GrayOwl - Партизаны Подпольной Луны
- Случилось тебе, что жаждешь ты соитий плотских боле, нежели до ночи сей. Вот и решил ты утолить жажду свою не с женщиною, в кою войти ты не сможешь, ибо понесла она, да и не пожелаешь, как сужу я по рассказам твоим. И решил ты завести себе двоих возлюбленных, дабы в ночь одну иметь ласки, что мои, что сего, бывшего ещё недавно рабом, Гарольдуса. И как не противно тебе будет иметь его, на латыни цивилизованной еле говорящего?
- Представь себе, мой миленький, злопамятный дружок, оченно даже и приятственно. Пойдём-ка лучше в трапезную, выпьем понемногу за любовь нашу тройственную, а то после всего сегодняшнего пережитого и увиденного головушка моя бо-бо вельми. А завершил бы всё это ты, братик, со своими нравоучениями, с кем мне дозволяется спать, а с кем же вовсе нет.
Снейп закончил словесную перепалку с братом, так некстати пришедшуюся и изрядно утомившую ему мозг и снова разболевшуюся голову, на шуточной смеси народной латыни с высокопарной, как выражается его жёнушка, поцелуй её Дементор, как говаривал Гарри, ещё на языке Истинных Людей, в письку… Нет, не стоит волшебной нелюди соваться в эту дыру, а то ведь без положительных эмоций остаться может - уж больно место это ненасытно у супружницы, вот и обдаст его такой отрицательной энергетикой, что Дементор-то и развеится без следа. Жалко крошку.
Северус знал, что Квотриуса от такого слога коробит и вознадеялся что братец угомонится. Ведь всё уже было сказано, но…
Квотриус думал иначе…
… - Не будешь пить со мною, тогда, что ж, напьюсь в одиночестве, - сказал Снейп неожиданно грустно.
Ему очень не хотелось терять благорасположение брата, своего ласкового и нежного возлюбленного, столь умелого и радующегося всё новым ласкам, друг другу им даримым. Ведь с Квотриусом очень хорошо, это уже было известно, а с Гарри…. Невинным Гарри, не знающим ни единой ласки, способной распалить мужчину на дальнейшие действия… Ведь он даже не смог целоваться с Северусом в присутствии раба - столоначальника и Господина Квотриуса, а сразу обмяк от его проникновения языком в, бывшее запретным и нетронутым никем, кроме него, Севом, пространство - глубину рта.
Способен он пока что разве только на кажущееся бесстрастным, но почему-то такое… возбуждающее прикосновение к краешку губ Северуса, но это только при народе - сам же Гарри уже хорошо научился целоваться с Северусом, но… наедине. Северус некстати вспомнил, что до сих пор не может вспомнить его - своего первого поцелуя - без дрожи, которой сопровождался лишь первый раз с Квотриусом. Но ведь… тогда он готовился стать мужчиной, а сейчас… Это было просто невиннейшее прикосновение, на которое Снейп почти не отреагировал бы, будучи с Квотриусом.
* * *
Я вижу признаки великой весны,
Серебряное пламя в ночном небе,
У нас есть всё, что есть.
Пришла пора. Откроем ли мы дверь?
Вот едут партизаны полной луны.
Моё место здесь.
Вот едут партизаны полной луны.
Пускай…
«Аквариум»
Глава 2.
- Хорошо, о Северус, переменчивый ветер мой. Выпью я вина, а после желаю я овладеть тобою в знак того, что ты ещё любишь меня.
- Значит ли сие, что хочешь ты жестоко иметь меня, отплатив суровостью лишь за то, что пригрел я несчастного Гарольдуса у груди своей?
- Нет, не за то, что пригрел, а за то, что возлюбил. И не грубым буду я с тобою, но ласковым. Ибо хочу я ещё раз доказать тебе, о Северус, возлюбленный мой паче чаяния, как умел я в соитии плотском. Дабы отвернул ты лик свой от Гарольдуса девственного.
- Но ведь был неумелым и ты, о Квотриус, вспомни! Даже целоваться ты не умел вовсе. Или уже запамятовал ты о сием?
- То уже в прошлом, поспешу заметить тебе. Я же о настоящем речь веду и о будущем. Можешь ли представить ты себе, как больно звучит признание твоё о любви к гостю негожему в душе… Да во всём, что есть у меня.
Братья вошли в трапезную, и Северус распорядился тотчас появившемуся Выфху, чтобы пришёл Наэмнэ с его отменным, сладким и крепким вином.
Наэмнэ пришёл вовремя, а то Квотриус собирался было покинуть трапезную и удалиться к себе «курять» сигаретумы, то есть, те самые эрзацы, которые во множестве изводил Снейп ещё в позапрошлую, бессонную ночь перед свадьбой.
- Не желаю я пить за любовь ко двоим одновременно.
- Так выпьем за нашу с тобою, о Квотриус. Она же настоящая, невыдуманная, осуществляемая почти ежедневно. Разделённая, одна на двоих. Разве что-то не устраивает тебя, о привередливый брат мой возлюбленный? Вспомни и подумай, до каких высот страсти добрались бы мы, если бы не злонамерение Адрианы?!
- Подумать можно, что и после нашей любови не услышал бы ты вскрика коего-то условленного от нового твоего возлюбленного, Гарольдуса.
Братья продолжали переругиваться, но уже беззлобно, лишь по появившейся после визита Квотриуса в столь неподходящее время в комнату Гарри привычке. Сами же они внимательно смотрели под ноги, спускаясь по крутой лестнице со второго этажа, из комнаты Гарри. Северус наложил на двери Следящие чары… на всякий случай и закрыл её одним лишь пассом без волшебной палочки, что снова осталась лежать в опочивальне Квотриуса. Ведь Снейп покинул её так быстро!
У Северуса с сегодняшнего утра, когда он обезболил себя, не прибегая к волшебной палочке, получались таким же способом все заклинания. Ведь и Гарри-то связал он магическими путами, чтобы обездвижить его, тоже без палочки. Он даже и не вспомнил об её - такой необходимой прежде - да ещё злополучною ночью, отсутствии. Ах, как бы хотелось Северусу, чтобы в жизни его не было воспоминания о ночи с женщиною, полной какой-то неестественной даже для Северуса, которому всегда мало было одного соития с менее темпераментным Квотриусом, прямо-таки африканской страсти. Ну, уж если не африканской, то азиатской точно.
… Верно, под действием невероятных, неизвестно, от кого узнанных Адрианой ласк и тройного, как минимум, Imperio, побуждаемого на поятие супруги, в Снейпе взыграла арабская и турецкая кровь матерей - иностранок многих предыдущих поколений графов Снейп, тех, кто любил дев погорячее.
… - Не уходи, братец, сейчас будем мы пить, передавая чашу от губ к губам. Иначе не смогу возжелать я тебя, кроме, как поцелуями твоими будучи осыпанным.
Не то соитие наше любовное в насилие обратится. Но не хочешь ты оного, не правда ли, о Квотриус, птица моя, сладко поющая?
- Заставляешь ты меня бороться с желанием сильным курять, не то соскучился я уже по сигаретумам. Забыться хочу.
Нет желания у меня пить с тобою, о перемечивый в сердце своём Северус. Сейчас пойду и принесу твою волшебную палочку, не выбрасывать же «костыль» сей. Кто знает, может, она ещё сослужит тебе добрую службу.
