Пари с мерзавцем (СИ) - Дюжева Маргарита
— Вот именно. Марк не тянет…
— Отстань от человека. Хочется ему самолюбие себе потрепать — пусть развлекается.
— Да мне-то что? — раздраженно пожала плечами, а потом кое-что вспомнила: — Кстати, спасибо, что Ольгу домой отвез.
— Ольгу? — он сначала не понял, а потом растекся в нахальной улыбке. — Это ту безумную барышню, которая умудрилась превратиться в овощ?
— Ее самую.
— Да без проблем. Не то чтобы я мечтал работать спасителем томных дев, попавших в беду. Просто никто с ней больше не захотел возиться, и мне пришлось везти эту принцессу в родные пенаты. А потом еще и с ее папашей объясняться. Как я посмел накачать его девочку, — он сердито плюнул себе под ноги.
— Ты мой герой! — произнесла с маниакальной улыбкой. — Хочешь поцелую?
— Не-не, спасибо. Тебя мне только не хватало, — хмыкнул Егор, и я не поняла, что он этим хотел сказать, а спрашивать и уточнять уже не было времени.
Машины под гул восторженных голосов сорвались с места и устремились прочь по ночной трассе.
— Ой, дура-а-ак, — протянула я, наблюдая за гонкой.
Ден играл со своим противником, как кошка с мышкой. Красная машина то отрывалась на целый корпус, то давала желтому ниссану проскочить вперед, но лишь для того чтобы через миг снова обогнать; то путалась под ногами, блокируя любые маневры.
Магницкий по-прежнему стоял рядом и умудрялся одновременно делать сто дел: наблюдал за соревнованием, с кем-то здоровался, попутно строчил сообщения по телефону и отвешивал едкие комментарии по поводу гонки.
Как и следовало ожидать, на финишной прямой Гордеев разогнался по максимуму и ушел в отрыв, оставив Марка далеко позади. Когда все было закончено, и обе машины пересекли финишную прямую, я почувствовала, как в животе снова скручивается клубок холодных змей. Я не болела за Марка, но и не радовалась его проигрышу. Мне было просто тошно.
Одногруппник выбрался из автомобиля все с той же неизменной улыбкой и развел руками, дескать, бывает, я сделал все, что мог. Однако за маской беспечности четко проступали раздражение и скрытая ярость. Это отражалось в блеске глаз, в желваках, поигрывающих на скулах, в сжатых кулаках. А чего беситься? Сам напросился.
Ден вел себя как повелитель мира, спустившийся к простым смертным. Снисходительно кивнул своему поверженному сопернику, милостиво принял восхищение толпы и тут же цепким взглядом выловил меня среди прочих лиц. Кивнул, подзывая к себе.
— Кто бы знал, как я не люблю выставляться дураком, — проворчал Егор, сокрушенно качая головой, — терпеть не могу.
— Это ты к чему? — снова не поняла я. Сегодня Магницкий говорил загадками, а у меня не было никакого желания заниматься их разгадкой.
Он не ответил ничего. Только посмотрел на меня недовольно, будто я сто рублей ему задолжала, и вышел вперед.
— Раз уж такая пляска пошла, то я тоже хочу отметиться.
Что?! Я ушам своим не поверила. Не он ли десять минут говорил о том, что гонять с Гордеевым — это самоубийство? А теперь сам полез вперед?
Денис, не ожидавший очередного предложения, нахмурился, а потом вопросительно посмотрел в мою сторону. В темных глазах я увидела водоворот азарта. Его накрыло. То самое состояние, когда невозможно противиться, когда хочется еще и еще, когда не можешь сказать нет.
Я кивнула. Пусть хоть всю ночь гоняет. Пока он занят другими, у него нет времени на меня.
Глава 16
Егор оказался более хитрожопым, чем Волшин. И более наглым. И агрессивным. И вообще больным на всю голову. Он изначально знал, что Гордеева ему не обогнать, поэтому положил все силы не выиграть, а потрепать нервы столичному гостю.
Наблюдая за их гонкой, я все больше приходила к выводу, что при рождении в Магницкого забыли засыпать хотя бы щепотку тормозов. Он то ехал, уткнувшись носом в задний бампер гордеевской машины так близко, что казалось, еще миг — и врежется, то равнялся с ним и начинал метаться из стороны в сторону, заставляя противника вихлять и уворачиваться. Он намеренно бесил Дениса, рискуя, подставляясь, насмехаясь.
Народ гудел, отзываясь дикими воплями на каждый его финт, а я чувствовала, как по спине течет холодный пот. Мне все равно, если Гордеев вылетит с трассы, или его размажет по дороге. Да что греха таить, я бы прыгала и исполняла ритуальные пляски пьяных индейцев, случись что-то подобное. Но вот за дурака Магницкого я переживала.
…А еще меня не покидало ощущение, что все это какая-то большая подстава.
Им заняться больше нечем, кроме как на Дениса тявкать? Что Волшин, что Магницкий прекрасно отдавали себе отчет, что первыми финишную черту не пересекут. Так зачем лезли? Ради адреналина? Так его можно получить и в других заездах, особенно если там маячит возможность победы.
Я бы сказала, что они дураки, но язык не поворачивался…
Егор, конечно, продул.
Денис под конец разозлился на его выкрутасы и едва не выдавил соперника с трассы. Причем жестко так, профессионально, без лишних телодвижений. Магницкого только отменная реакция спасла. Он в последний момент поймал свою aкyрy, не дав ей сорваться в роковой занос, а Гордеев тем временем ушел далеко вперед, и догнать его уже не было ни единого шанса.
Меня почему-то трясло, колотило крупной дрожью, когда этот странный заезд окончился. Это ведь не финал. Должно быть что-то еще.
…Или кто-то…
Я обернулась, чувствуя, как в груди нарастает томление, впилась жадным взглядом в дорогу, ведущую к аэропорту. Сердце отсчитывало удары, а я все смотрела и смотрела, не замечая ничего вокруг. Ни Дена с Магницким, обменявшихся довольно резкими репликами, ни толпу, жадно впитывающую все, что происходило. Я просто ждала. Всматривалась в темноту до рези в глазах, до шума в висках. И когда из-за поворота выскочил свет фар, не смогла удержать судорожный всхлип.
Это Мерз. Я знала это. Чувствовала. Захлебывалась дикой смесью облегчения и отчаяния и не понимала, что будет дальше.
Меранов подъехал ближе, остановился и как ни в чем не бывало вылез из автомобиля. Разгоряченный народ на его появление отреагировал бурно — десятки приветственных криков, какие-то писки-визги. Все слилось в сплошную какофонию, эхом отдающуюся в голове. У меня озноб по коже пошел от того, что он здесь, стало трудно дышать. Я хотела заглянуть ему в глаза, чтобы понять, почувствовать, убедиться. Мне это было нужно просто до дрожи, но Мерз в мою сторону даже не смотрел. Будто и нет меня. Не существую. По коже мороз, внутри пламя, и воздух в легких превращается в битое стекло.
— Что интересного? — спросил почти равнодушно, опираясь одной рукой на крышу своей тачки.
— Да вот, гости из Москвы показывают мастер-класс, — небрежно бросил взъерошенный Магницкий. Дышал он тяжело, кулаки сжимал, пытаясь успокоиться, а глаза недобро полыхали.
— Да? — Мерз посмотрел на Гордеева. Жестко, в упор. Оценивая, бросая вызов. — Может, и мне покажут? Или все? Лавочка закрыта? Хозяин ушел на покой?
Зря он Дениса провоцировал, ой зря.
— Хозяин только во вкус вошел, — ухмыльнулся Гордеев.
— Погоняем?
— Э, нет, — мотнул головой Ден, — хватит с меня бестолковых заездов. Поднимаем ставки.
— Без проблем, — Меранов только плечами пожал.
— Тройная?
— Скучно.
На лице Гордеева появилось хищное выражение:
— Скучно? Хочешь повысить? — сукин сын всегда был чертовски азартным. Заезд с Магницким его достаточно раззадорил, чтобы сорвать тормоза.
— Да.
— Десятикратная? — он резко поднял планку.
Мерз пренебрежительно поморщился:
— Предлагаю другой вариант.
— И какой же?
— Гоняем на Осу.
— Чего?! — открыто охренел Ден.
«Чего?» — мысленно заорала я. Это что за выкрутасы? Уставилась на своего больного на всю голову одногруппника, пытаясь понять, какого хрена он вытворяет. Только он опять в мою сторону даже взгляд не скосил.
— Чего слышал. Ставим на кон Осу.
В толпе повисла такая тишина, что было слышно ночных кузнечиков, истошно голосящих свои трескучие песни. Все смотрели то на Меранова, то на Гордеева, то на меня.
