Керри Айслинн - Не все то золото

Секунду он молчит, а потом тихо отвечает:

— Нет, не хочу.

— Я тоже.

Он улыбается, отчего его лицо словно светится. В его глазах разливается тепло. Я жду, что он поцелует меня снова, но он не делает этого. Он прижимается ртом к моей шее, плечам и груди, касается губами живота, и я сжимаю кулаки в его волосах. От желания я не могу даже вздохнуть. Он прикасается к моей талии и подцепляет пальцами пояс штанов. Я еле сдерживаю стон. Я отчаянно нуждаюсь в нем.

Он обводит языком мой пупок и скользит ниже. Его пальцы проворно распутывают завязки на моих брюках, открывая путь для поцелуев, пока он, наконец, не освобождает меня из плена одежды. В комнате сквозит, и разгоряченная плоть изнывает под прохладным потоком воздуха. Я болезненно прикусываю губу, призывая всё свое самообладание. Но оно исчезает, когда он обвивает ладонью мой член и погружает его в жар своего рта.

Я понимаю, что всхлипываю, но не могу сдерживаться и выгибаюсь над постелью, толкаясь в его рот. Он забирает меня глубже, а потом медленно проводит языком вдоль плоти, рисуя мучительную огненную дорожку.

— Най, — выдыхаю я, сплетая пальцы с его волосами. — Най, пожалуйста.

Он не отвечает. Чтобы сделать это, ему пришлось бы отпустить меня, но я слишком возбужден, чтобы вынести это. Он поднимает на меня взгляд, и его глаза сияют сквозь пряди, упавшие ему на лицо. Он снова заглатывает мою плоть, и я теряюсь от восторга.

Он продолжает ласкать меня, и я чувствую, как дрожат мышцы от переполняющего меня удовольствия. Я знаю, что приближаюсь к грани, но еще не готов к тому, чтобы всё закончилось. Я тяну его за волосы, отталкивая от себя. Он обеспокоенно смотрит на меня, словно боится, что сделал что-то неправильно. Я кладу ладони ему на бедра и подтягиваю на себя, и выражение его лица проясняется. Он улыбается мне.

Мне приходится отпустить его, чтобы он мог раздеться до конца, но я не хочу этого делать. Без его тепла огонь во мне гаснет, мне необходимо чувствовать ласку его пламени. Он двигается быстро, словно ощущая то же самое обжигающее желание. Обнажившись, он скользит вдоль моего тела и опускается на меня. Я со стоном сжимаю зубы на его плече. Он ловит ртом воздух, трется о мой живот, и я чувствую, что не могу больше ждать.

Я смачиваю ладони слюной и касаюсь руками его плоти. Мои пальцы, лаская, скользят по влажной коже. Обхватив ногами его бедра, я подталкиваю его к себе. Он чуть отстраняется, только чтобы направить себя в меня, но и это выдержать сложно. Мне до боли нужны жар и огонь его страсти. Я вслепую ищу это, проводя руками по его груди и приподнимаясь навстречу. Он гладит мои волосы и шепчет что-то, укладывая меня спиной на постель. Я слишком погружен в ощущения, чтобы понимать смысл слов, но это неважно. Я знаю, что он говорит. Я откидываюсь и вижу это в его глазах. Эмоции мерцают в его сосредоточенном взгляде, и я не могу от него оторваться, даже когда Най проникает в мое тело и меня охватывает острое наслаждение.

Он продвигается медленно, часто останавливаясь. Я понимаю, что он пытается дать мне привыкнуть, что он не хочет причинить мне боль, но я схожу с ума от желания и сам пытаюсь насадиться на него. Он противится, напрягая мышцы.

— Нет, — вдыхает он мне в висок, глотая воздух. — Погоди, я хочу...

Но я слишком возбужден, чтобы заботиться о том, чего хочет он. Мне плевать на всё, кроме грани, возле которой я стою, к которой он подвел меня, но не позволил перешагнуть. Сжав его ногами, я толкаюсь бедрами ему навстречу. Мы оба кричим, ощутив, что он полностью погрузился в меня.

Я открываю глаза. Он смотрит на меня с обеспокоенным выражением на лице. Я вижу по глазам, что он пытается сохранить остатки самообладания, и сжимаюсь вокруг него, чтобы не дать это сделать. Я уже не сдерживаюсь, во мне остались только вожделение и неистовое желание удовлетворить его, и я хочу, чтобы он присоединился ко мне в моем исступлении.

Он прижимается своими губами к моим. Прежний осторожный и неторопливый поцелуй позабыт, он потерялся в нашем безрассудстве. Остается только желание и его удовлетворение. Мы вылизываем друг другу рты, покусываем губы, и все крепче прижимаемся телами. Подаваясь назад, он сжимает пальцы в моих волосах, и резко тянет их, снова толкаясь внутрь. Я выгибаюсь под ним, вскрикивая в его губы. Это слишком, и одновременно этого недостаточно. Словно уголек, я тлею в его жаре, и всё равно жажду большего.

Анейрин разрывает поцелуй и прячет лицо в изгибе моего плеча. Продолжая двигаться во мне, он нежно касается губами моей шеи. Я цепляюсь за его спину и поднимаю ноги чуть выше, ему на талию. Проникновение неожиданно становится острее, глубже, и я теряюсь в невыносимо ослепительной вспышке ощущений. Меня словно поглотила и растворила преисподняя. Сквозь рев огня я смутно слышу хриплый крик Анейрина. Он дрожит под моими руками и изливается в меня.

Без пыла страсти пламя угасает, и остаемся только мы, прижимающиеся друг к другу, дрожащие и тяжело дышащие. Я опускаю ноги и откидываюсь на постель. Я жду, что тревоги ночных кошмаров вернутся, но их нет.

Взволнованный тем, что мы сделали вместе и что он сделал для меня, я провожу руками по спине Анейрина и прижимаюсь губами к его волосам.

—  Diolch yn fawr iawn, — выдыхаю я. « Спасибо тебе».

Он медленно поднимает голову с моей груди. Обхватив мое лицо, он дарит мне нежный поцелуй и шепчет прямо в губы:

—  Se do bheatha, mo charaid.

Я уже надавил на него однажды и знаю, что не должен испытывать судьбу. Но, проводя тыльной стороной ладони по его виску, я не могу сдержаться:

— Это не валлийский.

Он замирает, и я уверяюсь, что разрушил всё. Но он не дает мне возможности отругать себя за глупость.

— Да, — произносит он, но уже не смотрит на меня. — Я просто хотел сказать,  не стоит благодарности.

— И всё же, на каком это языке? — Я такой идиот, и мои учителя пороли бы меня, пока не содрали кожу, услышь они эту глупость. Я думал, что Анейрин застывал до этого, но сейчас он похож на камень.

В какой-то момент мне кажется, что весь мир словно замер, и движется только моё сердце, гулко бьющееся в предчувствии его гнева. Я жду, что он накричит на меня и оставит наедине с моими кошмарами. Но Анейрин удивляет меня. Всё еще не поднимая взгляда, он очень тихо говорит:

—  G à idhlig [6].

Я касаюсь его лица. Он никак не реагирует, так что я поднимаю его за подбородок, пока он, наконец, не смотрит на меня.

— Он прекрасен, Най. — Я приподнимаюсь на локтях и целую его снова.

Я вижу, что он недоволен. Но он не кричит и не покидает меня, так что всё вполне неплохо. Я обнимаю его и стаскиваю на постель. Остаток ночи мы проводим в объятьях друг друга.