14 недель (ЛП) - Гэдзиэла Джессика
— Это не так, — согласился он, все еще не глядя прямо на меня. Его взгляд, казалось, был сосредоточен на мочке моего уха.
— Тогда почему это такое большое дело? Все сказано и сделано, эти парни не такие уж и плохие, понимаешь? Крадут деньги? Это и близко не может быть так плохо, как ты видел.
— Отнюдь нет.
— Так… что? Потому что это я?
— Да, милая, — сказал он, его глаза наконец-то смотрели в мои. — Из-за тебя.
Мой голос выдохнул достаточно громко, чтобы быть истолкованным как вздох.
— Ты действительно думаешь, что я осуждаю тебя за это? Тиг, у тебя была целая команда, возможно, лучших людей в штате, в стране, и никто не смог разгадать это.
— Но теперь мы его разгадали, — настаивал он. — И я хочу быть уверен, что ни один из этих ублюдков не сможет добраться до тебя снова. Семьдесят тысяч — это большие деньги, Кенз, но не настолько. Что им это даст? Год, если они будут жить скромно. Они в этом деле асы, надо отдать им должное. Но это было легко. Работы было очень мало, так как она уже была внутри. И что? Она опять залезет на первый этаж? Будет работать под углом в течение года? Просто чтобы получить еще одну небольшую выплату? Или она может вернуться? Пойдет за большим? Будет снимать деньги с кредитных карт, о чем беспокоятся твои клиенты? Ты знаешь, что происходит в таком случае: ты теряешь доверие клиентов, и твой бизнес сворачивается. Если бизнес закроется, ты больше никогда не получишь кредит для малого бизнеса. И что тогда, Кенз? Мечта пропала. Нет шансов получить ее снова. Ты собираешься работать за столом или на полу в мечте другого человека? Я не позволю этому случиться. Даже если шансы ничтожны.
— Минимальны, — поправила я, умудрившись улыбнуться, потому что, честно говоря, внутри у меня снова все плавилось, потому что, несмотря на то, что я считала это полным абсурдом, было также невероятно мило, что он так думает.
— Если они гуляют на свободе, даже мизерный шанс — это больше, чем я готов взять с тобой. Так что, и я говорю это с нежностью, дорогая, прекрати, бл*ть, сучиться и позволь мне позаботиться о тебе, хорошо?
И потому что мне это нравилось, мне нравилось, что он уже чувствовал себя достаточно комфортно со мной, чтобы использовать этот оборот речи, и что он также знал, что это меня нисколько не беспокоит.
— Да? — спросил он, губы дернулись, и я поняла, что все еще ухмыляюсь ему.
— Ладно, хорошо. Иди и поймай плохих парней. Но не слишком долго.
— Почему? — спросил он, наклонив голову набок. — Ты будешь скучать по мне?
— Ну, может быть, немного, — разрешила я, прислонившись к нему, и улыбнулась еще сильнее, когда его руки обхватили меня, и он наклонился вперед, чтобы поцеловать меня между бровей.
— Я тоже буду скучать по тебе, — признался он.
— Эй, Тиг… он в Чикаго. Но нам нужно двигаться, пока он не догадался, что мы за ним следим, — сказала Алекс из дверного проема. — Брок уже в пути, чтобы присмотреть за Кензи.
— Значит, ты должен ехать, — сказала я, кивая.
— Твоя гребаная семья меня возненавидит.
— Эх, если они услышат, что это из-за того, что ты присматриваешь за мной, думаю, ты им понравишься больше, чем уже нравишься. А теперь иди. Чтобы ты мог вернуться ко мне.
Затем он сделал именно это — он ушел.
Глава 15
Тиг
Я знал, что она этого не понимает.
Она поселилась здесь, осознавала она это или нет. Ее вещи были повсюду в моей квартире. Ее одежда была в моем шкафу, ее блокноты для набросков на моем журнальном столике, ее любимые блюда в моих шкафах. У меня на столе стоял даже огромный кастрюльный горшок, потому что для работающего профессионала не иметь его было, блядь, неприемлемо.
Первые два или три дня она работала день и ночь, пытаясь уладить все неувязки, которые могла найти Кэсси. Были бесконечные звонки, поездки в хозяйственный магазин и списки, которые она скрупулезно вычеркивала. Это было в равной степени впечатляюще и расстраивающе. Впечатляет, потому что я увидел Кензи в полном рабочем режиме, а это дерьмо было неустанным, энергичным, старательным, упорным и уверенным. На мой взгляд, нет ничего сексуальнее, чем женщина в своей зоне, делающая свое дело, увлеченная чем-то. Но это расстраивало, потому что ей не нужно было делать все эти вещи, потому что эта ее предательница бывшая подруга не должна была дышать свободно, чтобы испортить ее жизнь больше, чем она уже сделала.
Кэсси и Санти бросили свою квартиру, срок аренды которой истекал в том же месяце. После них ничего не осталось, ни адреса пересылки, ни смены адреса в документах DMV. Они были призраками.
А поскольку я знал о Кас и Санти достаточно, чтобы понять, что они не были гениями, я решил, что им помогли исчезнуть. Эта помощь должна была быть той же самой, которая позволила им провернуть фальшивое похищение и выкуп без следа.
Если он знал, где они, то мне нужно было найти его и выудить из него эту информацию любым способом.
Кенз не понимала этого.
Да я и не ожидал от нее этого.
Думаю, все сводилось к защите и гордости. Мне нужно было знать, что я могу позаботиться о своей женщине, что она всегда может спать спокойно, что ничто не сможет ее тронуть. А поскольку я был тем, кем был, и занимался тем, чем занимался, у меня было много влияния в городе, чтобы все знали, что она моя женщина, и что даже если ей взъерошат ее чертовы волосы или испортят ее хорошие туфли, моя задница будет темнеть у их двери. Так что я знал, что она была хороша девяносто девять процентов времени, даже когда меня не было рядом с ней.
Но этот один процент, одно возможное непредвиденное обстоятельство, когда ее жадная подруга может создать еще больше проблем, не давало мне покоя по ночам.
Думал ли я, что она или ее парень хотели причинить Кензи физический вред? Нет. Но у них была возможность испортить ее магазин, который был ее сердцем и душой. Это было почти так же плохо.
Поэтому с этим нужно было разобраться.
— Мне нужно знать что-нибудь об этом Джошуа?
— Кроме того факта, что он высокомерный мудак? — спросила Алекс.
— Да, Ал, кроме этого.
— Он фантастический лжец, жадный засранец, и он думает, что ничто не может его тронуть.
— И никаких реальных навыков? Никакого обучения?
На это она поджала губы.
— Это означало бы портить его красивые туфли.
— Понятно, — согласился я, когда мы, наконец, свернули в Чикаго.
Его официальные документы вели в маленькую квартирку над винным погребом, которая определенно не была его резиденцией, о чем свидетельствовал тот факт, что внутри не было ничего, кроме письменного стола и мусорной корзины. Которая была пуста, потому что он был умным человеком.
— Ладно, Ал, ты знаешь его лучше всех; где он может быть?
— Ну, я ничего не знаю о Чикаго, но, скорее всего, он в каком-нибудь претенциозном хипстерском кафе, пользуется бесплатным вай-фай, пристает к девушкам и делает вид, что он гораздо важнее, чем есть на самом деле.
— Ну, это сужает круг поиска до… всех кафе в городе. Но давайте предположим, что оно находится либо в этом районе, либо в том, где он работает, — предложила Джени.
Так что следующие два часа мы провели в кофейнях и на улице.
— Подожди, — сказала Алекс, хлопнув меня рукой по груди, когда мы обогнули последнюю кофейню на одной конкретной улице, которая находилась как в районе его фальшивой квартиры, так и на границе территории его босса. — Это он, — сказала она, кивнув подбородком в сторону дальнего угла, где за одним из столов из восстановленного дерева сидел парень и что-то нажимал на огромном ноутбуке с полувыпитым холодным кофе, сотовым и записной книжкой.
Он был симпатичным парнем, у которого через бровь шел шрам, рассекающий верхнее веко и останавливающийся прямо над скулой. Насколько я понял, он получил это в подвале дома Лекса Кита, который взорвала Джени. У него были ярко-зеленые глаза и классически красивое строение костей. И одет он был в костюм. В середине дня, когда он вовсе не был бизнесменом. К столу была прислонена трость.
