Ты принадлежишь мне
Несколько лет спустяХана порывисто обняла сонную сестру, когда та лениво толкала свой розовый чемодан к пункту контроля. Она пробыла у неё в гостях практически всё лето, но и этого было катастрофически мало. Была бы ее воля, Дана осталась бы жить с ней, но семейство Нил не пережило бы переезд ещё одной дочери. А зря, здесь Хане нравилось гораздо больше, чем в их родном городе. Там всё будто было пропитано серостью сразу за стенами дома, а здесь… Каждый день напоминал праздник цвета, света и жизни. Даже кафешка, где подрабатывала Хана после учебы, называлась Sunlight, она и ассоциировалась у неё с новой жизнью. – Что, опять? – зевнула Дана, когда девушка покривилась, сбрасывая очередной звонок. – Он же всю ночь названивал, я не выспалась! Когда приеду, передам ему, что он дурак. Она поправила на груди блузку и возвела глаза к небу. Такие же голубые и кристально чистые. – Не вздумай, – буркнула Хана, посматривая на дисплей. Не хотелось злить его, но он будто специально мешал им с Даной побыть вдвоём, вмешиваясь и приказывая отчитываться за каждый шаг. Мэтта ему было мало? – Не говори, что я прилетаю сегодня, окей? – ещё раз напомнила Дана, копошась в сумке в поисках паспорта. – Хочу устроить ему сюрприз, – она хищно улыбнулась, отвлекаясь от своего занятия. – Какой же ты всё-таки ещё ребёнок, – укоризненно покачала головой Хана, но мирно выставила руки вперёд – не говорить так не говорить. Девушка тоскливо посмотрела на зеркальные стены аэропорта и вздохнула. Так не хотелось отпускать сестру от себя… Она жутко скучала по семье, но теперь не могла быть дома часто – к учебе теперь прибавились дополнительные курсы, практика и работа. На самом деле Хана начала подрабатывать почти сразу, как переехала сюда, но теперь работы стало вдвое больше – не хотелось бесконечно клянчить деньги у папы, иначе в чем был смысл, ведь сюда Хана вырвалась за самостоятельностью. Только вот Кайл не понимал родной язык и систематически перечислял крупные суммы на её карточку. Хана каждый раз с остервенением била по клавишам, давая понять парню, что она ни в чем не нуждается, и игнорировала любые поступления, кроме зарплатных. – Ну-ну, – пожала плечами Дана, когда увидела эту сцену. – Если тебе не нужно – своди меня на шопинг, уж я-то найду им применение. – Ну уж нет, – проворчала Хана, потерев шею в том месте, где отметил ее оборотень – метка периодически давала о себе знать, в иные моменты Хана чуть на стену не лезла от зашкаливающих эмоций и тоски. Поэтому злилась на Кайла ещё больше. Правда, всё же ненависти к нему уже не чувствовала, хотя и обещала себе никогда его не прощать – время творит чудеса даже в их сложном случае. – Ну что, пора прощаться? – всхлипнула Дана, кусая губу и воровато оборачиваясь на охранников. – Надеюсь, хоть там меня покормят, – в ее голосе прозвучала обида, и Хана не смогла сдержать смех. – Никто не заставлял спать тебя до последнего! Я пыталась разбудить и покормить тебя вообще-то с самого утра… Да и лететь всего ничего, купишь булочку в аэропорту дома. Девушка цокнула языком и ещё раз обняла Хану, обещая позвонить при приземлении. Поправила на ее шее кулон с половинкой сердца, который подарила Хане на какой-то день рождения и умчалась, пока Хана смотрела ей вслед и умилялась раскачивающемуся в разные стороны светлому хвостику. Свои волосы она нещадно срезала, как только обосновалась в Париже. Тогда она была жутко зла на Кайла и хотела начать жизнь с чистого листа. Чем ей не угодили длинные волосы она уже и не помнила. Возможно, тем, что они всегда нравились ее экс-брату. Правда, сейчас она снова отросли, но до прежней длины всё же не дотягивали. Это было второе, что она сделала. Первое – татуировка в виде свернутой клубочком лисы на левой лодыжке. В спешке уезжая из дома, Хана забыла свой талисман и любимую игрушку и буквально выла волком, когда обнаружила это уже в Париже. И решила эту проблему своим способом. А ещё татуировка показалась ей отличным способом отпраздновать начало новой жизни и свободу от постоянного контроля. Отмахнувшись от воспоминаний, Хана поняла, что Дана уже давно исчезла за дверьми аэропорта. Девушка вздохнула и подняла левую руку, чтобы посмотреть на часы. До ее смены в кафе оставались считанные часы, а ещё нужно было успеть купить принадлежности к началу учебного года. Хана достала из сумки наушники и направилась в ближайший магазин.
***
– Что будете заказывать?
Высокий темноволосый парень в очках практически всегда приходил в одно и то же время и сидел в ноутбуке, пока не заканчивался обед. В одном и том же месте в углу их уютной кафешки возле окна.
Латте на миндальном молоке без сахара, грибной крем-суп и панкейки с кленовым сиропом. Хана знала наизусть его ответ, но неизменно спрашивала снова, гадая, изменится ли что-то в этот раз.
– Латте на миндальном, грибной суп, – кивнул парень, отвлекаясь от ноутбука и поднимая глаза на Хану с ее золотистым блокнотом. – Панкейки с сиропом, – добавил он, когда девушка успела отметить изменения. Что ж, не в этот раз.
Она улыбнулась клиенту и поторопилась на кухню.
Всегда выбирал одно и то же, приходил в одно время и за один столик… Он вызвал интерес Ханы уже с третьей встречи, когда она поняла, что это не просто совпадения. Наверняка, он был жутким перфекционистом и раскладывал вещи в доме симметрично, не терпел неопределенности и ценил порядок. Хана не знала, почему так подумала и почему вообще думала о нём, но это показалось ей забавным. Совсем не похож на Кайла с его взрывным характером и хаосом в жизни. Хана вздохнула, поняв, что в этом есть и ее вина. И снова постаралась выгнать брата из головы.
В этом стыдно было признаться даже самой себе, но больше всего здесь она скучала именно по нему. Не по маме с папой, сестре или матери, которую так и не смогла отыскать и о которой уже почти забыла, но по единственному человеку, который всегда и при любых обстоятельствах был рядом с ней и за неё. Должно быть, она так привыкла к этой опеке и мысли, что всегда есть на кого положиться, что не смогла смириться с отсутствием Кайла, даже при том, что сама выбрала его. Выбрала быть независимой и свободной, но с болезненной раной внутри, после того, как выдрала оттуда брата с корнями. В районе шеи опять болезненно потянуло, и Хана поморщилась. Возможно, и не совсем с корнями. В любом случае, жгучей ненависти и страха, оказавшись от него в тысячах километров, она уже не испытывала. Лишь непреодолимую тоску, которая пришла на смену злости и обиды.
