Кэтрин Тейлор - Цвет любви

Я снова вспоминаю о том, какие у них отношения с Джонатаном. Может быть, Джонатан рассказал ему о случившемся?

— Грейс, надеюсь, вы не злитесь на меня за то, что сегодня в порядке исключения я занял ваш кабинет, — произносит он. — Это всего на несколько часов, и, как только я закончу, вы, конечно же, сразу сможете вернуться к себе.

Я улыбаюсь.

— Конечно. Без проблем, — отвечаю я, испытывая облегчение от того, что эта история, похоже, совершенно правдива.

Александр собирается сказать что-то еще, но в этот миг дверь в кабинет Джонатана открывается и оттуда выходит Юуто Нагако, сразу за ним следует Джонатан. У меня сердце тут же едва не выпрыгивает из груди. Но Джонатан совершенно не замечает меня, он занят Юуто. Оба мужчины выглядят мрачно, по ним заметно, что они спорили.

Юуто что-то произносит по-японски, Джонатан отвечает короткой фразой, которую я тоже не понимаю. Оба они выглядят очень сдержанно, не кричат друг на друга, но в воздухе витает весьма ощутимое напряжение. Затем они почти одновременно замечают Александра и меня, сидящую в кресле, и смотрят так, как будто причиной их спора была я.

Юуто говорит еще что-то, обращаясь к Джонатану, затем резко отворачивается и направляется к лифту, двери которого открыты и спустя пару секунд захлопываются за его спиной. Я ловлю еще один его взгляд, поразительно жгучий, несмотря на то, что лицо его ничего не выражает, а затем он исчезает из виду.

— Что это было-то? — интересуется у Джонатана Александр. — Все в порядке?

Джонатан недовольно отмахивается. Он явно не хочет обсуждать случившееся, и заметивший это Александр меняет тему.

— Сегодня утром я говорил с Сарой, — заявляет он, и на лице его появляется улыбка. — Она говорит, что все же прилетит более ранним рейсом.

«О, похоже, сестра Джонатана возвращается из Рима», — думаю я.

— Но я сейчас не могу поехать в аэропорт, — озадаченно произносит Джонатан. Совершенно очевидно, что изменения в планах его удивляют. — У меня сегодня встречи в первой половине дня. Да и нам с тобой нужно было кое-что обсудить.

— Она сказала, тебе нет нужды ее встречать. Этим займется твой отец, — отвечает Александр.

Джонатан морщится. Похоже, это совершенно не входит в его планы.

— Но ведь я хотел сам.

Александр пожимает плечами.

— Я тоже. Но она сказала, что позвонит позже, а затем встретится с нами.

— С нами? — Джонатан улыбается, впервые с тех пор, как вышел из кабинета, и вдруг расслабляется. — С каких это пор я приглашаю тебя на встречи со своей младшей сестрой? И почему она не сказала мне всего этого сама?

Александр усмехается.

— Я звонил ей, а она торопилась, хотела успеть на рейс, поэтому попросила передать тебе информацию. И я пойду на эту встречу, хочешь ты того или нет, — объявляет он и направляется обратно в свой офис, еще раз приветливо улыбнувшись мне.

— Ты безнадежен, — кричит ему вдогонку Джонатан, затем снова оборачивается.

Когда его взгляд падает на меня, улыбка исчезает с его лица. Он говорит что-то, обращаясь к Кэтрин Шепард, но мое сердце стучит так громко, что я ничего не слышу. Однако, похоже, это какое-то указание, поскольку она встает и направляется к лифту, не упустив возможности бросить на меня пренебрежительный взгляд.

Но у меня нет времени на размышления, потому что теперь все внимание Джонатана принадлежит мне.

— Грейс? — Это требование в духе Джонатана, не просьба, а, как обычно, приказ подойти к нему, который я выполняю на негнущихся ногах.

Он все еще стоит в дверном проеме, внимательно наблюдая за тем, как я приближаюсь к нему. Я вижу, что его взгляд задерживается на моих недавно подстриженных волосах, затем перемещается дальше, к вырезу моего платья, на миг задерживается у меня на груди. У меня замирает дыхание, соски заостряются, упираясь в тонкую ткань платья. Когда он снова поднимает голову и смотрит мне в глаза, я чувствую, как краска приливает к шее и щекам, вызванная отнюдь не смущением.

Когда я наконец оказываюсь перед ним, у меня дрожат руки, и я сжимаю их в кулаки, впиваюсь ногтями в ладони, чтобы не подвергать себя искушению прикоснуться к нему. А мне так хотелось бы сделать это. Просто он на меня так действует.

Джонатан отходит в сторону, пропуская меня в свой кабинет, затем закрывает дверь. Но не проходит сразу к своему столу, как я ожидала, нет, он остается на месте, скрестив на груди руки, смотрит на меня так, что мне становится еще жарче.

Под тканью темно-серой рубашки, которую он сегодня надел, видны его мускулы, а волосы, спадающие ему на лоб, кажутся еще чернее, чем обычно, по контрасту с непривычным серым цветом. Но мой взгляд словно магнитом притягивают его глаза, в них вспыхивает что-то, что у меня теперь получается определить: жажда.

«Дыши, Грейс», — думаю я и смотрю на него, потому что просто не могу иначе. Похоже, мой мозг только и ждал этого момента, чтобы еще раз продемонстрировать мне воспоминания о нашем совместном утре у него дома: на кухне и в его постели. Витающее между нами в воздухе напряжение чувствуется совершенно отчетливо, и на миг я теряюсь, не зная, что делать.

— У тебя изменились волосы. — В его голосе сквозит удивление.

Я неуверенно касаюсь их кончиков.

— Да. Я… была у парикмахера.

— Тебе идет, — произносит он, и я чувствую такое облегчение, что улыбаюсь ему.

Как говорила Хоуп? Просто пусть все идет своим чередом. Жаль, что я не могу вести себя так же беззаботно, как она. Но что поделаешь, я слишком сильно увязла. Я никогда прежде не испытывала ничего подобного по отношению к мужчине. И никогда в жизни я не чувствовала себя настолько неуверенно по поводу того, как себя вести. Мне хочется броситься ему на шею, поцеловать его, но я точно знаю, что лучше этого не делать. Однако ничего другого мне в голову не приходит.

Одно я знаю наверняка: если он все же решит меня прогнать, мне потребуется целая вечность для того, чтобы оправиться.

Потому что мне вдруг становится по-настоящему страшно: а вдруг он хочет сказать мне именно это — что он передумал и действительно намерен завершить мою практику. Я отчаянно подыскиваю то, что могло бы наполнить повисшую между нами тишину… и пользуюсь тем, что отложилось у меня в памяти последним.

— Значит… твоя сестра возвращается из Рима?

Похоже, вопрос удивляет его. Он кивает.

— Именно поэтому я не планировал встреч на вторую половину дня. Только для того, чтобы сейчас узнать: Сара, оказывается, прилетает раньше, и ее встретит мой отец. — Его раздражение становится совершенно очевидным.