Охотничьи угодья (ЛП) - Бриггз Патриция
Шастель открыл пасть и высунул язык, улыбаясь ей. Жуткий ублюдок. Он снова поднял мешочек. Потом сделал шаг назад, резко повернулся и бросился на нее, уронив мешочек на пол. Он двигался очень быстро. Анна отшатнулась назад и врезалась в Айзека, который просто стоял позади нее.
У нее не было шанса уйти с пути Зверя, и она ждала, когда его клыки вонзятся в нее. Кровь бросилась ей в голову, и Анна осознала, что он собирается ее убить. На глазах у всех этих волков он намеревался убить ее, и никто не смог бы ему помешать, пока не стало бы слишком поздно.
Но она не боялась. Ее никогда не пугала смерть, в отличие от беспомощности.
Шастель остановил свою атаку, отступив в последний момент и щелкнув челюстями прямо перед ее горлом, до которого мог бы дотянуться, стоя обеими передними лапами на полу. Слишком поздно Айзек дернулся назад, увлекая Анну за собой. Шастель бросил на них удовлетворенный взгляд, повернулся, чтобы забрать свой мешочек… И тут братец волк сбил его с ног.
Атака получилась быстрой и бесшумной. Анна так же удивилась, как и Шастель. Она даже не видела, как Чарльз перевоплотился в волка, не почувствовала этого.
Шастель рычал, но Чарльз был абсолютно спокоен, и от этого становилось еще страшнее. В его атаке чувствовалась цель, которой не хватало Шастелю: Чарльз стремился убить, а Зверь все еще пытался понять, что происходит.
Анна и раньше видела, как Чарльз сражался, но тогда он был измотан, ранен или сдерживался, и это происходило в основном в человеческом обличье. Братец волк в атаке — совершенно другое дело. В том, как он сражался здесь, не прослеживалось ни логики, ни стратегии.
Другие волки отступили, освобождая место для драки. Не звучало ни радостных возгласов, ни хриплых комментариев. Наблюдающие, как и Чарльз, были тихими, сосредоточенными, в то время как сражающиеся волки глубоко зарывались когтями и клыками друг в друга. Это уже не игра, и никто не относился к ней как к таковой.
Если разница в размерах и беспокоила Чарльза, Анна этого не заметила.
Как только Шастель пришел в себя, драка стала не такой односторонней, как вначале. Из-за шерсти трудно сказать, насколько серьезно кто-либо из них был ранен, но на обоих виднелась кровь. Когда они оторвались друг от друга и встали, опустив головы и оскалив клыки, кровь стекала с их тел и образовывала лужицы на деревянном полу.
Шастель нырнул под Чарльза и сомкнул зубы на его задней ноге. Прежде чем французский волк усилили свою хватку, Чарльз дернул ногой вперед, изогнулся, как акробат в цирке дю Солей, и вцепился клыками в нос Шастеля. Анна услышала хруст костей с того места, где стояла.
Шастель прекратил атаковать и попытался снять Чарльза со своей морды. Он отпустил заднюю ногу Чарльза, встряхнул головой, дергался, лишь бы сбросить другого волка. Братец волк держался, как бульдог, в то время как сопротивление французского Зверя становилось все более и более слабым, пока его глаза не закрылись, а тело беспомощно не задергалось.
Что-то пыталось отвлечь ее внимание от Чарльза. «Посмотри сюда», — но Анна не обращала на голосок внимания, пытаясь разглядеть, насколько сильно ранен Чарльз.
Ангус выступил вперед:
— Отпусти его, Чарльз.
Братец волк резко повернул голову, увлекая за собой массивное и безвольное тело Шастеля. Посмотрел Ангусу в глаза и зарычал.
Ангус побледнел и отступил на полдюжины шагов, пока не столкнулся с Даной, которая наблюдала за боем, выглядя слишком довольной.
Холодные мурашки пробежали по спине Анны, когда посмотрела на фейри, чьей работой было обеспечивать порядок.
«Да. Смотри. Она желает ему зла», — прошептала волчица Анны.
Тайное намерение читалось в движениях фейри, а не в выражении лица, на котором написано только беспокойство. Но тело выдавало её, нетерпеливая дрожь пальцев, смещение веса, она готова броситься и завершить убийство. Охота началась, и для фейри Чарльз стал призовым кольцом со звездным рубином.
«Мы остановим ее, — сказала волчица Анны. — Никто не причинит вреда тому, кто принадлежит нам».
— Да, — прошептала Анна.
— Чарльз Корник, ты нарушил правила. Отпусти его, — сказала Дана.
Братец волк даже не потрудился взглянуть на нее. Как он ее назвал? Чужачка, которая думала, что управляет им здесь, в месте, которое принадлежало оборотням. Анна могла почти прикоснуться к его мыслям. Шастель снова попыталась бороться, и Чарльз опустился ниже, чтобы надавить сильнее. Через мгновение французский волк снова лежал неподвижно.
Анна не противилась смерти Шастеля, но вот последствия для Чарльза — совершенно другое дело. И она бы не беспокоилась, если бы Чарльз сражался с фейри. Но ее супруг в глубине души был человеком порядка. Если Шастель умрет, потому что пытался запугать Анну, и фейри решит назвать это нарушением перемирия, Чарльз может просто уступить. Она не знала, что фейри сделают с ним, и не собиралась выяснять.
Анна вырвалась из ослабевшей хватки Айзека.
— Чарльз, отпусти его, — воскликнула она, выбегая на середину комнаты. Она почти обратилась к нему как к братцу волку, но почему-то это казалось слишком интимным, слишком личным, чтобы делиться этим с окружающими.
Именно братец волк, а не Чарльз повернулся, чтобы посмотреть на нее, его глаза остекленели от ярости. Она пыталась расширить связь между ними, но Чарльз держался особняком, пытаясь защитить ее от того, кем он был.
Анна подошла к нему и щелкнула его по носу, игнорируя яростное рычание, которое вырвалось из его глотки.
— Открой пасть. — Анна не боялась, но его рычание, запах крови и всё остальное заставили ее вспомнить слишком многое. Вспомнить, когда кровь и отчаяние принадлежали ей.
Ее руки дрожали, и она дышала через нос, как скаковая лошадь в конце дерби в Кентукки. Но все же засунула большой палец ему в рот и потянула, его клык скользнул по краю ее ладони и вспорол кожу.
Как только волк почувствовал вкус ее крови, то ослабил хватку, позволив голове Шастеля шлепнуться на землю, и быстро попятился от Анны.
Она не знала, жив Шастель или мертв, и ей было все равно, хотя это станет важно буквально через минуту. Прямо сейчас все ее внимание приковано к братцу волку.
Рыжий волк, который был и братцем волком, и Чарльзом, пристально посмотрел ей в глаза, и она увидела, что он уловил только ее страх. Она напугана до смерти из-за фейри, крови и гнева, а также собственной дерзости. Но он увидел только страх, а не его причины.
Он еще мгновение глядел ей в глаза, затем выбежал за дверь, которая открылась перед ним, хотя никто ее не придерживал, и захлопнулась, как только вышел.
— За ним, — приказала Дана голосом, похожим на звон стекла. — Он пролил первую кровь.
Ее голос придал импульс мужчинам, которые до этого стояли неподвижными наблюдателями, и они направились к двери.
— Стоять, — рявкнула Анна, а затем сделала то, на что никогда не осмеливалась прежде. Но волчица знала, как это сделать, она уже использовала силу Чарльза, чтобы перевоплощаться быстрее, чем когда-либо прежде, и позаимствовала ее сейчас, чтобы придать силы своему голосу. — Стоять.
Все волки, на двух ногах и четырех, которые начали двигаться по приказу Даны, замерли на месте и повернулись к Анне.
Фейри тоже обратилась к ней, и в ее голосе так же звучала сила.
— Он пролил первую кровь. Я фейри и не могу лгать. Я дала слово, что тот, кто прольет кровь во время охоты, будет наказан: кровь за кровь. Стены взывают к исполнению моего слова.
Не сводя глаз с Анны, она коснулась Ангуса, который стоял рядом.
— Лиам Ангус Магнуссон, сын Маргарет Хупер, сын Томаса Магнуссона. Твоим настоящим именем я прошу тебя привести ко мне Чарльза Корника.
Ангус сделал шаг к двери.
— Нет, — сказала Анна, и ее волчица помогла ей.
Ангус повернулся к ней с медленной улыбкой на лице.
— Как скажите, миледи, — ответил он Анне и улыбнулся шире. — Ты кое о чем забываешь, Дана Ши. Охота закончилась. Колокола прозвенели до нападения Чарльза, и правило крови больше не применяется.
