Варрэн-Лин: Сердце Стаи
— К сожалению, оно так не работает, — словно сквозь вату услышала Динка голос Хоегарда. — Она не умеет отдавать силу по своей воле, хоть режь ее.
— Зато ты уже много об этом знаешь, — огрызнулся беловолосый.
— Уж явно больше тебя, — ухмыльнулся приблизившийся Шторос. Как будто издеваясь над товарищем, он перекидывал с ладони на ладонь огненный шарик величиной с головку сыра.
Тирсвад разжал хватку на Динкином горле и брезгливо оттолкнул ее от себя. Но упасть ей не дали объятия Штороса, который опустился на траву напротив Тирсвада и поймал ее. Динка попыталась было вывернуться, но он, не обращая внимания на ее сопротивление, крепко удерживал ее у своей груди.
— Давай я сделаю все, что нужно за тебя, — предложил Шторос Тирсваду. — А ты глотнешь силы столько, сколько сможешь.
— Что ты хочешь за это? — Тирсвад подозрительно сощурил глаза.
— Мы потом обсудим это. С глазу на глаз. Сейчас тебе нужна эта чертова сила, иначе рана не затянется, — Шторос скрестил острый взгляд с беловолосым. Некоторое время они пялились друг на друга, а затем Тирсвад медленно кивнул.
— Шторос, — проревел Вожак, приподнимаясь над травой. Но Хоегард опустил свою ладонь на плечо Вожака и что-то тихо проговорил ему на ухо.
— Не волнуйся Дайм, на твоей собственности не появится ни одной новой царапинки. Что принадлежит тебе, то твое. Я усвоил урок, — Шторос сверкнул кошачьими глазами из-под длинных темных ресниц. — Я просто попрошу ее дать нам с Тирсвадом немного силы. Как умею.
Вожак напряженно опустился на траву и ничего больше не сказал. Динка задрожала, не зная что ждет ее. Даже Вожак отказался ее защищать в этот раз. От обиды на глаза навернулись слезы. И хотя Динка знала, что Вожак ничего ей не должен, она все-таки надеялась на то, что он не отдаст ее так легко в руки Штороса. Но он тихо беседовал с Хоегардом, что-то выспрашивая у него, и вмешаться больше не пытался.
— Ну что, козочка? — ласково проворчал Шторос ей на ухо, скользнув обеими руками под Динкину рубаху и стаскивая ее с тела через голову. — Готова снова повеселиться со мной?
Динка сжалась, оказавшись обнаженной по пояс под прицелом четырех пар глаз. Мучительный стыд снова охватил ее. И, казалось бы, ее уже не первый раз раздевают. И не первый раз все четверо смотрят на нее с интересом. Но… В тот раз она была слишком напугана. Она не знала их и боялась: боялась боли, боялась смерти, насилия. А теперь все было иначе. Она снова не более, чем игрушка в их руках. Ей снова страшно от того, что они задумали. Однако, они для нее теперь не просто чужие мужчины, не просто убийцы и насильники, которых надо бояться и ненавидеть.
Динка прожила с ними несколько дней и… привыкла? Она так много узнала о каждом из них, что теперь воспринимала их, как своих знакомых. И от этого быть перед ними раздетой было просто нестерпимо стыдно, как если бы ее заставили пройтись голышом на виду всей деревни, в которой она жила. Эта смесь мучительного тревожного ожидания, ощущения своей бесправности и неловкости от того, что ее раздели, сводила с ума.
Но особенно стыдно было перед Вожаком. Она знала, что, если Шторос снова надумает повторить то, что сделал сегодня ночью, то она не сможет остаться равнодушной. И тогда Вожак поймет, какая она, на самом деле, испорченная. Думать об этом было просто невыносимо. Почему он не прикажет оставить ее в покое? Почему так внимательно смотрит и ничего не говорит? Динка умоляюще посмотрела Вожаку в глаза, едва сдерживаясь, чтобы не протянуть к нему руки. Но он не обращал внимания на ее состояние. Его взгляд блуждал по ее телу, а по невозмутимому лицу ничего нельзя было прочитать.
Шторос подхватил ее под ягодицы и усадил верхом на разведенные бедра Тирсвада, а сам пристроился сзади Динки между ногами товарища, прижимаясь животом к ее спине, а пахом к ее ягодицам.
— Не надо! Отпусти меня! — захныкала Динка, забившись между двумя мужскими телами.
— Заткни ее, — грубо попросил Шторос у Тирсвада, запуская ладони Динке подмышки и накрывая ими обе ее груди.
Динка не успела пикнуть, как большой клыкастый рот накрыл ее губы, между ними скользнул жесткий властный язык и толкнулся в сомкнутые зубы.
Страх холодной липкой жижей заливал все ее тело. Динка втягивала воздух носом, но дыхания катастрофически не хватало. Из пучины ужаса ее выдернули незнакомые ранее телесные ощущения.
От груди и сосков по телу разливалась жаркая волна. Горячие ладони рыжего демона мягко сжимали округлости груди, массируя и разминая их. Его быстрые ловкие пальцы аккуратно обводили ареолы, сужая круги и, словно невзначай, задевая затвердевшие соски. Каждое прикосновение к соскам отзывалось острым уколом нарастающего удовольствия. Между ног снова, как и в прошлый раз, стало горячо и влажно. Динка почувствовала, как к самому чувствительному месту приливает кровь. И прикосновение ткани штанов к набухающим складкам становится слишком ощутимым.
Динка, приоткрыв губы, сдавленно замычала прямо во властно целующие ее губы второго демона. И он, воспользовавшись ее капитуляцией, тут же ворвался в ее рот своим языком, заполняя его полностью. Динка попыталась укусить его, но легкое потирание сосков между пальцами рыжего отвлекло ее новой вспышкой наслаждения, и она снова позорно застонала, раскрывая рот еще шире и окончательно теряя позиции обороны.
Шторос оставил одну ее грудь. И его правая рука заскользила по Динкиному животу вниз, под завязки штанов, накрыла ладонью лобок и раздвинула пальцами мягкие припухшие складки. Динка вырвалась из душившего ее поцелуя и, уже ничего не соображая от пульсирующего вокруг пальцев Штороса удовольствия, протяжно застонала. Она, теряя остатки самообладания, не разумом, а обострившимися чувствами, ощутила, что с каждым разом ее тело все охотнее реагирует на прикосновения рыжего демона, давая ей все более яркие ощущения и все быстрее от начала вторжения отключая ее разум, все еще жалко сопротивлявшийся желанию отдаться ему.
