Холодная (СИ) - Инфинити Инна
Высокомерная стерва.
— Так, Максим тогда пьет компот, а я с девочками все-таки бокальчик пригублю. За встречу! — громко говорит Игорь Петрович, и мы все ударяемся бокалами. Кристина в мою сторону даже не смотрит и едва касается вина губами.
— А с поступлением в вуз уже определился? Елена говорила, что ты очень хорошо учишься.
— С конкретным вузом еще нет, но со специальностью да. Юриспруденция.
— А поточнее? Это очень широкое слово: от рядового следователя до адвоката.
— Я бы хотел быть корпоративным юристом, который занимается сопровождением сделок компаний. Желательно международных. Желательно сделок слияния и поглощения.
Надменная коза снова поднимает на меня взгляд и прищуривается, растянув пухлые губы в скептической ухмылке.
— Да, это перспективное направление. Ты главное с вузом не прогадай. Чтобы стажировки зарубежные были и практики в статусных компаниях. А то юридический факультет в каждом задрипанном институте есть, только толку от этого никакого.
Дальше отчим с матерью начинают обсуждать дела его строительной компании, и я спокойно погружаюсь в еду. А вот Кристина, наоборот, отложила вилку с ножом в сторону и внимательно слушает отца, повернув к нему голову. Игорь Петрович что-то рассказывает про строительство нового ЖК на юго-западе Москвы, соглашении с московской мэрией, которая не хочет выдавать какие-то разрешительные документы. Отчим сыплет строительными терминами и аббревиатурами, которые мне совсем незнакомы.
А вот его дочь, очевидно, понимает прекрасно, о чем идет речь. Воспользовавшись тем, что ее внимание приковано к отцу, я украдкой еще раз хорошо ее разглядываю.
Красивая, ничего не скажешь. Но красота не как у обычной девчонки, каких много в моем родном городе, а другая. В Кристине чувствуется грация, порода, голубая кровь что ли. Это есть в каждом ее движении, в каждом взмахе ресниц, в каждом повороте головой. Но все же надменность и высокомерие девушки, ее презрение ко всем окружающим кроме отца — ко мне, к маме, к прислуге, пополняющей тарелки, — отбивают все желание не просто говорить с ней, но даже смотреть на нее.
У меня точно не получится с ней подружиться. И даже не потому, что она считает меня недостойным своей дружбы, а потому что я сам не хочу. Не люблю гордых и заносчивых людей. Такие есть даже в моей провинции, и я с радостью выбивал у них такую дурь из головы своими кулаками, если это оказывались мужчины. С заносчивыми девушками я никогда не связывался. Они мне просто противны.
— Пап, я думаю, тебе следует предложить городу построить в этом микрорайоне не только школу и садик, но еще поликлинику и торговый центр. Такое предложение точно смягчит мэрию. Ты хочешь застроить микрорайон на 25 тысяч человек. Сам посуди, что будет, если они все ломанутся в единственную поликлинику в той местности. Зачем городу такая нагрузка? — Вырывают меня из задумчивости слова козы, обращенные к отцу.
— Предлагал уже, Кристин, все равно не хотят, — понуро отвечает ей отчим.
— А там есть парки?
— Нет, это бывшая промзона.
— Предложи мэрии построить большой парк, который будет рассчитан не только на жителей твоего нового ЖК, но и на остальных, кто там уже живет. Но парк только хороший, чтобы и пруд был, и фонтаны, и места для спорта. А зимой, чтобы его можно было заливать для катка.
— Хм, а это идея, — отчим оживился. — Обсужу со своим архитектором. Спасибо, доча!
Коза довольно улыбается и отпивает еще вина.
Когда ужин уже подходит к концу, отчим неожиданно поворачивается к дочери.
— Кристина, а покажи Максиму дом. Что да где тут у нас.
Козу эта просьба явно застает врасплох. Она резко сверкает взглядом сначала на меня, потом на отца. За несколько секунд на ее лице мелькают десятки негативных эмоций: от ужаса до брезгливости. Мгновение она пристально смотрит на отчима, а потом, нацепив на себя маску безразличия, отвечает, как можно мягче:
— Конечно, пап, без проблем, — и даже улыбается.
Мы выходим с Кристиной из кухни, и мне кажется, что даже на ее затылке написано презрение ко мне. Ее голова достает мне до подбородка, а рост у меня 185 сантиметров. Значит, она где-то около 170 см. Может, чуть ниже.
— Тут холл и гостиная, ты их уже видел, — она, не глядя на меня, машет рукой в правую сторону. — Тут под лестницей ванная, — мы идем дальше по коридору первого этажа. — Здесь библиотека, а там спортзал. — Она машет руками в разные стороны, а затем резко поворачивается ко мне. Все выражение ее лица говорит о том, что она мне сейчас делает одолжение.
Кристина шагает мимо меня обратно к холлу и поднимается на второй этаж. Я иду сзади, стараясь не смотреть на ее тонкую, как у балерины, фигурку.
— Вот это твоя комната, — она указывает на первую дверь второго этажа, — дверь, следом за ней, —ванная. Можешь ею пользоваться. Вот эти три двери — гостевые.
— А вот эта? — Я киваю в сторону еще одной двери, располагающейся по диагонали от моей.
— Это моя комната. Без стука не входить. А лучше вообще никак не входить. — Коза пристально смотрит мне в глаза.
— Не буду, — я не могу удержаться от смешка. Ну до чего высокомерная! — А что на третьем этаже?
— Там комната моего папы и твоей матери, а также рабочая зона отца: кабинет и переговорные для встречи с партнерами. В рабочую зону нельзя подниматься никому.
— Даже тебе? — Я вскидываю бровь.
— Мне в этом доме можно все. Но даже я знаю меру, — чеканит надменная стерва и рывком дергает дверь моей комнаты. — Располагайся, родственничек, — она презрительно хмыкает, — тут для тебя все по высшему разряду.
Я прохожу в свою комнату вслед за Кристиной, игнорируя ее выпад. Комната размером метров 20, большая кровать, большой письменный стол, шкаф, пара кресел, комод. Светлые пастельные тона, подходящие как мужчине, так и женщине. Я прохожу к окну и стараюсь разглядеть вид из него, но яркий свет в комнате и темнота на улице, словно зеркало, лишь открывают для меня вид на сводную сестрицу, стоящую у меня за спиной. Мы оба молча разглядываем друг друга в этом отражении прежде, чем я к ней поворачиваюсь и пристально смотрю в глубокие голубые глаза. Такие красивые и такие холодные.
Кристина приближается ко мне вплотную и тихо произносит.
— Думаю, нам следует обговорить правила совместного проживания.
Я молча смотрю ей в лицо, и она продолжает.
— Правило №1: мы с тобой никакие не брат и сестра. Правило №2: ты не треплешься в школе о том, что живешь со мной в одном доме. Правило №3: ты не суешься в мою компанию. Правило №4: ты не разговариваешь со мной на людях. Правило №5: когда ко мне приходят гости, ты не высовываешься из своей комнаты. Правило №6…
— Я столько не запомню, — смеясь перебиваю надменную козу.
От ярости она начинает быстро дышать и на секунду мне кажется, что из ноздрей у нее сейчас повалит дым.
— Правило №6: ты на меня не пялишься, — холодно чеканит она.
— Когда это я на тебя пялился? — Я искренне удивляюсь.
— На кухне, когда папа рассказывал про свою работу. Думаешь, я не заметила, как ты на меня глазел? Аж забыл, как жевать!
— Слушай, а ты пялилась на меня, когда я зашел в дом. Причем ты тихо спустилась с лестницы и затаилась, как кошка, рассматривая меня со стороны. Я заметил тебя боковым зрением задолго до того, как мать с тобой поздоровалась.
Козе явно не нравится, что она была поймана, поэтому мгновение она молчит, не находясь, что сказать. Меня этот разговор забавляет.
— Я в своем доме могу смотреть, на кого захочу и сколько захочу. А ты не забывай, что находишься в гостях.
На этих словах она резко разворачивается и направляется к выходу. Остановившись в дверном проеме, холодно чеканит, не поворачивая головы:
— Правило №7: никогда не провожай меня взглядом.
Она громко захлопывает за собой дверь моей комнаты, а я устало опускаюсь на кровать. Ну и надменная стерва!
Через пару часов, когда я разбираю свой чемодан, в щель под дверью кто-то просовывает вдвое сложенный листок А4. Затем по коридору слышатся шаги и звук тихо закрывшейся двери недалеко от меня.
