Джилл Майлз - Джентельмены предрочитают суккубов

— Ты что-то упоминала о разочарование в работе как раз перед… ну ты поняла. — Тусклые глаза мерцали, когда он изучал мою внешность. — Что-то по поводу неполученного повышения? Тебе это ни о чем не говорит?

Я ему говорила об этом?

— Координатор экспонатов в музее. Намного лучше, чем скромный чичероне.

— Кто?

— Экскурсовод. — Почему то никто никогда не понимает, кто такой чичероне. — Мы проводим экскурсии и показываем картины.

— А… — Он сделал паузу, потягивая кофе. — А разве “координатор экспонатов” гораздо лучше?

“Гораздо лучше”, — еще мягко сказано. Я, наконец, приступила бы к работе с древними экспонатами, тем самым приблизившись на шаг к моей истиной любви — археологии. Я подумывала заняться координаторской деятельностью еще со времен своей стажировки в Городском Музее Искусства Нью-Сити. Я надрывала свою задницу в течение последних двух лет, но когда открылась вакансия, место досталось кому-то с меньшей ученой степенью и с большими сиськами. Такое заставит напиться любого, даже такую скромницу как я.

— Я была в расстроенных чувствах. — Я пожала плечами, пытаясь не показать, как сильно меня это обеспокоило, и даже зажмурилась, чтобы не разреветься от досады. — И решила пропустить пару бокалов в “Эскейпс”.

“Эскейпс” — паршивая дыра в другом конце города от моего дома, но там подавали отличный чиз-фри.

— Разве тот бар не в южной части города?

Я цедила свой кофе, надеясь, что он успокоит урчание в моем животе.

— Он самый.

— Тогда, что ты сейчас делаешь здесь, в центре города?

— Я питала надежду, что именно ты меня и просветишь. — Я подула на кофе, пытаясь отвлечься от созерцания его красивых глаз, словно снедаемая любовью дура. В который уже раз. — Честно говоря, — сказала я, — у меня туман в голове, после того, как на меня напали. Сплошной, заполненный сексом, туман.

Забавно, но до этой секунды я даже не помнила о нападении.

— Напали?

— Да, вроде того… — Я бросила быстрый взгляд на Ноа.

Он наблюдал за моими губами со странным выражением, будто вспоминал все те вещи, которые я, пьяная в стельку, вытворяла своим “талантливым” ртом. Я покраснела и скрестила ноги. О, там было жарко.

— Загадочный случай, — сказала я, пытаясь не перелезть через стол и не повторить с ним все те греховные действа. — Я помню того парня, который схватил меня при выходе из “Эскейпса” и рванул мою сумку. Только я крепко за нее держалась и не выпустила из рук.

Мне не хотелось добавлять, что на тот момент я уже была пьяна в хлам и держаться мне было больше не за что.

— Кажется, там был какой-то переулок и… — я потерла шею, — по-моему, он меня укусил. После этого я почти ничего не помню, кроме того что вырубилась на заднем сидении в такси и нашей встречи.

Меня беспокоили воспоминания о “кусачем” нападении. Я вновь прикоснулась пальцами к шее и нервно сглотнула.

Сексуальный взгляд а-ля: “перелезь-через-стол-и-трахни-меня”, исчез с лица Ноа. Я бы даже сказала больше: мой парень слегка позеленел.

— По-твоему, тебя укусили?

Я кивнула, мрачно смотря на пустую кофейную чашку. Ноа больше не смотрел на меня голодными глазами. Кофе закончился, а официантка, скорее всего, засунет одну-две волосины в мой салат.

— Как я уже сказала, все это очень туманно.

Ноа перегнулся через стол и взял мою руку.

— Джекки, это очень важно. Во что он был одет?

Я попыталась отдернуть руку из его ладоней, но поняла, что это напрасные усилия.

— Отпусти меня или я закричу.

— Во что он был одет? — Его голос стал опасно тихим.

Я закатила глаза, стараясь казаться жертвой несчастного случая.

— По-моему, в черный плащ свободного покроя. В августе — поди разбери. А теперь ты отпустишь меня?

Ноа побледнел и тотчас отпустил мою руку. Это было почти забавно, вот только он не выглядел довольным — казалось, ему только что сообщили, что он вот-вот станет папочкой.

— Проклятье.

— Трудный случай? — спросила я, наклонив голову. — Не понимаю, почему плащ этого парня так важен. Я хотела сказать, что это ко мне он приставал, а ты не видишь, что бы я была выбита из колеи. — Я задумалась. — Как ни посмотри, все очень странно само по себе.

— Он укусил тебя, Джекки. Он выпил часть твоей крови и притащил в этот район города, заметая следы. — Ноа потер лицо. — И оставил тебя прямо на моем пути. Проклятье, черт возьми! — Мрачно сжав челюсти, он с сожалением уставился на меня. — Расскажи мне о последнем дне, который помнишь. Его распорядок. Все, что ты делала.

— Послушай, ты уже нагоняешь на меня жуть, — сказала я. Как бы мне не хотелось выяснить, что же произошло в действительности, — ланч с моим “одноразовым” любовником все-таки оказался огромной ошибкой. — Ну что же, несмотря на то, что это было волнующе, мне, ей богу, пора…

Он вновь стиснул мою руку.

— Ты остаешься.

Каждый частичка меня воспротивилась этой идее, и, тем не менее, мне пришлось признать, что я не могу его ослушаться. Просто фантастика какая-то.

— Отлично. Я остаюсь.

Я села.

Ноа снова погладил мою руку.

— Похоже, у нас возникла проблема.

— Почему?

Он наклонился ко мне. Я тоже наклонилась поближе, грудь прижалась к столешнице, а тело покалывало от волнения. А если он лизнет мне ушко? Я взорвусь от этого в мгновенном оргазме?

— Я думаю, что ты умерла, — прошептал он.

Такие разговоры однозначно портят настроение.

— Нет, и ты туда же? — Я вскочила из-за стола, опрокидывая кофейные чашки и заставляя несколько человек обернуться. Мне было все равно — вся моя неприязнь была направлена прямо на Ноа. — С меня уже хватит. Пошел к черту!

Здесь что, все, своего рода, одержимы смертью?

Ноа тоже поднялся, и его сильная рука опустилась мне на плечо.

— Ты сядешь, и будешь молчать. — Его голос оставался тихим и спокойным.

К моему удивлению, я полностью подчинилась, неуклюже опустившись обратно на свое место и отводя от него взгляд. Ноа присел напротив, спокойно разглядывая меня, в то время как подбежавшая официантка вытирала пролитый кофе. Через несколько безмолвных минут наши чашки вновь были наполнены, и мы снова остались одни.

— Теперь сиди и пей, — скомандовал он.

— Почему, всякий раз, когда ты что-то говоришь, я чувствую, что должна тебе повиноваться? — Я взяла чашку, сбитая с толку собственным поведением.

Он вздохнул:

— Я боялся этого. Ты будешь сидеть тут и слушать то, что я скажу, или мне придется силой удерживать тебя на месте?

Я не думала, что это имеет какое-то значение, поэтому я выдавила из себя фальшивую улыбку: