Пари с мерзавцем (СИ) - Дюжева Маргарита
Марк оторвался от машин и перевел на меня оценивающий взгляд:
— А его и не надо просить. Он для своих в лепешку расшибется…
От этих слов у меня ладони вспотели, и затрясло еще сильнее.
— Видать, ты для него своя, — хмыкнул он, — кто бы мог подумать…
Может, кто-то и мог, но точно не я.
Когда обе машины синхронно сорвались со стартовой линии, я напрочь забыла о том, что надо дышать. Мир растворился, исчез за пеленой. Ни звуков, ни образов, ни запахов. Полный вакуум. Только прямая линия между мной и зеленым ниccaнoм. Я словно была с ним там, в салоне автомобиля. Смотрела на него и мысленно вопила: «Не смей подставляться! Не смей! Не приближайся к Гордееву!»
Мерз меня не слышал. Этот дурак меня не слышал! В первом же повороте, в притирку, едва не впахавшись в заграждение, он протиснулся мимо Дена. Резко выкрутил руль в сторону, заставляя соперника подвинуться.
Волшин радостно завопил, а я стояла ни жива ни мертва, зная, что радоваться еще рано. Первый поворот ни хрена не значит! Ни хрена! И я оказалась права, потому что на следующей извилине впереди уже был Денис.
Они так и гнали, обгоняя друг друга, подрезая, разгоняясь до нереальных скоростей.
— Какая гонка! — распорядитель восхищенно гремел в микрофон. — Вы только посмотрите, какой накал!
К черту эти накалы. Я больше не хочу адреналина! Я хочу, чтобы сердце было на месте, а сейчас оно просто рвется на куски.
Когда машина Мерза сорвалась в занос, я чуть с ума не сошла от страха, захлебнувшись своим криком. В ушах шумело, кровь горячей волной захлестывала грудную клетку, каждый миллиметр тела бился в агонии. Это просто маленькая смерть.
Он справился, поймал, тут же устремляясь вслед за вырвавшимся соперником. Нагнал, едва не протаранив задний бампер, наседая на хвост, а потом снова поравнялся.
Я с ужасом думала о том, что у них схожие манеры вождения. Грубо, напористо, агрессивно. Каждый жестко выжимал соперника с трассы, нарушая все правила и запреты.
Чертовы психопаты. Что один, что второй! По самому краю, на грани провала. Нос к носу, плечо к плечу. Ни один не собирался уступать.
…И все-таки на последних метрах Захар сделал невозможное — выжал из своей машины чуть больше того, на что она была способна, и первым пересек финишную черту.
Мир оборвался и потонул в криках толпы.
Мерз победил.
Я прикрыла глаза, не в силах справиться с тем, что творилось внутри. Меня разрывало, крутило, выворачивало наизнанку, мутило от ярких огней, от этой чертовой музыки, от людей. Даже стало жаль, что я не умею падать в обморок, когда того требуют обстоятельства. Стойкая, зараза.
Пока я боролась со своим внутренним ураганом, гонщики вылезли из автомобилей. Гомон постепенно утих, и все замерли, ожидая, что будет дальше.
— Оса моя, — голос у Меранова сбивался, будто он пробежал сотню километров без остановки.
Я приоткрыла один глаз и испуганно посмотрела на столичного гостя. Тот был зол. Настолько, что эта злость волнами расходилась во все стороны.
— С хера ли?
— Тебе напомнить ставки?
— А смысл? — Гордеев ухмыльнулся, а у меня по спине градом покатился холодный пот.
Он не отпустит меня! Не отпустит! Ден поставил меня на кон, потому что был уверен в своей победе! Сейчас скажет, что все это шутка, схватит меня за руку и утащит с этого праздника жизни!
— Отказываешься от своих слов? — в лоб спросил Меранов, и тут же вокруг повисла гробовая тишина. — Ну так скажи об этом вслух. При всех.
Хитрый сукин сын, сделал единственное, что могло пронять Гордеева. Он сыграл на публичности, поймал на слове перед целой толпой, перед десятком мобильных камер, перед сотней глаз, с жадным нетерпением ожидающих дальнейшего развития событий. И, хвала Интернету, сегодняшние события мигом окажутся достоянием сети, а не только нашего захолустья.
Мерз все просчитал правильно. Если и было в этом мире что-то, чем дорожил Денис — это репутация среди таких же, как он, среди хозяев ночных улиц. И именно она сейчас стояла под ударом. Ему не простят, если он откажется от своих слов и попробует силой меня отсюда увезти. Не простят того, что не смог достойно проиграть.
Пойти на попятный после того как заключил спор и проиграл — хуже нет. Такие люди сразу становятся посмешищем в чужих глазах, слабаками, изгоями… А Ден привык блистать, привык к тому, что у него статус легенды, небожителя. Он этим жил, дышал и как бы ему ни хотелось удержать меня в клетке, собственная репутация ему дороже.
— Хорошо, — процедил сквозь зубы и слегка склонил голову, обозначая капитуляцию.
— Ты отпускаешь Осу? — вмешался распорядитель. По-моему, после последней гонки он сам находился в адреналиновом опьянении. Как и все остальные.
— Конечно. Такой был уговор.
Гордеев, как всегда, великолепно справился со своими эмоциями, загнал их под железную маску. Посмотрел на меня и подмигнул весело. Почти. Мне захотелось забиться в самый темный угол и не вылезать, а народ, наоборот, одобрительно загудел. Конечно, красавец Гордеев всегда на высоте, даже если проигрывает. Кумир, мать его. Звезда миллионов.
— Не просто отпускаешь, — холодно напомнил Меранов, — а убираешь все видео.
— Так-так, что за видео? — тут же подхватил распорядитель, еще больше разжигая всеобщий интерес, — рассказывайте! У нас секретов нет.
Я похолодела, внезапно испугавшись, что сейчас Ден вывалит всю правду по поводу того самого видео. Наверное, на моем лице отражался такой дикий ужас, что парень удовлетворенно ухмыльнулся:
— Домашнее порно, конечно, — в очередной раз выставил меня распутной девкой.
Кто-то засмеялся, кто-то заулюлюкал. Мне было плевать. Я готова перед всеми ними станцевать стриптиз или устроить голое дефиле, лишь бы Ден оставил меня в покое. Навсегда.
— Удаляй. Прямо сейчас.
Денис посмотрел на него, словно волк, готовый к броску. На скулах играли желваки, руки в карманах сжались в кулаки, но, несмотря на это, голос с него был ровный:
— Без проблем, — достал телефон, набрал пароль, показал файл распорядителю, потом чуть ли не ткнул мобильником Меранову в нос.
Захар только головой кивнул, чтобы я ближе подошла:
— Это?
Я с опаской шагнула к Гордееву, чувствуя, как он прожигает меня лютым взглядом, быстро посмотрела на экран и, увидев знакомую картинку, тут же отступила.
— Да, это оно.
— Удаляй.
Ден демонстративно нажал кнопку удалить, поднял телефон над головой, показывая пустую папку.
— Доволен?
— У тебя еще эта запись есть в почтовом архиве, — выпалила я, за что была удостоена очередного пылкого взора.
— Мухлюет, — громко произнёс Волшин, который стоял неподалеку и все записывал на телефон.
Снова поднялся гомон.
— Мы не любим, когда мухлюют, — вмешался распорядитель, — правила для всех равны.
— Просто забыл, — Ден снова начинал злиться, но ему приходилось держать себя в руках. Терять маску непоколебимого кумира очень не хотелось. Один раз слетит — обратно не натянешь.
— Удаляй, — Захар, все так же тяжело дыша, цедил сквозь зубы, по слогам, — иначе я подумаю, что ты пытаешься увернуться от обязательств. И планируешь снова потянуть свои лапы к Осиповой, когда рядом никого не будет.
— Ничего к ней не потянется. Все. Удалил. И в почте, и в облаке, и с телефона. Отовсюду, — он жестко тыкал пальцами по экрану, удаляя компромат на меня, а затем посмотрел в мою сторону, — Радуйся, Оса. Ты свободна.
Ты свободна.
Эти слова гудели в ушах, затмевая собой все остальное.
Свободна.
Надо выдохнуть, но у меня не получалось. Я просто не могла поверить, что, наконец, все закончилось.
Дальше я не могла ни слушать, не смотреть. Мне срочно нужно было оказаться одной, без всех этих любопытных, жадных до чужих драм взглядов, без слов, которые я даже не понимала.
Свободна…
Я отступила. Попятилась. Все дальше и дальше просачиваясь в толпу. Кому-то наступала на ноги, кого-то бессовестно толкала локтями, что-то лепетала в ответ, не в состоянии разобрать чужие лица. Кто-то пытался меня удержать, хватая за руки, я лишь вырывалась и продолжала свое отступление, пока не оказалась у пикапов, выполняющих роль ограждения.
