Потерянный рыбак (ЛП) - Энн Джуэл Э.

— Я была влюблена в тебя по уши. — Щеки запылали еще сильнее, и я снова стала восемнадцатилетней девушкой, до безумия влюбленной в него.

По лицу Фишера медленно расползалась улыбка, а его руки скользили по задней части моих ног, опускаясь чуть ниже попы.

— Да?

Почему я смутилась? Почему мое сердце бешено колотилось в груди, заставляя живот сжиматься? Я не пересказывала ему наше прошлое. Я не говорила ему, что он чувствует ко мне. Я не говорила ему ничего такого, до чего он должен был бы дотянуться, чтобы по-настоящему понять. Это были мои чувства.

Они сформировали меня как женщину так, как он никогда не узнает, даже если вспомнит все. И я хотела, чтобы он увидел меня. Всю меня.

— Да. — Я на секунду прикусила нижнюю губу. — Я понятия не имела, что секси носит джинсы, выцветшую футболку и рабочие ботинки. Я понятия не имела, что секси водит грузовик и стрижет газон без рубашки. Ну… — Я хихикнула. — Я должна была знать, что секси стрижет газон без рубашки. По утрам, когда мы вместе ездили на работу, я была в восторге. Я практически бежала к твоему грузовику, притормаживая в последний момент, чтобы изобразить спокойствие и самообладание. Потом я молилась, чтобы у тебя играла музыка, чтобы ты не слышал, как бешено колотится мое сердце. И я смотрела на твои руки на руле, на вены на твоих руках, на твои полные губы, которые ты облизывал после глотка кофе. — Я медленно покачала головой. — Я была безумно влюблена, чувствовала то, чего никогда не испытывала раньше. И это было так неправильно, но я не могла остановиться. И ты не помог… ты и твоя непринужденная сексуальность просто… каждый божий день.

Он медленно встал, целуя мою грудь и шею по пути к губам. И, прежде чем поцеловать меня в губы, он сделал паузу, позволяя своему взгляду скользить по моему лицу.

— Я не думал, что смогу полюбить тебя сильнее. — Он отвел мои волосы от лица и провел по ним пальцами. — Я чертовски ошибался.

Мы поцеловались.

Одежда исчезла вместе с остальным миром. И я поняла, что мы — неудержимый ураган. Но… сколько вреда мы причиним в своем стремлении быть вместе?

Я немного замерла, когда он погрузился в меня. Это было другое ощущение. Мы чувствовали себя по-другому.

Тяжелое дыхание Фишера омывало мою щеку, когда его губы нашли мое ухо.

— Ты — мое самое любимое место в мире.

Я обхватила его за спину, а мои ноги обвились вокруг него.

Его признание говорило с моей душой, с тем местом, которое определяло нас, потому что мы были везде, куда вела нас наша душа. И, возможно, это был рай. А может, это был ад. Но в тот момент мы лежали на кровати с мятыми простынями и спутанными конечностями.

Это было чертовски удивительное место.

***

Чуть раньше четырех утра я вырвалась из его объятий. Мне нравилось, что он держал меня так крепко, словно не хотел отпускать. Пописав, я стащила толстовку из его шкафа и натянула ее через голову. Закрыв за собой дверь его спальни, я на цыпочках прокралась на кухню и открыла холодильник.

— Зачет! — Я ухмыльнулась, глядя на тарелку с остатками праздничных блюд, которые он, должно быть, привез из дома родителей. Сняв полиэтиленовую пленку, я провела пальцем по холодному картофельному пюре. — Боже мой, как вкусно. — Я забила на вилку и еще раз провела пальцем по картофельному пюре. Оно имело вкус пахты.

— Ты действительно ешь мой обед?

Я подпрыгнула и повернулась к Фишеру, слизывая картошку с уголка рта.

Он шел ко мне в одних угольно-серых трусах, которые обтягивали его во всех нужных местах.

— Прекрати пялиться на мой член, облизывая губы.

Мой взгляд метнулся к нему, а язык быстро вернулся обратно в рот. Я усмехнулась.

— Это лучшая картошка, которую я когда-либо ела. И если ты скажешь об этом Рори, я тебя убью.

— Почему ты ешь холодную картошку? — Он пригнулся и поцеловал меня.

Моя рука прижалась к его теплой груди.

— Потому что я люблю почти все холодное. После смерти отца я жила на объедках. Моя бабушка делала огромные порции всего, и мы, по сути, питались остатками неделю. А я либо гуляла с друзьями, либо работала, поэтому часто хватала холодные остатки и ела их на ходу. — Мои пальцы погрузились в пюре, и я протянула их ему.

Фишер сморщил нос.

— Я не любитель холодной картошки.

— Нет? — Я наклонила голову в сторону и медленно слизала пюре с пальцев.

Неторопливая ухмылка скривила его губы.

— Я храпел?

Я покачала головой.

— Мне нужно было пописать. Потом я решила, что голодна.

— Мне нравится это на тебе. — Он потянул за шнурки на своей толстовке. — Не так сильно, как мне нравлюсь я на тебе, но это мило.

Положив в рот кусок холодной индейки, я другой рукой погладила резинку его трусов.

— Как прошел День Благодарения с твоей семьей?

Фишер несколько секунд наблюдал за моими пальцами, а затем поднял подбородок и слегка приподнял одну бровь.

— Все было хорошо. Много детей. Много всего. Моя мама произнесла душещипательный тост, который больше походил на речь о том, как она благодарна за то, что моя жизнь была спасена. Начался праздник слез. Я рад, что остался жив, но, может, хватит об этом говорить?

Я хихикнула.

— Как твоя мама смеет выражать такую благодарность за своего ребенка в День Благодарения.

— Я просто не люблю быть в центре внимания. Это фишка Арни. Не моя.

— Попробуй быть единственным ребенком. От центра внимания никуда не деться.

Он медленно кивнул.

— Так… ты рассказала о нас своим бабушке и дедушке?

— Да. — Я улыбнулась. — Это было удивительно, как будто мы были настоящими. — Я накрыла тарелку полиэтиленовой пленкой.

Фишер взял тарелку и вернул ее в холодильник.

— Мы настоящие.

Я потянулась через островок, чтобы взять яблоко из его большой миски.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Официально.

— Я не знаю, что ты имеешь в виду.

— Уф… — Я резко вдохнула, когда он притиснул меня к островку, прижав к нему грудью и держа в одной руке блестящее зеленое яблоко.

— Я не знаю, что ты имеешь в виду, потому что я ничего не слышал после того, как ты перегнулась через мой остров. — Его пальцы дразнили мои бедра. — И я обнаружил, что на тебе нет ничего под моей толстовкой.

— Фишер… — Я вздохнула. Это было компрометирующее положение, в котором я еще не была. Он удерживал меня, используя свое тело и стойку, а не ленты для стяжки, но эффект был тот же.

— Ты не можешь находиться в таком положении… — он задрал толстовку, полностью обнажив мою голую задницу —…с татуировкой «каллипиги» на твоей очень сексуальной и стройной попке… — его колено раздвинуло мои ноги чуть шире —…и ожидать, что я не буду тебя трахать.

Прежде чем я успела ответить, головка его горячего, влажного члена скользнула между моих ног, дразня мой клитор. Мне слишком нравился новый Фишер, чтобы тосковать по старому, но когда он говорил со мной грязными словечками, давая понять, что меня собираются трахнуть, прижав к столешнице, я была рада увидеть старого Фишера и каждую унцию запретного, что он принес с собой.

***

— Хочешь зайти? — спросила я Фишера, когда он отвез меня домой чуть раньше девяти утра в пятницу.

— Вообще-то мне нужно проверить несколько объектов.

Я нахмурилась.

— Ты заставляешь свою команду работать на следующий день после Дня Благодарения?

— Дедлайны, детка.

— Одна чашка кофе.

— Ужин сегодня вечером.

Вздохнув, я неохотно кивнула.

— Здесь. С моими бабушкой и дедушкой.

Настала его очередь нахмуриться.

— Рори готова пригласить меня на ужин? Ее почти убило то, что она попросила меня установить поручень у туалета.

— Она тебя обожает.

— Она пьет кофе и вино с Энджи. И она делает Энджи прическу.

— Делает? — Я сузила глаза.

С натянутой улыбкой он кивнул полдюжины раз.

— Ха. Я этого не знала.

Взгляд Фишера переместился на входную дверь, когда Рори и Роуз вышли из дома в толстовках, спортивных штанах и кроссовках.