Шайла Блэк - Строгий запрет
– Если мисс Мельбурн хотела выйти за графа, почему сейчас она готова удовлетвориться Джеймсом? Он всего лишь деревенский священник, который вряд ли осыплет ее золотом. Возможно, нам будет достаточно объяснить ей это.
Кэролайн драматическим жестом прижала руки к пышной груди.
– Теперь, когда она скомпрометирована сверх всякой меры, эта красотка вынуждена выйти замуж за любого, кто согласится жениться на ней.
Гевин понимал, что тетя права. Джеймс всегда хотел помочь другим. Мальчишкой кузен помогал заботиться о больных, лечил раненых животных и плакал вместе с теми, кто страдал. Джеймс не любил мисс Мельбурн; возможно, он даже не желал ее, зато жалел ее неудачное происхождение и погибшую репутацию.
– Я разговаривала с Джеймсом, прежде чем послать за тобой. – Кэролайн пожала плечами. – Его невозможно переубедить.
Гевин ничуть не удивился. Когда дело касалось помощи нуждающейся душе, Джеймса переубеждать было бесполезно. Кузен был из тех людей, кто отдаст незнакомцу последний кусок хлеба, даже если сам будет голодать, и кто не видит ничего зазорного в том, чтобы дать отчаявшейся женщине доброе имя.
– Как я смогу жить, имея в невестках проститутку?
Гевин не знал, что ответить тете, чем утешить ее, поскольку сам не разделял непомерной страсти Джеймса к благотворительности. К тому же, несмотря на грядущую катастрофу, ему было интересно узнать правду о невесте Джеймса – для себя. Даже если он и узнает ее, для высшего общества правда не имеет значения. Будь Кира Мельбурн невинна как монашка, ее уже признали распутницей – свет согласился с этим, и значит, девушка в его глазах окончательно погибла. Тем не менее, Джеймс сделал предложение, несмотря на беды, которые это принесет его семье.
– Что нам делать, Гевин? – услышал он голос тети.
Действительно, что они могут сделать? Если свет будет говорить о мисс Мельбурн в таком духе, скандал непременно заденет маленькую семью Гевина. На судьбу его сестер это тоже повлияет. После позора, который обрушил на их семью отец почти двадцать лет назад, они просто не могут позволить навлечь на себя новые испытания. В тот первый раз тетя Кэролайн едва пережила унижение, и Гевин был полон решимости защитить ее и остальных.
– Пока вам нужно успокоиться. – Он поднялся на ноги. – А там я что-нибудь придумаю.
На следующее утро Кира вышла к завтраку очень рано, надеясь найти столовую пустой, но она ошиблась. Герцог Кропторн в одиночестве сидел во главе стола и просматривал бумаги, делая то там, то тут необходимые пометки. В левой руке он держал чашку с кофе, а у его правого локтя стояла тарелка с нетронутым омлетом. С откинутыми назад темными волосами и словно высеченным из камня профилем он выглядел необыкновенно красивым. Такой тип мужчин ей когда-то нравился – до того, как лорд Венс преподал ей урок.
Едва Кира появилась на пороге, герцог поднял глаза, и она нервно сглотнула. Разумеется, она не нравится ему, так же как и матери Джеймса; они без всяких слов ясно дали ей это понять. Миссис Хауленд она могла бы со временем переубедить, доказав, что ее невестка не является ни проституткой, ни язычницей. А вот Кропторн, похоже, был непреклонен в своих суждениях – но именно это и манило бросить ему вызов.
Тем не менее, поскольку Джеймс был очень высокого мнения о кузене, ей придется быть вежливой и ради жениха, и ради гармонии в семье.
– Доброе утро, ваша светлость. – Она улыбнулась. – Прошу прощения, если помешала вам. Я была уверена, что никого не застану здесь в столь ранний час.
– Вот как? Но я всегда встаю рано.
Задержавшись на пороге, Кира отметила про себя, что герцог не торопится пригласить ее присоединиться к нему за столом.
– Значит, вы так же, как и я, любите рано вставать, – сказала она. – Раннее утро кажется мне таким освежающим...
– Ну а я нахожу это удобным до полудня. Можно поделать много работы.
– Действительно, вы правы. – Кира смущенно умолкла. Ей раннее утро всегда казалось безмятежным и спокойным, а Кропторн считал его подходящим для работы. Что ж, возможно, но такое отношение показалось ей довольно скучным.
– Почему бы вам не присесть? – наконец, произнес герцог и начал собирать бумаги.
– Пожалуйста, не прерывайтесь из-за меня. Я с удовольствием выпью чаю в тишине. – Кира прошла мимо ряда фамильных портретов к буфету с едой.
– Так случилось, что сегодня утром я должен на несколько дней уехать в Лондон, куда меня зовут дела. А вы можете позавтракать в тишине, так, как вам нравится.
Бесцеремонный – самое вежливое слово, чтобы описать герцога, решила Кира и положила себе на тарелку лепешку. О, она предполагала, что человек его ранга привык обращаться с нижестоящими с большой долей снисходительности. И все же хотя Гевин Даггет и казался надменным, он имел влияние на мягкосердечного Джеймса и, возможно, мог даже заставить его отказаться от свадьбы. Герцог явно из тех, чье неодобрение нельзя недооценивать, если она хочет выйти за Джеймса, утихомирить скандал с лордом Венсом и найти место, которое сможет назвать домом.
– Счастливого вам пути, – сказала Кира, стараясь, чтобы голос ее звучал как можно любезнее, и села за стол.
Гевин холодно поклонился и направился к выходу, но, оказавшись рядом с ее стулом, остановился.
– Мне сообщили, что вы племянница графа Уэстленда.
Чашка Киры замерла в руке. Она осторожно взглянула в сторону герцога и заметила в его глазах любопытство. Вероятно, он уже слышал и о скандале, и о ее происхождении. Его неодобрение по отношению к ней стало глубже, чем вчера; пристальный взгляд ясно показывал это. Попытка защититься от скандала не приведет ни к чему хорошему. И что она может сказать о своей смешанной крови? Кира была не больше рада этой реальности, чем он.
Персы избегали ее; англичане глазели на нее и перешептывались. Всю жизнь ей не хватало общества людей, пусть и немногих, которые принимали бы ее просто как человека.
Очевидно, что Кропторн не из их числа.
– Да, – сказала она, опуская чашку. – Но я почти не выезжала из деревни и никогда не встречалась с ним.
Кропторн задумчиво кивнул, как будто осмысливая ее слова. Вероятно, ему также известно, что несколько лет назад ее отец был изгнан из семьи, но если он предпочел изображать вежливое неведение, она поддержит его игру.
Темные глаза герцога блуждали по лицу Киры, как будто выискивая все новые доказательства ее персидской крови.
– Жаль. Я считаю его в высшей степени достойным джентльменом.
Конечно, герцог не может не восхищаться человеком, который судит о женщине по ее происхождению, подумала Кира. Он и сам сейчас делает именно это. Но неужели он действительно думает, что она невосприимчива к взглядам, любопытным и распутным одновременно? Кира знала, что люди перешептываются, когда она входит в комнату, и в глубине души не могла побороть смущение. Ей отчаянно хотелось, чтобы на нее смотрели, как на любую другую женщину и добропорядочную прихожанку. Увы, из-за одной только внешности она всегда будет не такой, как все. Четыре года детства, проведенные в Персии, оставили слишком глубокий след в ее душе. Как ни старалась Кира забыть те бурные времена, огненное солнце, пылающее над Каспийским морем, и растущие повсюду дикие тюльпаны, они все время жгли ее разум. Она вспоминала, как бегала за пищухами – зверьками с маленькими пушистыми хвостами, как искала крошечных крабов, живущих в холодных заводях. Англия была подлинным садом зеленой красоты, но воспоминание о суровом великолепии Загросских гор, возвышающихся над распростертой внизу бескрайней пустыней, никогда не покидало ее. Кира по-прежнему любила свою мать, и отрицание персидской крови было бы равносильно отказу от нее.
