Играя на струнах души (СИ) - Солсбери Дж. Б.

Они набивают полные охапки бесплатными футболками, чашками, наклейками и трусиками-стрингами с логотипом Джесси Ли. Мы делаем тысячу селфи. Затем Райдер спасает положение, настаивая на том, что нам пора ехать, и предлагая проводить их.

Ухмыляясь, Эшли садится на диван.

— Так и знала, что тур с вами будет эпическим.

— А где парень из команды, который привел их сюда? — Моя челюсть болит от скрежета зубов. Я в ярости из-за досадного случая синих шаров. — Маленький парень.

Она и Бен качают головами и бормочут что-то вроде «я не знаю», избегая моего взгляда. Лжецы.

Я найду его сам, а потом превращу остаток этого тура в ад для маленького засранца.

ТЕЙЛОР

Мы разбирали сцену в Сент-Поле до трех часов утра, загрузили автобус и трейлеры и ехали более восьми часов до Сент-Луиса. Я втиснулась на свою крошечную койку в автобусе, где попыталась заснуть. Но «Ред Булл» в сочетании с семью другими членами команды, храпящими во все горло, отодвинули сон далеко на задний план. Подъехав к следующей площадке, мы проделали всю процедуру в обратном порядке, чтобы успеть подготовить сцену и оборудование к саундчеку.

В три часа дня я еле держусь на ногах — или, вернее, на заднице, потому что во время короткого перерыва сижу на ней у стены за кулисами.

— Хочешь пить? — Пол предлагает мне колу. Банка уже открыта, так что, должно быть, это его.

— Я чертовски устала, но сердце колотится. Думаю, что исчерпала свою норму кофеина на ближайшие три недели.

Когда позади нас десять футов стены, его выбор сесть так близко кажется интимным, и я проверяю, нет ли поблизости моего отца.

Парень прижимается своим бедром к моему.

— Тебе восемнадцать. Нам не нужно прятаться от твоего отца.

— Ха! — Я натягиваю козырек своей кепки еще ниже на лоб. — Ты знаешь моего отца.

Я беспокоюсь не столько о своем отце. Мы с Полом целовались несколько раз, в основном потому, что мне было семнадцать лет и меня никогда не целовали. Я даже не уверена, что Пол мне так уж сильно нравится, и не хочу, чтобы у кого-то сложилось неверное представление о нас.

Прислоняюсь головой к стене и закрываю глаза.

— Первый день самый трудный. Требуется время, чтобы тело приспособилось.

Поворачиваю голову и смотрю на него. В его голосе звучит нежность, которая мне не нравится. Нежность, которую он использует только со мной. Я не хрупкий цветочек, с которым нужно нянчиться.

— Со мной все будет хорошо. Мне, наверное, пора возвращаться к работе. — Я отворачиваюсь и делаю слабую попытку встать, но не могу заставить свои больные ноги двигаться.

— Да. — По близости его голоса и щекотке его дыхания на моей шее я понимаю, что парень смотрит на меня.

— Пол, я…

— Встретимся позже.

Черт.

— Не думаю, что это хорошая…

— Как только Джесси начнет, половина команды будет либо есть, либо спать. Встретимся за ящиками с усилителями.

Так вот как это должно происходить между нами? Прятаться за ящиками и в темных уголках, чтобы перепихнуться? Я хмурюсь.

— Теперь это моя работа. Я не могу рисковать…

— Ты и не будешь, клянусь. Тур-менеджерам наплевать, чем мы занимаемся, пока мы держимся в тени и выполняем свою работу. Знаешь, сколько парней в моем автобусе каждую ночь трахается с фанатками?

Я морщу нос.

— Ты сравниваешь меня с групи?

Вчера вечером, после того как великий Итан Кроу отправил меня ловить жаждущих кисок, я задумалась, что может заставить женщину настолько отчаяться, чтобы переспать с мужчиной, которого едва знает. Я бы предпочла быть уволенной, чем участвовать в том, чтобы подставить женщину для использования мужчиной, на которого она равнялась и которого уважала (по крайней мере, с точки зрения таланта), только для того, чтобы сразу после этого быть отвергнутой.

Я прекрасно знаю, каково это — быть отвергнутой и забытой тем, кого любишь, и не уважаю никого, кто так поступает с другим человеком.

Так что да, я, возможно, была зла и сердита, когда увидела двух красивых геев, ожидающих с поклонницами у двери за кулисы. Знаю, что Итан не гей — его репутация, безусловно, опережает его, — поэтому знала, что мужчины будут в безопасности, и также знала, что Итан не сможет пожаловаться на то, что я не выполняю свою работу. Надеюсь, я доказала, что ему не стоит со мной связываться, и мне не придется иметь дело с его раздражающе красивой задницей до конца тура.

— Я просто не понимаю, почему мы не можем повеселиться, пока работаем, — говорит Пол.

— Я думала, что перед тем, как мы поцеловались в первый раз, я ясно сказала, что не вступаю в случайные связи.

— Да. Но целоваться было приятно, не так ли?

Это были мои первые поцелуи, поэтому мне не с чем их сравнивать.

— Наверное, да.

— Ай.

— Прости, это было здорово. Правда. — Я отталкиваюсь от стены, чтобы встать. — Мне действительно нужно идти. Если отец увидит, что я бездельничаю, он меня убьет.

— Поговорим позже! — кричит Пол мне в спину, когда я ухожу.

Я направляюсь к «кормушке» — комнате, где на время пребывания группы расставляют еду и напитки, — в надежде найти остальных членов команды. Прохожу мимо рядов коробок и ящиков, думая о том, что Пол попросил меня встретиться с ним за ними. Ничто так не заставляет меня чувствовать себя куском задницы, как предложение перепихнуться за кулисами на концерте. Сворачиваю в коридор и вижу Коротышку. Я уже собираюсь окликнуть его, когда он отходит в сторону, чтобы показать человека, с которым он разговаривает.

Итан.

Я хмурюсь из-под кепки, хотя на моих губах появляется ухмылка.

— Надеюсь, ты был доволен своими групи прошлой ночью, — говорю я себе, все еще слишком далеко, чтобы он мог меня услышать.

Коротышка поворачивается ко мне, и я в панике думаю, не слишком ли громко заговорила и не услышали ли они меня. До них не меньше пяти ярдов. Не может быть, чтобы мой голос донесся так далеко.

Я задаюсь вопросом об акустике бетона и кирпича, когда Крипер зовет меня.

— Томми! Есть минутка?

— Черт, черт, черт, — бормочу я и заставляю себя идти вперед.

Итан — высокий парень, чуть больше шести футов, я бы сказала. Коротышка — моего роста, за что и получил свое прозвище. Ему около пятидесяти, и он один из лучших гитарных техников в этом бизнесе. Если буду смотреть на Коротышку, то не увижу ничего выше груди Итана, а это значит, что Итан тоже не увидит моего лица. Отлично, потому что я чувствую, как мои щеки пылают от его близости.

Парень знаменит, ради всего святого, и я вроде как разрушила его планы на секс прошлой ночью. Неужели сейчас получу по заднице?

— Можешь передать Скрипу, что мне нужно увидеться с ним как можно скорее до саундчека? Он не отвечает по рации.

Я киваю один раз и направляюсь в ту сторону, откуда пришла, зная, что Скрип на звуковом пульте.

— Томми.

Мои ноги замирают от того, как грубо Итан произносит мое имя. Я медленно поворачиваюсь, мой подбородок слегка опущен, чтобы не смотреть ему в лицо.

— Найди меня после саундчека. — О, боже, он звучит сердито. — Нам нужно поговорить.

Снова киваю и убегаю, в этот раз увернувшись от пули.

Я слышала, что группы увольняют членов команды. Когда мне было пятнадцать, то гастролировала с Тоуни Грей, и она уволила одного из наших монтажников, потому что он сказал ей, что у нее красивые глаза.

— Я в полной жопе.

Уволили на второй день работы? Так держать, Томми.

ГЛАВА 3

ИТАН

После саундчека передаю свою бас-гитару Коротышке. Быстро осматриваю территорию, ожидая увидеть Томми, ждущего меня, но маленького засранца нигде нет.

— Эй, — окликаю Коротышку, когда он ставит мою гитару на стойку. — Где этот парень, Томми? Я сказал ему, чтобы он нашёл меня после саундчека.

Мужчина поворачивается ко мне, приподнимает одну бровь и выглядит не очень довольным.

— Что тебе нужно от Томми?

Я слегка отшатываюсь. Какое, на хрен, ему до этого дело?