Ульяна Соболева - Одержимость
— Нет, — ответила я. Призрак удивлённо приподнял одну бровь.
— Что значит нет?
— А то и значит. Я ничего не знаю о Макаре, наши пути не пересекались уже более пяти лет. Ты просчитался.
Призрак выбил у меня из руки стакан и осколки разлетелись по полу. Быстрый взгляд на пистолет. Как же умудрится ловко протянуть руку…?
— Ты знаешь очень много, если бы не знала он бы не пытался тебя устранить. Думаешь, это я устроил на тебя охоту?
Конечно не он. Призрак-одиночка, ему не нужна помощь федералов. Снова взгляд на пушку — мой похититель выпил бренди, кончил, у него может быть притуплена реакция. Я должна рискнуть…
— Я ничего не думаю. Макар — это прошлое и мы ничем не связаны, я сделала все что от меня требовалось и вышла из игры. За это меня и преследуют. У тебя ложная информация о моей осведомлённости.
Зрачки Призрака сузились, и он вдруг резко схватил меня за горло.
— Врёшь, сука. Как всегда, врёшь. У тебя на него компромат, нереальный, бомба. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить, что такая змея, как ты, не обезопасила себя, когда решила свалить от своего наставника, который нашёл тебя на помойке.
— У меня ничего нет, — упрямо сказала я, чувствуя, как холодные пальцы впились в моё горло и лишают возможности дышать. С пистолетом не успела, да и кто бы успел?
— Ты сейчас возьмёшь свои слова обратно, иначе я вышибу тебе мозги, не раздумывая.
Я закрыла глаза.
— Нет.
Он явно не привык к отказам, приподнял меня вверх за шею.
— Нет?
— Нет. С Макаром разбирайся сам, — сказала я, чувствуя, как бешено бьётся моё сердце, — так что можешь пристрелить прямо сейчас. Плевать.
Призрак схватил меня за волосы и потащил по комнате в коридор, пнул ногой узкую дверь и толкнул меня в темноту. Я кубарем покатилась по ступеням. Подвал. Могла бы догадаться, что меня это ждёт.
— Для меня не существует слова, «нет», Кукла.
Я упала на земляной пол удивляясь, как не свернула себе шею. Ребра нестерпимо болели от ударов о ступени.
— У меня куча времени, никуда не тороплюсь. Я готовился к этому долгие годы. Поэтому я знаю тысячу способов заставить тебя согласиться.
— Да пошёл ты! E! Чокнутый ублюдок! — Я прижала руку к левому боку. Скотина, неужели сломано ребро?
Послышался надтреснутый смех. Такое впечатление что этот человек когда-то давно сорвал голос. Захлопнулась дверь подвала и меня окутала кромешная темнота. Я прислонилась к холодной стене и закрыла глаза. Знал бы он, как я сама мечтаю убить Макара. Выдрать его сердце голыми руками, отковыривать от него мясо чайной ложкой и наслаждаться каждой секундой его агонии. Столкнуть его в пропасть. Призрак прав, у меня есть не просто компромат, а такая ядерная боеголовка после которой сметёт не только моего наставника, а целую организацию. Но я бл***ь не могу ничего сделать. НЕ МОГУ! Я не трону Макара потому что этот проклятый сукин сын имеет защитный панцирь, такую бронь, против которой не поможет ни один компромат. У него есть то, чего нет ни у одного моего врага — он забрал нечто бесценное для меня, намного дороже моей жизни, и знает, что я скорее сдохну, чем посмею пойти против него… знает, что сама сделаю все, чтобы Макару никто и ничем не навредил. Я обхватила себя руками, чувствуя, как на глаза наворачиваются предательские слезы…как давно я не позволяла себе вспоминать…Боль, а вот и ты…давно тебя не было…иди ко мне…улитка заждалась…в этой проклятой темноте я могу снова стать Машей. Ненадолго. Пока этот палач снова не придёт ко мне. Только он просчитался — я привыкла к физической боли. Пусть хоть на ленточки порежет — ничего от меня не добьётся.
Лёша. Россия. 2001 год
Мне казалось я заболел или мне сломали все кости, проехались по мне семитрейлером. Увидел ее и внутри все перевернулось наизнанку, каждый нерв оголился и начал вибрировать. Она и в то же время другая. Взрослая. Не такой я ее помнил. Словно, прошло не два месяца, а лет пять или десять. Кукла выглядела так, словно сошла с обложки журнала. Все изменилось и походка, и манеры, жесты, только глаза такие же пронзительно-зелёные, душу они мне разъели глаза эти. На секунду хотел стиснуть ее в объятиях, сдавить так, чтоб ребра хрустнули, вдохнуть запах волос. Я истосковался.
На землю рухнул быстро и больно — она обняла отца. Ее глаза засияли, а у меня кусок от сердца отвалился. Образовалась ещё одна рана. Скоро оно покроется нарывами и сгниёт. Мне казалось — это розыгрыш, нелепый фарс и скоро все станет на свои места. Но Кукла продолжала меня «бить» удар за ударом все больнее и больнее, пока я не поверил. Да, проклятый мир тесен. То, что не получилось у меня, превосходно вышло у моего отца — приручить маленькую ведьму. Только я не вчера родился и в великую любовь не верил. В ее любовь, а вот отца понимал. Мы не далеко друг от друга ушли полюбив одну и ту же женщину. В том, что я ее люблю сомнений не осталось. У меня даже сейчас крышу сносило от ее близости, плевать на все. Я хотел вернуть, услышать хоть какое-то оправдание, понять. Вопросов стало намного больше и ответы меня не устраивали. Точнее, я чувствовал себя идиотом. Совсем ничего о ней не знал. Самоуверенный придурок. Взять бы ее за плечи и тряхнуть как следует Маша в отличии от меня была очень спокойной, слегка бледной, но держала ситуацию под контролем и это бесило больше всего. Ей просто нас***ь на мои чувства, на то, что кинула меня как последнего лоха, на то, что искал ее, спивался, работу потерял. Неужели она такая сука? Или и правда ничего ко мне не чувствовала? Не верю. Я видел взгляды, я ощущал ее тягу и желание. Черт, да что ж я так увяз в ней?
Провёл с ними несколько часов и мне хватило чтобы окончательно потерять контроль. Я видел, как они улыбаются друг другу, как отец заботится о ней, как целует ее руку, шею, как гладит по волосам и преданно смотрит в глаза и во мне закипала ярость. Хотелось устроить скандал — заорать, ударить или его, или ее. От мысли что он с ней спит у меня сводило скулы. Я не хотел об этом думать, я не железный. Это слишком.
Маша невинно спросила почему я не хочу остаться, и склонила голову на плечо к отцу. Меня это доконало окончательно. Я уехал, вылетел первым же рейсом.
В аэропорту поймал такси. Смотрю в окно, капли дождя стекают по стеклу, а перед глазами она. Улыбка эта нежная, взмах ресниц, оплетает меня руками и ногами, целует жадно, льнёт горячим телом, стонет от моих ласк, запрокидывая голову изгибаясь, подставляя острые соски моим жадным губам. Сам не заметил, как приехал к дому Ольги. Охрана меня не впускала, сказали не велено хозяином. Хотел уехать, но Ольга выбежала в слезах и на шею бросилась. Кто бы сомневался.
