Дж. Уорд - Вечный любовник

Он заставил себя опустить руку.

— Мне нужно позвонить. Ты не возражаешь, если я уединюсь наверху?

— Конечно. Я… я подожду здесь.

— Это не займет много времени.

Поднимаясь в ее спальню, он вытащил мобильный из кармана. Корпус телефона был разбит, видимо стараниями одного из лессеров, но сам сотовый работал без проблем. Попав в голосовую почту Рофа, он оставил ему сообщение, взмолившись, чтобы тот перезвонил ему как можно раньше.

Быстро осмотрев верхний этаж, он спустился вниз. Мэри сидела на кушетке, подложив под себя ноги.

— Что будем смотреть? — Спросил он, оглядывая окна и двери в ожидании бледных лиц, скрывающихся за ними.

— Почему ты изучаешь мой дом так, словно это трущобы с преступниками?

— Прости. Старая привычка.

— Ты, должно быть, узнал весь ад военной службы.

— Что ты хочешь посмотреть?

Он подошел к полке, на которой были расставлены ее DVD.

— Выбирай ты. Я пойду переоденусь во что-то более… — Она покраснела. — Ну, уж если быть честной, во что-то более удобное. И на чем нет травы.

Чтобы удостовериться в ее безопасности, он ждал, стоя у подножья лестницы, пока она ходила по своей спальне наверху. Когда она начала спускаться, он снова вернулся к книжным полкам.

Одни взгляд на ее коллекцию фильмов — и он понял, что попал: среди огромного количества иностранных названий встречались старые американские фильмы. Пара золотых хитов, типа «Незабываемый роман».[66]«Каса-твою-мать-бланка».

Ничегошеньки от Сэма Рэйми[67] или Роджера Кормана.[68] Она вообще слышала о «Зловещих мертвецах»?[69] Нет, подождите, есть надежда. Он вытащил коробку. «Носферату. Симфония ужаса».[70] Классическое немецкое кино про вампиров 1922 года.

— Тебе что-то понравилось? — Спросила она.

— Да, — он глянул через плечо.

О… черт. Насколько он мог судить, она была одета именно для любви: фланелевые пижамные штаны со звездами и луной. Маленькая белая футболка. Свободные замшевые мокасины.

Она потянула за край футболки, пытаясь опустить ее пониже.

— Я думала надеть джинсы, но я так устала, а это я всегда одеваю на ночь. Ну, э-э-э… чтобы расслабиться. Ну знаешь, ничего необычного.

— Ты нравишься мне во всем этом, — сказал он низким голосом. — Ты уютно выглядишь.

Ага, к черту все это. Она выглядела очень съедобно.

Выбрав кино и включив телевизор, он схватил сумку, перенес ее поближе к дивану и уселся на него, расположившись как можно дальше от нее. Он потянулся, претворяясь, что каждый мускул в его теле расслаблен. Для ее же пользы. Потому что, на самом деле, он разрывался на куски. Разрывался между постоянным напряженным ожиданием нападения лессеров, мольбами о том, чтобы Роф позвонил ему сейчас же и желанием проложить дорожку из поцелуев вверх по ее бедру. Словно оживший стальной трос.

— Ты можешь положить ноги на столик, если хочешь, — сказала она.

— Все нормально.

Он потянулся влево и выключил лампу, надеясь, что вскоре она заснет. По крайней мере, тогда он сможет свободно передвигаться по дому и следить за округой, не тревожа ее.

Прошло пятнадцать минут, и она сказала:

— Прости, но я просто валюсь с ног.

Он взглянул на нее. Она свернулась клубочком, волосы рассыпались по плечам. Кожа ее светилась и блестела в мерцании экрана телевизора. Веки отяжелели.

Вот она выглядит, проснувшись утром, подумал он.

— Давай, Мэри. А я еще ненадолго задержусь, ладно?

Она натянула на себя мягкое светлое покрывало.

— Да, конечно. Но, мм, Хел…

— Подожди. Не могла бы ты звать меня… другими моим именем?

— Хорошо, каким?

— Рейдж.

Она нахмурилась.

— Рейдж?

— Да.

— А, конечно. Это что-то типа прозвища?

Он закрыл глаза.

— Да.

— Ну, Рейдж… Спасибо за сегодняшний вечер. За уступчивость, я имею в виду.

Он тихо чертыхнулся, подумав, что вместо благодарности от нее он скорее заслужит хорошую порку. Ее чуть не убили из-за него. Теперь она стала мишенью для лессеров. И, если бы она знала хотя бы половину того, чтобы он хотел сделать с ее телом, она бы закрылась от него в ванной.

— Все нормально, ты знаешь.

— Что нормально?

— Я знаю, что ты хочешь, чтобы мы были просто друзьями.

Друзьями?

Она коротко рассмеялась.

— Я хочу сказать, что я не строю иллюзий насчет того поцелуя. Ну, когда ты заехал за мной. Я знаю, что это не было… Ты знаешь. В любом случае, тебе не следует волноваться, что я тебя неправильно поняла.

— Почему ты думаешь, что у меня возникли подобные опасения?

— Ты сидишь на другом конце дивана, напряженный как доска. Как будто боишься, что я в любой момент могу на тебя прыгнуть.

Снаружи донесся какой-то шум, и он скосил глаза вправо, чтобы посмотреть в окно. Но это лишь ветер шелестел листвой.

— Я не хотела поставить тебя в неловкое положение, — выпалила она. — Я просто хотела… Ну, знаешь. Разуверить тебя.

— Мэри, я не знаю, что сказать.

Потому что правда ужаснула бы ее. А он ей уже достаточно солгал.

— Так ничего не говори. Вероятно, мне вообще не стоило заводить этот разговор. Я просто хотела, чтобы ты знал: я рада, что ты здесь. Как друг. Мне правда понравилась поездка в твоей машине. И мне нравится проводить с тобой время. И, честно, мне не нужно что-то большее от тебя. Ты хорош как друг.

Рейдж с силой втянул в себя воздух. За всю его взрослую жизнь ни одна женщина не называла его другом. И не расценивала его компанию в качестве приятной в чем-то, кроме секса.

Он прошептал на Древнем Языке: «Ты лишила меня слов, моя женщина. Ни один звук, вырвавшийся из моего рта, не будет достоин твоего слуха».

— Что это за язык?

— Мой родной.

Она наклонила голову, разглядывая его.

— Очень похож на французский, но не совсем. В нем есть что-то славянское. Это венгерский или что-то похожее?

Он кивнул.

— В основном.

— Что ты сказал?

— Мне тоже нравится быть с тобой здесь.

Она улыбнулась и опустила голову.

Удостоверившись, что она уснула, он открыл сумку и проверил на месте ли оружие. Потом прошел по дому, выключая свет. Когда внутри стало совсем темно, его зрение адаптировалось, и чувства обострились.

Он изучил лес позади ее дома. И луг, что был справа. И ферму вдалеке. Улицу перед домом.

Он слушал, отслеживая шаги животных по мягкой траве, свист, клокотание и стук деревянных бревен ее дома. Температура на улице упала, а он продолжал фокусироваться на звуках, ожидая нападения. Он бродил кругом, из комнаты в комнату, пока не понял, что сейчас просто взорвется.