Ты принадлежишь мне

Дверь в доме оказалась не заперта, и Хана нахмурилась, толкнув ее – она точно помнила, что заперла ее, когда выходила в магазин.  – Мам? – крикнула девушка, но услышала лишь шаги наверху. На миг подумалось о ворах и стало страшно, но… Ее сердце заколотилось в груди как бешеное, когда на пролёт вышел Кайл. А когда в руке его она увидела красный конверт… Ей и вовсе резко поплохело.  – П-привет, – пролепетала Хана, опуская взгляд. Удушливая волна стыда поднялась вверх и перекрыла доступ к кислороду.  – Привет? – разнесся эхом по дому строгий голос парня. – Что это, Хана?  – Причина, по которой Рокси теперь ненавидит меня? – пожала плечами девушка. – Прости, что не передала…  – Да плевать мне, – отмахнулся Кайл и ещё раз вскинул конверт, спустился и повертел им из стороны в сторону перед лицом Ханы, словно наслаждаясь ее неловкостью. – Меня волнует, почему ты это сделала? Он стоял так близко, что Хана не могла не чувствовать хвойный аромат, исходящий от парня. Казалось, все ее чувства обострились, вышли из спячки с появлением Кайла и впитывали его. Движения, запах, мимику, всё вдруг стало иметь значение.  –  Ты не хотела, чтобы я встречался с ней, – припечатал Кайл, внимательно следя за ее реакцией. И увиденное ему нравилось.  – Н-нет, – мигом вспыхнула Хана, нервно заламывая руки. – Я не знаю, зачем! И мне стыдно, я до сих пор виню себя, чтоб ты знал! Забери его, пожалуйста.  – Было так стыдно, что ты даже не почесалась, чтобы передать его, – хмыкнул парень и приподнял бровь. – Что ж, верю, – произнёс он, но и тон, и его взгляд кричали об обратном.  – Зачем ты рылся в моих вещах? – Хана закусила губу и перешла к нападению. Что ещё он вообще забыл в ее комнате?! – Заскочил, чтобы разузнать про учебу в Париже, – бросил Кайл так, словно теперь это уже не имело значения. – Какого черта я узнаю об этом от отца, Хана? Ты в своём уме? – он поднял руку и тыкнул указательным пальцем в лоб девушки так, что она отступила назад от неожиданности.  – Эй, – насупилась та, потерев ладонью место удара. – Ты знаешь, зачем мне туда. Не вижу смысла отчитываться ещё раз.  – Отчитываться? – Кайл прищурился и сделал шаг вперёд. – Я запрещаю куда-либо ехать без меня, Хана. Ты остаёшься.  – Что… Нет! Я уже все распланировала!  – Да. Мне плевать. Это, – он вновь поднял чертов красный конверт с золотой лентой, – лишнее доказательство, что наша парность ударила не только по мне, но ты слишком упряма, чтобы признать это, Хана. Но вряд ли ты на самом деле хочешь уйти от меня.  – Я не… Боже, при чем тут вообще это! – всплеснула руками девушка и зарычала от отчаяния. – Даже не будь там моей биологической матери, что мешает мне хотеть увидеть мир?! Почему ты думаешь, что можешь запрещать мне высовывать нос из стаи и этого города, Кайл?! – закричала она, теряя терпение.  – Запрещаю увидеть мир? – процедил он, отбрасывая конверт куда-то в сторону на пол и хватая девушку за хрупкие плечи, чтобы встряхнуть. – Потому что мой мир – это ты! Да, черт возьми, весь мой мир в тебе, и он куда-то постоянно ускользает, хотя не должен! Почему так происходит, Хана? Когда чертовы спокойствие и покой заглянут и ко мне, чтобы я перестал метаться и вечно бежать куда-то за тобой сломя голову?! –  Кайл кричал, сжимая шокированную Хану все сильнее. – Вот такой разный у нас мир!  Парень тяжело дышал, прорычав последнее слово ей в лицо. А потом стремительно наклонился, жестко целуя Хану в дрожащие губы.  ***

Его поцелуй был холодным, жестким и яростным. Будто Кайл выплёскивал свою злость, своё отчаяние и горькое разочарование на свою глупую пару. Он терзал ее губы, пока Хана не замычала ему в рот и не уперлась руками в твёрдую грудь.  Он снова делал это. Целовал без разрешения, не считаясь с ее желаниями и чувствами. Так же, как поступал с ней всю жизнь.  – Хватит! – закричала она, когда Кайл выпустил ее от неожиданности, отвлекшись на боль в ноге – девушка пнула его, чтобы освободиться. – Ты ведёшь себя как… - Хана задохнулась воздухом. - Как всегда! Прекрати думать, что можешь контролировать мою жизнь! Я уже взрослая, чтобы решать все самостоятельно.  – Да неужели? – оскалился Кайл, потерев ладонью щетинистую щеку. – Я не заметил самостоятельности, когда тебе понадобилась помощь с тем парнем. Как-то она избирательно просыпается в тебе, а?  – Я… Не выворачивай все так, будто я заставила тебя. Мы заключили сделку.  – Которую ты хочешь нарушить? Помню, – хмыкнул Кайл.  – Это временно, – осеклась Хана, опуская глаза. – Хватит давить на меня, Кайл. Ты делаешь только хуже.  – Я не давлю. Я запрещаю. Ты не поедешь туда и точка.  – Какой же ты непробиваемый, – взвыла девушка, поднимая глаза вверх. – Я уже не спрашиваю твоего разрешения.  – Тебе пора усвоить, что ты полностью зависишь от меня, - жестко отчеканил парень. - Ты была рождена для меня. Росла для меня. Воспитывалась для меня. Мне продолжать? Весь твой долгий путь от пелёнок был нацелен на то, чтобы оказаться рядом со мной. В роли пары и матери моих детей.  – Уходи, Кайл, – просипела Хана, проглатывая обиду. Он говорил так, будто она не живой человек, а какая-то экзотическая порода, выращенная в пробирке специально по чьему-то заказу. И лишь для… продолжения рода. – Мне противно это слышать.  – А мне противно биться об стену. Или ты прекратишь сейчас всё сама или это сделаю я. Выбирай.  Надо же, выбор. Хана скривилась. Когда он последний раз предлагал ей выбор, не зная итога? Всё это начинало утомлять.  – Сделаешь что? Отойди от меня, – проговорила она, когда парень начал надвигаться на неё угрожающей стеной.  – Посмотрим, как ты заговоришь о Франции, когда я отмечу тебя, – прорычал Кайл, хватая одной рукой девушку за затылок. Он ощутимо сжал руку и притянул Хану к себе, пока та шокировано на него таращилась. – Побудешь в моей шкуре.  – Если ты это сделаешь, – тихо, но отчетливо сказала она, когда шеи коснулось мужское дыхание. Оно обожгло и пустило мурашки по ее позвоночнику, но Хана не поддалась минутному искушению. – Если сделаешь, то я и на километр к тебе не приближусь больше. Никогда, Кайл, не смей! Пусти меня, ты…  Она завизжала, когда шею прострелило болью, а мужские пальцы сильнее вдавились в кожу, фиксируя девушку на месте. Она не была оборотнем, но знала, что так неправильно! Никто и никогда не должен отмечать пару насильно, лишая ее воли и права выбора. Это… Это жестоко. Слезы полились по ее лицу. Больше от беспомощности и обиды, чем от боли.  – Ненавижу тебя. Я ненавижу тебя, – прошептала Хана, проглатывая слова.  – Теперь ты не сможешь, – жестко ответил Кайл куда-то в ее шею. – Будь со мной. Я сделаю твою жизнь счастливой, умру ради этого, если понадобится, – и лёгкий поцелуй в область, что ещё недавно горела от боли, а теперь тупо ныла под его горячими губами. – Теперь мы связаны по-настоящему.  Он отстранился, а Хану передернуло от едва заметной улыбки на его лице. Словно у наркомана, заполучившего дозу. Она почувствовала себя вещью, которой попользовались, привязали к себе. Она сама не поняла, как все произошло, но в следующее мгновение ее ладонь обожгло болью, а по комнате разнеслось эхо от хлёсткого удара. Кайл прищурился и дернул одним уголком рта, даже не реагируя на пощёчину.  – Убирайся. Убирайся отсюда, я никогда тебе этого не прощу. Ты мне противен, – ложь обожгла язык, но Хана не могла остановиться, она хотела сделать больно и ему, показать, что он ничего не решил тупой силой, а сделал только хуже. – И всегда будешь, я ненавижу тебя и не хочу видеть! Я мечтаю сесть в чертов самолёт и оказаться как можно дальше от тебя.  Хана сглотнула и приложила руку к шее, пока слезы стекали по ее щекам. А Кайл медленно менялся в лице, словно каждое сказанное ею слово и впрямь причиняло ему дикую боль, но было уже плевать. Пусть так, пусть поймёт наконец, что она живой человек.  Верхняя губа парня приподнялась, обнажая белые зубы, и он зарычал, с грохотом опрокидывая рядом стоящий светильник на пол. Хана вздрогнула, но заставила стоять себя на месте, пока оборотень яростно приложился к стене кулаком, вымещая на ней злость на девушку.  – Не смей лгать мне, Хана!    – Я не лгу. Убирайся. Я никогда не забуду, что ты сделал это против моей воли, – процедила она, крепче прижимая руку к шее. – Это не заставит меня полюбить тебя. Завтра я уеду.  – Какая же ты… –  грохот мебели заглушил наверняка обидные слова, когда Кайл перевернул стол и сел на диван, роняя голову на руки и заглушая громкий рык. Его трясло от переполнявших эмоций, на лице было написано замешательство, а потом он стих. Было слышно лишь частое судорожное  дыхание. Хана замерла, когда увидела исказившую лицо муку, сердце ее дрогнуло. Но тут же вспомнила свою боль, когда он отметил ее против воли.  – Ты совершает ошибку, Хана, – она не узнала его вдруг осипший голос, вся ярость в нем растаяла, осталось лишь чистое отчаяние. – Я никогда тебя ни о чем не просил, но сделаю это сейчас. Умоляю, не делай этого. Я знаю, что ты что-то чувствуешь ко мне, – он кинул взгляд на кроваво-красный конверт под ногами и тут же перевёл потемневшие глаза на Хану, – и после сегодняшнего эта связь усилится. Не совершай эту ошибку. Мы заплатим за неё вдвоём.  С каждым его словом внутри Ханы что-то трескалось, отчаянно цеплялось, оставляя кровавые борозды на ее сердце, и умирало. Слишком много произошло… Слишком, слишком, слишком… Она прикрыла глаза, крепко стискивая зубы.  – Нет.