Эффект домино. Падение (СИ) - Оллис Кира

ГЛАВА 8 НЕДОБРОЕ УТРО

Брайан

Утро бывает недобрым, даже когда оно начинается с приставаний Ханны. А всё дело в том, что я ни хрена не выспался, как планировал. И дело отнюдь не в бессоннице, которой теперь я был бы даже рад. Проснулся я посреди ночи от того, что кончил прямо во сне. Подобного фиаско со мной не было с подросткового возраста, когда я впервые узнал, что такое «поллюция».

То, что я вытворял в своей виртуальной реальности, даже с натяжкой нельзя назвать сексом. Это было жёсткое, разнузданное и чертовски опьяняющее безумие в позах, которым позавидовали бы самые опытные эквилибристы. Мне никогда не снились такие реальные сны. Я чувствовал ладонями бархат её кожи, ощущал вкус её тела, словно воочию слышал, как она возбуждающе стонет. Думаю, не стоит упоминать, что она — это моё кареглазое наваждение?

Стараясь не углубляться в причины своей осечки, принял душ и отправился в кабинет, проверить, чем занимается эта кудрявая нудистка. Она спала, снова сжавшись в комок, будто ей холодно, поэтому на фоне белых простыней казалась особенно крошечной.

Мне её не жаль, совсем не жаль.

Отмотал запись на несколько часов назад, обалдел от её расхаживаний в голом виде по моему дому, а потом взбесился от того, что снова чуть не спустил в пижамные штаны. Это что, б**дь, такое? Она снова меня сглазила, однозначно.

Теперь понятно, почему я назвал утро недобрым? Слово «злость» бегущей строкой пересекает всё моё тело. Надо что-то с этим делать. Куда делась годами выстроенная логика? Где хладнокровие, которое я уже считал своим вторым именем?

Вчера возле бассейна меня посетила безрассудная мысль трахнуть Ханну на одном из шезлонгов прямо на глазах Кассандры. Всеми фибрами хотел показать ей то место, которое теперь отведено для неё в моей жизни, но не смог. Более того, у меня даже в спальне не получилось осуществить задуманное. Пока моя любовница организовывала антураж для своего стриптиза, я позорно уснул. Сначала закрыл глаза, чтобы настроиться на нужный лад и развидеть сисястую русалку, вероломно вторгшуюся в моё личное пространство, а потом я и сам не заметил, как меня вырубило. Из-за недосыпа я отключился почти сразу, стоило положить голову на подушку.

Теперь я обязан реабилитироваться и как можно скорее. Как-то не по-мужски вышло. Да и обижать свою девушку не входило в мои планы. Несмотря на избалованность она неплохой человек, особенно, если учесть, что в шесть лет у неё на глазах убили мать, и она сумела сохранить здравый рассудок. У нас с ней гораздо больше общего, чем кажется на первый взгляд.

Сегодня обещают жару, как и положено середине июня, поэтому, после того как отвезу Ханну в её салон, планирую проваляться возле бассейна, который вчера опорочила кудрявая заноза. Вечером сяду на свой байк, чтобы погонять по пустым трассам и освежиться. По-моему, недурной план для выходного. А, да. Ещё Купер должен наведаться. Но это ненадолго. Он обычно даже порог дома не переступает. Слишком много чести для капо13 в моём лице. Вообще, кроме дона и его дочери меня не особо жалуют в семье. Уж слишком быстро я поднялся по иерархической лестнице. Ну и плевать.

С этими мыслями вхожу в столовую, но ноги сами по себе врастают в пол при виде моей «домработницы», стоящей на коленях и что-то высматривающей под кухонным шкафом. На ней одно из платьев, которые я вчера оставил в пакете под дверью её комнаты. По идее, его простой фасон с белым воротником должен был придать его обладательнице скучный и невзрачный вид училки, но что-то с длиной я просчитался. В такой позе её попку едва-едва прикрывает тёмно-синяя ткань, но с воображением у меня никогда проблем не было. Всё скрытое от моих глаз я дорисовываю без труда и сам.

— Какого чёрта ты тут ползаешь? — негодую я по-испански, в очередной раз разозлившись своей реакции на её присутствие.

Кассандра испуганно выпрямляется, сдувая кудряшки со своего лица, и прытко вскакивает на ноги. Сначала в её взгляде мелькает испуг, но он молниеносно превращается в нечто, смахивающее на гнев, судя по хмурым точкам над бровями.

— Я не ползаю! Зацепилась серёжкой за замок паранджи, в которую ты меня одел. Она отстегнулась и укатилась под шкаф, — отвечает со своим фирменным акцентом, от которого резко становится тесно в шортах.

Делаю шаг в сторону стола, чтобы им прикрыться. До чего я докатился, а?

Насчёт паранджи она, конечно, сильно преувеличила. Да, платье закрывает горло и руки, иначе одно только тату уже вскрыло бы всю правду о нашем общем прошлом, но длина явно не невинная. Я как-то забыл учесть, что из-за её упругой торчащей задницы подол будет гораздо выше, чем на тощем манекене.

Состроив недовольную гримасу, сажусь на высокий стул возле барной стойки, и мои глаза в шоке замирают на тарелке с печеньями.

До боли похожими на те, что пекла мама.

В голове бешеным круговоротом начинают вращаться видения из прошлого, беззаботного, счастливого, наполненного жизнью и множеством смыслов. Теперь в моём существовании есть лишь один смысл: стирать с лица земли ничтожества, подобные тем, что приложили руку к смерти моих родителей.

Я ведь навещал в тюрьме того урода на пикапе. Он сказал, что за долги его поставили перед выбором: смерть или тюрьма. Заказ поступил на любого моего родственника, а у него получилось убрать двоих за раз. Надеюсь, он там уже давно сгнил, как и Шейн, который закончил вполне заслуженно: сдох, как свинья, в луже собственной крови из перерезанных вен. А всего-то стоило подкинуть нужному человеку из тюремной банды интересные факты о заключённом Бертране Мудсе (конечно, подтасованные). Они должны были сделать его пребывание там невыносимым.

Это была первая смерть в моей копилке, которая принесла мне лишь небольшое удовлетворение. Ведь я не прикончил его лично.

— Испекла к завтраку, — голос Кассандры, звучащий будто издалека, вторгается в мои воспоминания, вызывая неконтролируемый приступ бешенства.

— Не стоило. Не люблю сладкое. — Хватаю тарелку и, в два шага преодолев расстояние до мусорного ведра, выбрасываю грёбаные печенья прямо вместе с тарелкой. С грохотом закрываю дверцу шкафа и, не оборачиваясь, покидаю душную комнату, из которой кто-то откачал весь кислород.

Мне не нужны воспоминания.

Мне не нужны её никчёмные попытки набиться мне в подружки.

Мне не нужна она и, тем более, её чёртова забота!

***

Кассандра

Провожая взглядом спину Брайана, ловлю себя на том, что в моих мыслях не осталось ни одной из тех, что были накануне. В данный момент надо мной практически берёт верх единственное желание: достать тарелку из помойного ведра и запустить ему вслед. Если бы Ханны не было в доме, именно так я бы и поступила.

Какая же я идиотка! Зря я сама не выбросила эти печенья. После его вчерашнего скотского поведения нужно было это сделать в первую очередь.

Нет, в первую очередь мне нужно было как следует пораскинуть мозгами перед тем, как в принципе замешивать тесто. На что я рассчитывала? Что Брайан отведает мою стряпню, похвалит и предложит заключить перемирие? Дура… Ну какая же я дура.

Отворачиваюсь, нависая над раковиной. Набираю стакан воды и залпом осушаю его, размышляя о том, как мне быть и какую позицию занять, чтобы выйти из этой игры не проигравшей. Нахождение в доме Кроу — адовы муки для моей выдержки. Сколько он будет меня здесь прятать?

— Хэй, Мария! Кофе! — недовольно голосит Ханна Робертс позади.

С чего она решила, что, если я не знаю английский, то я глухая? Вдобавок ко всему, вчера она попросила обращаться к ней «мисс Робертс», когда я назвала её по имени. Заносчивая дрянь. Ух, как меня от неё колбасит! За всю свою жизнь не припомню ни единого человека, к которому у меня была бы такая неприязнь. Отец и Шейн не в счёт, конечно.

Растянув губы в подобии улыбки, киваю и принимаюсь исполнять приказ. Сама она звонит по телефону какой-то подружке, судя по бестолковым разговорам о последних веяниях моды и уволившемся стилисте из её салона. Хм. Она владеет салоном красоты? Когда Ханна слегка понижает свой голос, словно не хочет быть услышанной, я инстинктивно обращаюсь в слух.