Его плохая малышка (ЛП) - Мэдисон Фэй

К дьяволу последствия или аморальность моей одержимости, или какой-либо резонанс. Понимаю, что стираю грань между наказанием моей непослушной студентки, и подпитыванием собственной страсти, но мне откровенно плевать. Я провел два месяца с жестко-каменным стояком из-за этой маленькой дразнилки и больше отказывать себе в удовольствии не буду.

Я её директор. Я на двадцать лет её старше. Но к черту последствия. К черту всё. По закону она взрослая, да к тому же, с того дня как она ворвалась в мой мир, мне на ухо начал нашептывать противный голосок.

Темпест Кенсингтон — первоклассная хулиганка. И я преподам ей очень жесткий, очень порочный урок дисциплины.

...Перекину через колено, задеру её гребаные лодыжки над головой, пока буду толкаться каждым чертовым дюймом члена в её узкую щелочку.

Темпест знает, куда мы идем, я следую за ней. Когда мы входим в приемную кабинета директора, моя голова всё ещё кружится, словно вся кровь в теле отхлынула к члену. Мисс Уитни, моя секретарша радостно улыбается, но я поспешно от нее отмахиваюсь.

— Не принимайте для меня звонков, — хрипло бормочу я, едва в состоянии говорить и не сводя взгляда с Темпест, входящей в моей кабинет. — Вообще-то, Милли, пообедай подольше, — предлагаю я как можно невиннее, стараясь встать за монитором её компьютера, чтобы она не заметила огромную выпуклость у меня в паху. Правда в том, что я жажду остаться наедине с Темпест. И не хочу, чтобы кто-то с той стороны двери подслушивал, что я собираюсь сделать с этой маленькой хулиганкой, или что ещё хуже, прервал бы меня.

Милли подозрительно глядит в сторону моего кабинета и Темпест, замершей внутри спиной к двери.

— По поводе нее, — секретарша, качая головой, цокает языком. — Вы же понимаете, что пойдут слухи, мистер Нолс. Вы не можете уступить этим смутьянам ни единого дюйма.

— Я и не собираюсь, мисс Уитни, — хрипло отвечаю я, натянуто улыбаясь, когда секретарша встает из-за стола, берет свой мини-бокс с обедом и выходит из приемной.

Я планирую дать ей все девять дюймов.

Прежде чем закрыть дверь в приемную и ворваться в свой кабинет, я дождался, пока секретарь уйдет. Темпест стояла лицом ко мне, упираясь попкой в стол и прикусив нижнюю губу. Я тихо, словно животное, рычу, закрываю дверь в кабинет и, не сводя с нее взгляда, скрещиваю руки на груди.

— У меня проблемы, мистер Ноллс?

Она сексуальным голосом, яростно сверкая взглядом, мурлыкнула, словно маленький котенок. В моих ушах ревет кровь, даже если я изо всех сил буду сопротивляться желанию прямо здесь сорвать с нее одежду, нагнуть над столом и трахнуть её дерзкое тугое влагалище, полностью подчиняя её себе, эту битву я не выиграю. Не тогда, когда она смотрит на меня вот так, когда посасывает вот так свою пухлую нижнюю губку и когда одевается вот так.

Не тогда, когда каждый мой инстинкт кричит, что она хочет быть здесь сейчас. Она нервничает, но не напугана. Она ведет себя вызывающе, но не злится. Словно маленькая сучка не в беде, оказавшись в кабинете директора.

...Она слегка злится, но судя по выражению лица, находится там, где хочет. От этой мысли на моем подбородке задергался мускул, а руки сжались в кулаки по бокам. Едва осознав это, я понимаю, что назад пути нет. Я, возможно, и готов разложить Темпест на своих коленях и показать, что случается с маленькими девочками, но всё её вызывающее поведение говорило об одном: она так же жаждет принять наказание, как я его отмерить.

— Курение. Правда?

Она пожала плечами, пытаясь выглядеть застенчиво, но вместо этого показалась мне чертовски аппетитной, особенно с этим вызывающим взглядом.

— Я взрослая. Мне можно...

— Едва ли, — рычу я, направляясь к ней. По мере приближения ощущая жар ее хрупкого тела, этот пульсирующий маяк притягивал меня все ближе к греху и искушению.

Она сглотнула, а стоило мне подойти поближе, нависнуть над ней всей своей массивной фигурой, её легкая бравада исчезает.

— Мне разрешено курить, — тихо произносит она.

— Нет, не разрешено. По крайней мере, не на территории школы.

Я молчу, поджав губы и не сводя с нее взгляда.

— Вообще-то, знаете что? С этого момента вам запрещено курить.

Она выгибает бровь.

— И кто мне запретит?

— Я, — рычу я, подходя к ней ещё ближе.

— Вы не можете указывать мне, что делать, — отвечает она, задыхаясь, её грудь, сладкая и пышная, поднимается и опускается, натягивая блузку.

— Смотри на меня.

Она ахает, когда я останавливаюсь в дюйме от нее, едва не касаясь её тела своим. Опускаю руки на стол по обе стороны от Темпест, прижимая ее к деревянной поверхности, словно добычу. У нее перехватывает дыхание. И этот сексуальный тихий вздох отозвался пульсацией прямо в моем набухшем члене.

— В вашем досье говорится о том, что у вас проблемы с властями.

— Не сомневаюсь, — шепчет она в ответ.

— Склонна к непослушанию.

— А может, мне просто не нравится, когда старички указывают, что делать.

Я стискиваю зубы, сверкнув взглядом от вспыхнувшего в ней огня.

Ей это нравится. Она наслаждается, изображая маленькую гребаную дразнилку, и нажимает на мои слабости все сильнее и сильнее, надеется увидеть мою большую реакцию. И поверьте мне, она получит очень большую «реакцию».

— Тебе просто нравится быть плохой девочкой, верно?

Она всхлипывает. Она, твою мать, всхлипнула, когда я назвал её плохой девочкой, и боже помоги мне сдержаться, чтобы не сорвать с нее одежду и не взять прямо здесь.

— Возможно, — выдыхает Темпест со слегка дрожащей нижней губой и смотрит в мои глаза своими большими зелеными очами. Я вижу, как появляются трещины в её броне, вижу, как расцветает от страсти её лицо, как она взглядом практически умоляет меня погрузиться между её бедер.

— Надеюсь, ты понимаешь, что в прежние времена таких плохих девочек отшлепал бы лично директор.

Она снова всхлипывает, поджимает губы и сглатывает. Медленно облизывает мягким маленьким розовым язычком губы, и мой внутренний зверь готов вырваться наружу.

— Кто мы такие, чтобы нарушать традиции? — тихо шепчет она.

— Сейчас действуют определенные правила.

— Мне не очень нравятся правила, — огрызается она, её грудь быстро поднимается и опускается, а щечки розовеют.

— Берегись, — рычу я.

— Кого?

— Меня.

Темпест тихо ахает, от чего мои заполненные спермой яйца пульсируют от потребности в освобождении.

— Вы думаете, что я испугалась нового директора, который думает, что может просто появиться из ниоткуда, и...

— А следовало бы.

— Мужлан.

Я стискиваю зубы.

— Тебе когда-нибудь говорили, что ты ведешь себя как маленький ребенок?

— А тебе когда-нибудь говорили, что ты старикашка?

Мой самоконтроль пошатнулся.

— Развернись, — рычу я.

Брови Темпест взлетают вверх.

— Что? — шепчет она дрожащим голосом.

— Развернись. Твою мать. Вокруг, — приказываю я, шагнув прямо к ней и позволяя прочувствовать каждый дюйм моего прижавшегося к ней тела. Она снова всхлипывает, и я понимаю, она чувствует, как мой горячий жесткий член пульсирует у её живота. Я отодвинулся лишь на дюйм, давая ей возможность выполнить мой приказ.

— Поскольку тебе нравится вести себя как плохая девочка, я буду относиться к тебе соответственно, — шепчу я хриплым от страсти голосом. — А кто мы такие, чтобы нарушать традиции?

Ее челюсть отвисла, а мои губы растянулись в голодной улыбке.

— Повернитесь, мисс Кенсингтон, — бормочу я.

Темпест медленно кивает, её лицо заливается ярко-красным румянцем, а большие зеленые глаза блестят от смеси потрясения и похоти. Медленно, словно не до конца осознавая реальность происходящего, она поворачивается.

— Наклонись, — тихо рычу я, скользнув вверх и вниз по её стройный обнаженным ножкам.

— Ч-что? — задыхаясь, дрожащим голосом хрипит она.

— Наклонись над столом, — подходя к ней сзади, мрачно шепчу я ей на ухо. — Мисс Кенсингтон, я собираюсь показать, что ваш новый директор делает с такими непослушными маленькими девочками как вы.