу.
Властимир ничего не говорил, только гладил.
По голове, плечам, спине… А еще баюкал, как дитя. И не сразу Забава услышала хриплые, ужасно неловкие напевы бессловесной колыбельной. Так же, как она успокаивала измученную девочку, князь успокаивал ее.
Его голос звучал ужасно! Но, прижавшись к мужской груди, Забава что есть сил вслушивалась в хриплые звуки и понемногу успокаивалась.
Всхлипы становились все реже, боль, терзавшая сердце, глуше, а вследом пришла пустота.
Казалось, что Забаву будто изнутри скребком вычистили. Ушли все чувства, и силы тоже.
Обмякнув безвольной тряпочкой, она позволила унести себя прочь из бани. Не противилась, когда князь завернул ее в покрывала, а сам оделся лишь в штаны и сапоги. Так и донес ее до постели, укутал старательно, потом лег рядом.
Но и сейчас не стал требовать близости. Просто смотрел и время от времени гладил.
— Отдохни, Забавушка, — шептал на ухо. — Сон любую боль отгонит, засыпай.
Разве можно противится княжьему приказу? Забава тихонько вздохнула и прикрыла глаза, позволяя усталости взять свое.
* * *
Властимир
Едва только дыхание Забавы выровнялось, князь соскочил с постели, а его место занял лютоволк.
— Гр-р-р, — зарычал едва слышно.
Мол, иди уже, сам охранять буду.
— Уже охранял один раз, — буркнул Властимир. — Узнать бы, кто дурман навёл…
Хотя что тут думать! Наверняка волхвы в питье или еду помешали. Долго ли зверя или человека сманить вкусной пищей? Особенно после трудной дороги. Властимир нахмурился, припоминая все до последней мелочи, что были перед тем, как Забаву выкрали.
А ведь он своей рукой Серому кости бросал за окошко! Так что нечего на зверя пенять, если сам дурак.
— Ничего не ешь и не пей, даже если сам тебе прикажу, — велел лютоволку.
Тот понятливо вильнул хвостом, и, повозившись, уложил голову на подушку. Ладно, с этим дело решили. Теперь пора бы разгрести гадюшник, что устроили тут волхвы. Накинув меховую накидку да взяв меч, Властимир вышел из горницы.
— Никого, кроме меня, не пускать, — велел страже.
— Как прикажешь, князь, — ответили хором, не скрывая ярости в голосе.
И злились его верные воины от того, что не смогут видеть суда над волхвами, а пуще того — поучаствовать в казни.
Властимир уже знал, что случилось во время их с Забавой отсутствия.
Пересвет рассказал, как служители Сварога пытались спихнуть вину на нечисть и отправить всю дружину спасать князя. Однако воины справедливо решили, что соваться туда толку не будет. Следов не видно, а беспокойству волхвов стража не верила — уж слишком горло драли!
Поэтому вызывалось идти лишь двое. Остальные караулили в селении, зорко следили за прислужниками, заодно проверяя каждую избу — а вдруг князь с наложницей не в Топях пропали?
И ведь нашли кое-что!
— Одна из чернавок успела шепнуть, чтобы мы под землёй глядели, — объяснял Пересвет. — И верно, ходы у них тут, светлый князь. Да такие, что муравей от зависти удавится. В одном из закутков мы нашли свежие объедки и спальное место. Кто-то чужой здесь был, но ушел, едва шум поднялся.
Властимир знал уже, что это был кмет Белозерки.
Очень хотелось расспросить Забаву как следует, но уже сейчас понимал, что ничего удивительного в случившемся нет. Спасаясь от кмета, девица думала перетерпеть одну ночь с князем. Может, надеялась и поддержку получить или откупиться от ненавистного ей мужчины золотом, которое Властимир оставлял женщинам после ночи.
И
