Дж. Уорд - Короли Бурбона (ЛП)
— Я быстро сработал, как только увидел имя, — сказал Митч, пока они шли и их шаги отдавались эхом в коридоре с высоким потолком. — У нее изъяли похищенное транспортное средство, нет прав и нет страховки…
— Как, черт возьми, это произошло?
— …и она оказывала сопротивление аресту. Я изъял этот инцидент, но я не могу бесконечно хранить у себя полицейский рапорт.
— Подожди, — Лейн остановил его рукой. — Моя сестра угнала машину?
— Роллс-ройс, зарегистрированный на компанию «Брэдфорд Бурбон».
— Ты имеешь в виду... наш ройс. Кабриолет Phantom?
— Твой отец лично позвонил в муниципальное отделение полиции и сказал арестовать ее, поскольку она не имеет разрешения на эксплуатацию данного транспортного средства.
— Ты это не серьезно, — Лейн провел рукой по волосам. — Хотя, что я говорю… конечно, он может это сделать. Он делал и еще худшие вещи.
— У вас есть адвокат?
— Семюэль Ти должен быть здесь…
— Лейн, — услышал он окрик.
Семюэль Ти пробирался сквозь толпу, выделяясь среди всех своим голубым в белую полоску костюмом. Он выглядел так, будто находился на крыльце своего большого особняка, попивая мятный джулеп и пара охотничьих собак, спала у его ног. Еще ко всему прочему, он был слишком красив среди смертных.
— Спасибо, что приехал так быстро, — сказал Лейн, пожимая друг другу руки. — Ты знаешь, Митча…
— Конечно знаю. Заместитель.
— Мистер Лодж.
Когда с приветствиями было покончено, они втроем направились на эскалаторы, которые подняли их на второй этаж.
— Она в главном здании, — Митч повел их к туннелю, соединяющему два здания. — Но я договорюсь о слушании без задержек о залоге. Как только ты будешь готов, мистер Лодж.
— Зови меня, Семюэль или Сэм.
— Семюэль, — кивнул Митч. — Как только ты будешь готов, я отдам ее судье Маккуэйд. Я уже поговорил с прокурором. Его руки связаны мистером Болдвейном, который и выдвинул обвинение. Единственное, чем я могу на самом деле помочь, это ускорить, устранить препятствия и упростить.
Лейн стиснул зубы. У Джин было много проблем, и очевидно, одну из них она имела с отцом… но это было так чертовски публично.
— Я твой должник, Митч.
— Нет, на мой взгляд.
Заместитель вел через различные посты охраны, и они оказались в той части здания, где располагалась тюрьма. Хотя Лейн выкинул несколько не совсем легальных трюков, когда был еще ребенком, о всех его грехах незаметно «позаботились». Поэтому это был первый раз, когда он оказался в тюрьме округа, и мог сказать со всей уверенностью, что не горел желанием когда-нибудь вернуться сюда опять.
В зоне ожидания бетонные стены были покрашены пастельной краской, пол такой же светлый. Пластиковые стулья оранжевые, желтые и красные. В воздухе витал запах застарелого пота, грязной одежды и лизоля.
Благодаря Митчу, они направились прямиком к стойке регистрации с пуленепробиваемыми стеклами и полицейскими, стоящими на одной линии со своим различным «уловом за день». Оказывается, их вызывали звонком с другой стороны стойки регистрации. Жирный мужчина с тощим юношей... едва одетые девушки... потрепанная, в изношенной одежде пожилая женщина... все они стояли в этом месте рядом с их арестантами, на их лицах отражалась вся тяжесть и однообразность жизни.
— Сюда, заместитель Ремзи, — кто-то позвал из бронированной двери.
Пройдя через проверочный пункт, они направились к комнатам для переговоров, над входами которых горели красные лампочки, а на окна красовалась мелко-проволочная сетка.
— Если вы подождете здесь, — сказал офицер у одной из комнат, — я приведу ее.
— Спасибо, Стю, — Митч открыл дверь и отошел в сторону. — Я буду здесь.
— Очень признателен, — Лейн хлопнул парня по плечу. — И нам, наверное, понадобится твоя помощь.
— Все, что пожелаешь, я здесь.
Семюэль Ти спросил заместителя:
— Кто-нибудь сообщил прессе?
— Не с нашей стороны, — ответил Митч. — И я постараюсь это так и оставить.
— У моей сестры не лучшая репутация, — Лейн покачал головой. — Чем меньше людей будут знать об этом, тем лучше.
Митч закрыл за ними дверь, и хотя в комнате было четыре стула, с прикрученными ножками к полу и стальной стол, который тоже был закреплен, Лейн не мог присесть. Семюэль Ти сел, отставив свой старинный портфель в стороне и скрестил руки.
Адвокат покачал головой.
— Она разъярится до небес, когда увидит, что ты привел меня сюда.
— А кому я мог еще позвонить? — Лейн потер учтавшие глаза. — И после этого ты все еще помогаешь мне с разводом, да?
— Просто еще один напряженный день с Брэдфордами.
По крайней мере, они позволили ей остаться в своей собственной одежде, думала Джин, пока ее вели по очередному бетонному коридору, окрашенному в цвет месячного супа вишисуаз.
Она боялась раздеваться перед женщиной-офицером, больше походившей на мужчину, чем на женщину, хотя это оскорбление и имело на руках перчатки, боялась, что ее заставят одеть оранжевый комбинезон размером, напоминающий купол цирка. Когда этого не произошло, она чуть не сошла с ума, представляя, что ее поместят в какую-то грязную камеру с кучей обдолбанных проституток, кашляющих на нее СПИДом.
Вместо этого, ее поместили в отдельную камеру. Холодную камеру, в которой была скамейка, из нержавейки туалет без сиденья и не было туалетной бумаги.
Собственно, она ей была и не нужна, но даже если бы и была нужна, такой она никогда не пользовалась.
Ее бриллиантовые серьги, часы от Chanel были конфискованы, наряду с сумкой LV, телефоном, и теми стодолларовыми купюрами, и бесполезными уже кредитными картами, которые лежали в кошельке.
Один звонок. Ей разрешили сделать всего лишь один звонок… точно как в кино.
— Сюда, — сказал охранник, подходя к афроамериканцу в мундире и открывая толстую дверь.
— Лейн! — она замерла на пол пути, бросившись в сторону брата, как только увидела, кто сидел за столом. — О, Боже. Только не он.
Лейн обнял ее, как только закрылась дверь. — Тебе нужен адвокат.
— И я свободен, — пропел Семюэль Ти. — Условно говоря.
— Я не буду говорить с ним, — она скрестила руки на груди. — Ни единого слова.
— Джин…
Семюэль Ти перебил ее брата.
— Говорил тебе. Думаю, я просто возьму вещи и уйду.
— Сидеть, — пролаял Лейн. — Вы оба.
Наступила пульсирующая тишина… Джин поняла, Семюэль Ти был удивлен повелительным тоном также, как и она. Лейн, из четырех детей Бодвейн, всегда придерживался политики — не высовываться и не сопротивляться. Сейчас он говорил, как Эдвард.
