Тиамат - Выбор Дэнны
— Я приму заказ, — неожиданно для самого себя вырывается у Дэнны. Управляющая кивает; на лицах коллег читается удивление: «Наш-то скромник каков!» — и зависть.
Превозмогая проклятую робость, он заговаривает с леди Лизандер, и она приветливо ему улыбается. Она классно выглядит сегодня, думает он. Душа у Дэнны поет, когда он пробирается к ее столу с подносом; в голове бродят неясные, но сладостные мечты. Она рассталась с кавалером Ахайре… она сегодня одна… может быть, она пригласит его посидеть с ней — это вполне в правилах «Камарго». Может быть, даже… Тут он резко останавливается, едва не роняя поднос. Леди Лизандер поднимается навстречу высокой стройной рыжеволосой женщине, и на лице ее выражение такого восторга, что все становится ясно. Даже до того, как они целуются.
Этот поцелуй все время стоит у Дэнны перед глазами, когда он с дежурной улыбкой выполняет свои обязанности. Поздним вечером, сдав смену, он долго плачет в туалетной комнате, закрыв лицо передником. Как он мог хоть на секунду вообразить, что у него есть шанс? И как это случилось, что ему не все равно, с кем встречается леди Лизандер? И почему он не переставал исподтишка разглядывать ее, хотя видеть, как она смотрит на свою спутницу, как касается ее бедра или запястья, было просто невыносимо? И остается невыносимым через неделю и через две, когда леди снова и снова встречается со своей рыжеволосой пассией. Его не утешает то, что леди Солантис — невеста наместника и, может быть, вообще не спит с леди-капитан… она ведет себя очень сдержанно и не позволяет особых вольностей на людях. Зато леди-капитан пожирает ее глазами, и какая разница, спят они друг с другом или нет, все равно мысли кавалеристки принадлежат ей, и это причиняет Дэнне почти физическую боль.
О нем она не просто не думает — даже не смотрит. Даже когда оплачивает счет. Только на нее, на рыжую, и временами еще на своих кавалеристов, когда они пьют шумной компанией. Зато кое-кто из них смотрит на Дэнну. Ах, капитан Кунедда, разве нужен ваш щедрый рот тому, у кого на сердце царит зима, и на глаза наворачиваются слезы?
Так он его и заловил, в закутке под лестницей, где Дэнна укрылся на минутку — побыть наедине со своей печалью. Только что он один — и тут подкравшийся неслышно Кунедда лезет к нему с поцелуями, такими жаркими, что даже слезы высыхают. И Дэнна целуется с ним, пока дух не захватывает. Но потом капитан расстегивает на нем штаны, и мучительный стыд обжигает Дэнну. Вот так? Под лестницей в «Камарго», с пьяным Кунеддой, которому после кувшина вина уже все равно, кого трахать? «Нет, господин, не надо…» — шепчет он, пытаясь вырваться, но Кунедда, сильный, как дьявол, продолжает его тискать. «Надо, мой сладкий, надо!» Кричать — стыдно… ведь это просто шутка перебравшего гостя, не станет же Кунедда его насиловать, сейчас рассмеется и выпустит…
Дэнна дергается и вскрикивает, когда капитан больно сжимает его руки. Он так испуган, что не сразу узнает голос.
— Кунедда, ты что это вытворяешь?
— Пока ничего, дорогая, но ты посмотри, какой красавчик! — Кунедда вытаскивает его из тени, и Дэнна видит леди Лизандер в двух шагах от себя.
Внутри все сладко замирает. Вот теперь она на него смотрит. Очень внимательно. Потом на Кунедду. Тот широко улыбается.
— Хочешь, поделюсь? Пошли наверх.
На какую-то секунду сердце Дэнны рвется сумасшедшей надеждой. А вдруг… согласится? Вдруг… рыжая ушла, и… Ему тогда все равно, Кунедда или кто-то еще, но только с ней, рядом с ней…
— Отпусти мальчика, — говорит она ровным дружелюбным тоном.
— Не много ли на себя берешь, капитан? — вскидывается тот.
И без долгих прелюдий огребает в челюсть.
От удара Кунедда отшатывается и выпускает Дэнну.
— Сваливай, парень, я сама разберусь.
И он убегает, а сердце его выстукивает: она дралась из-за меня, она ударила капитана…
На следующий день Кунедда приходит с розами, косноязычно бормочет извинения. Потом, у себя дома, Дэнна перебирает эти розы, вдыхает их запах, прижимает нежные лепестки к губам, прежде чем засушить между страницами «Кленовых листьев». Может быть, это она их выбрала… это она отправила Кунедду извиняться, наверняка, без сомнений… и в следующий раз она улыбнется ему и спросит, понравились ли ему розы…
Но в следующий раз она по-прежнему на него не смотрит.
Однажды, запинаясь и краснея, он поверяет свою тоску Маттео. Они дружат с детства, хотя совершенно не похожи друг на друга — Маттео раскованный и компанейский парень, обожающий быть в центре внимания. В свои семнадцать он уже успел сменить десяток любовников.
— С ума сошел, сохнуть по Хазарат? — напрямик говорит тот. — Ты ей только намекни, чего ты хочешь, и она сама все сделает. Думаешь, ей зря такое прозвище дали? Ей трахнуться — как бокал вина выпить. Она только степняками брезгует, и совершенно зря, между прочим.
— Ты не понимаешь, — Дэнна мучительно подбирает слова. — Мне не это нужно. Я хочу… чтобы она сама… сама, понимаешь? Если я буду с ней заигрывать, получится… ну, как бы я сам навязался.
— Так ты ее хочешь или нет?
Лепечет, глядя в пол:
— Я не знаю…
Маттео нетерпеливо вздыхает.
— Как же с тобой иногда сложно! Тебе надо с кем-нибудь переспать, сразу все комплексы как рукой снимет.
— Все равно меня никто не хочет, — Дэнна закусывает губу.
— Глупышка! Да я бы сам тебя в постель завалил, не будь мы друзья. Ну что ты так смотришь, неужто никогда не думал? А я думал, — Маттео смеется и треплет Дэнну по плечу. — Только у нас бы все равно ничего не получилось, ты же ревнивый, как кошка.
— Я? — Дэнна потрясен еще больше, чем минуту назад, когда Маттео так спокойно признался, что был бы не против с ним переспать.
— А то нет. Это же видно. Всегда хочешь быть единственным… нет, не единственным, а самым-самым. На первом месте. Нет, это не плохо, — поспешно добавляет его друг. — Но в любви мешает. У Хазарат ты точно на первом месте не будешь. Ее в сто раз больше Агвизель волнует, или Таргай, или Тэнмару, ну, и вообще селхирские дела. Она всегда будет со своими солдатами нянчиться, а не с тобой. Слушай, ты же домашний мальчик, зачем тебе связываться с кавалеристами?
На глазах у Дэнны выступают слезы.
— Я не хочу быть домашним мальчиком, — говорит он едва слышно. — Мне надоело.
— Ну так сделай что-нибудь. Не знаю, вино на нее пролей, — Маттео хихикает, — и полапай, пока будешь вытирать. Или вот скоро у них летние учения будут, после них обычно в казармах пьянку устраивают. Я офицеров подговорю, они тебя в кисею завернут и к ней в спальню подложат, типа как подарок. Хочешь?
