Пэм Годвин - Грязные связи
Его руки под моим платьем сместились, длинные пальцы свернули внутрь, мягко поглаживая внутреннюю часть моих бедер по краю чулок. Каждое медленное поглаживание на моей коже посылало электрические разряды вверх по телу. Моя киска пульсировала от жара, увлажняя трусики.
Но ни одно из этих ощущений не сравнится с интенсивностью наших взглядов. Я никогда прежде не была плененной чьим-то взглядом настолько, что каждый вдох, каждое прикосновение и каждая потребность пульсировали глубоко внутри от визуальной связи. Грубость прикосновения разбила все вдребезги.
Соблазнительные слова лишь вели нас по этому пути.
Наблюдать за тем, как он наблюдает за мной, было самой невероятной прелюдией, которая у меня когда-либо была.
Его большие пальцы протиснулись под подвязки сзади на моих бедрах.
— Вот сейчас… — его губы дернулись в поцелуе от моих. — Я трахал тебя глазами.
Интенсивная хрипотца его голоса расплавила меня, превращая в бесхребетную и очарованную массу, пока я пыталась разобраться, какие эмоции бурлят в низу живота. Эта близость, интимность, шепот — я жаждала всего этого. Взаимное желание. Неприкрытая страсть. Обещание большего.
Он скользнул руками вниз по бедрам, повторил движение в обратном направлении вверх и по сверкающей юбке.
Логан достиг моей задницы и замедлился, обводя круги на коже и сжимая. Когда я расслабила ягодицы под его ладонями, он наклонился и коснулся губами моего горла.
О, Боже! Я любила это. Жар его дыхания, смелость, властность его рук, легкая приподнятость его бедер, когда он прижимался эрекцией к моему разгоряченному центру. Твердое доказательство его желания распалило мои нервные окончания и зажгло мое сердце трепетом ожидания.
Его руки продолжили свое путешествие вверх по моему позвоночнику, обнимая мою шею и зарываясь пальцами и ладонями в мои волосы. Он схватил пряди в кулак, и заставил меня откинуть голову в сторону. Логан наклонил голову в другую сторону, когда притянул мой рот к себе, остановившись лишь за долю секунды до того, как наши губы столкнулись, удерживая меня в позиции пытки, когда единственная вещь, которая разделяла нас, это столкновение нашего учащенного дыхания.
Мои руки упали на его плечи, цепляясь за упругость и впиваясь пальцами. Ожидание стало болезненной вечностью, но чертовски стоило того, когда его язык коснулся моего рта. Дрожь прокатилась по моим конечностям, и я, не медля, раскрыла губы.
И тогда он поцеловал меня. Его рот стал опаляющей тюрьмой, в которую я упала от блаженства. И падение было глубоким. Царапающим мою кожу, прокатывающимся по животу в глубине, превращаясь спазмами в бедрах.
О, эта глубина…
Целый космос сжался до пределов, пока не остались лишь я, он и этот поцелуй. Его язык плясал с моим, его губы двигались с агрессией и требовательностью. Я усилила хватку на его плечах, колени задрожали, а лицо горело от царапания о его щетину. Но, Боже, какой это был ожог!
Он прокатился по моей коже и растопил мои внутренности.
Поцелуй усилился, стал смелей, его язык трахал мой рот яростными толчками, а рука в волосах усилила свою хватку. Вторая его рука покоилась на моей заднице, притягивая меня к его возбуждению.
Я качнула бедрами, облизывая его рот, наши языки дрожали в пьянящем танце. Он был на вкус на Гиннесс (прим. — марка пива), немного зубной пасты и что-то теплое и экзотическое — и это был все он.
Мои ногти начали царапать его рубашку, врезаясь в его лопатки. Покалывание проносилось вниз и вверх по моим ногам, превращая их в желе. Но рука на моей талии крепко удерживала меня головокружительно близко. Его член был твердым, тяжелым весом за его ширинкой.
Стенки внутри моей киски сжались, до боли желая быть растянутыми. Я хотела трахнуть его. Прямо сейчас.
Прямо здесь.
Прямо здесь.
Блядь! Я оторвалась от него, и мы уставились друг на друга, тяжело дыша в поисках воздуха с влажными и опухшими губами.
Кулак в моих волосах исчез, опустившись ладонью мне на талию. Я положила руки на его грудь и быстро заморгала.
— Блядь.
Довольная улыбка коснулась уголка его рта.
Мурашки поднялись по рукам, а тело горело от возбуждении и волнения. Я отклонилась назад, осмотрелась вокруг бара, чувствуя себя раскрытой перед зрителями, голой и выставленной на показ.
Саксофон больше не играл, но народ все также толпился возле сцены. Напряжение курсировало по стопившимся телам.
Никто не смотрел в нашу сторону, ни единого взгляда не упало на представление у бара. Я выпустила маленький выдох облегчения, надеясь, что это была лишь моя смехотворная паранойя. Даже самой смешно.
Это был просто поцелуй, и пункт контракта об измене имел особенности. Должно быть доказательство связи на стороне.
Боже, то, как его язык трахал мой рот — это явно было тем, что может нарушить контракт. По сцене зашуршали шаги. Мужчины в бабочках зашаркали ногами вокруг фортепиано, барабанов и контрабаса.
Группа настраивалась на игру, но только личность, появившаяся перед микрофоном, дала понять, почему засуетилась толпа.
Огни потухли, и я повернулась к Логану.
— Уже был здесь прежде?
Он оглянулся вокруг.
— Нет.
— Значит, ты попал на самое вкусное, — я кивнула в сторону сцены, и его лицо тронуло замешательство, пока глаза впитывали все, что он видел.
Стоя между его бедер, я оперлась о его твердую ногу и опустила руку на его плечо, разворачиваясь к сцене.
— Ричард Чиз сегодня дает импровизированное выступление.
Его голова дернулась назад.
— Это его имя? Как шляпный сыр? (прим. — Логан обзывает певца «dick cheese», что является табуированным сленгом, и означает белую субстанцию, которая из-за правил несоблюдения гигиены мужчинами появляется под головкой члена. Имеет белый цвет и похожа на творог с затхлым противным запахом. Из-за фамилии певца «Cheesе», что в переводе — «сыр, творог», происходит игра слов в оригинальном тексте с пошлым вульгарным подтекстом).
О, Боже. Я улыбнулась. Это могло стать главным ударом.
— Его стиль — рок и хип-хоп в формате лаунджа. На самом деле напевались пошленькие песни джазовым голосом. Это чертовски круто.
Его левая бровь прогнулась вниз. Он не выглядел убежденным.
— Если ты не слышал, как белый парень от всей души вопил «My neck, my back, lick my pussy and my crack», ты не видел жизни (прим. — дословный перевод «Мою шею, мою спину, оближи мою киску и мой крэк»).
— В таком случае, она мне явно нужна, — улыбнулся он, и я почувствовала это везде, и возбуждение ускорило мой пульс.
Звучание самых низких клавиш фортепиано полилось по залу, и затем последовали его высокие ноты. Когда к ним присоединился звук хай-хета (прим. — вид контролируемой тарелки в барабанной установке), народ в зале взбодрился.
