В лапах зверя (СИ) - Зайцева Мария
— Э-э-э…
— А то есть тут у меня одно предложение. Раз уж мы родня теперь.
Глава 47. Сандр
— Знаешь… — отец откатывается в своем кресле к окну, смотрит какое-то время на излучину реки, с этого ракурса совершенно нереальную по красоте и эпичности, задумчиво крутит в пальцах сигару, — я всегда знал, что это случится…
Мне глубоко похер на все его замашки крутого гангстера, копирование Брандо и прочий бред, который он подцепил еще в девяностых, после, когда это стало откровенно кринжово, как сказал бы Сава, успешно загасил, переключаясь на неброский стиль крупных бизнес-акул. Но вот в такие моменты в нем иногда это прошлое нет-нет, да и проявлялось.
И сейчас, судя по настрою, будет ностальгическая пауза.
Мне, конечно же, на эти паузы тоже похер, ничего информативного в них нет, только эмоции, но приходится терпеть. Отец, все же.
Я его уважаю. С некоторых пор меньше, чем раньше, но все равно.
Он — единственный родной человек. Он и брат. Не то, чтоб я сильно загонялся по крови, но у нас общее прошлое, общие утраты… Да много чего общего.
Я знаю, о чем сейчас пойдет речь, для чего он сегодня приперся в офис и даже уселся в своем давно пустующем кабинете, до усрачки напугав весь офисный планктон и топ-менеджеров в полном составе.
Весть, что главный акционер сегодня в офисе, всех взбудоражила до стерени нервного энуреза. И тут только остается позавидовать отцовской харизме. Ничего не сделал же вообще!
Просто по офису прошел!
А народ уже, смотрю, на таблетках.
Высший пилотаж.
Мне пока что далеко до такого.
Поглядываю на экран телефона, где в рабочих чатах небывалое затишье. И только во флудилке, куде мне, как генеральному директору, доступа, типа, нет, и про которую я даже знать не должен, миллион панических смс.
Зачем приехал?
Что будет?
Сокращения?
Нас продают?
Нас покупают?
Нас реорганизуют?
Меняют генерального?
Хорошо бы, а то этот отмор всех заебал…
Последнее сообщение я пересылаю сб-шнику с пометкой выяснить, кто такой смелый.
Сообщения давно нет в чате, тот, кто его отправил, тут же опомнился и все почистил, но уже все… Поздно.
Отец крутит в пальцах сигару, но не прикуривает. Отучился. Верней, Настя отучила, заботясь о его здоровье…
Мысли о Насте заставляют нахмуриться, снова испытать неприязнь к отцу, так по-глупому проебавшему такую женщину.
— Ты слишком долго был отмороженным придурком, — продолжает отец, не поворачиваясь ко мне и не собираясь выяснять, какой именно эффект произвели его слова. Он и так знает ответ. Никакого. — Когда-то это должно было сдетонировать… Жаль, что так не вовремя.
Я знаю, о чем он, но комментировать не собираюсь. Мои дела. Сам решу. И в его внимании по этому вопросу не нуждаюсь, говорил уже по телефону.
Но отец, судя по всему, решил, что меня надо повоспитывать, и явился лично.
Поздно спохватился.
— Если у тебя все, то мне надо работать, — решаю я прервать паузу на ностальджи, — у меня дела еще.
— Знаю я твои дела, — отец разворачивается, нюхает сигару и ломает ее между пальцами.
Силен. У меня так не получится.
— Без комментариев, — коротко отрубаю я, откидываясь на спинку дивана и поглядывая в экран телефона.
Могла бы хоть смс написать… Номер мой знает…
— Саша… — терпеть не могу, когда он так называет. Меня только мама так звала. Больше никому не позволено. И он это знает. — Когда ты женился на внучке Урала, мы с тобой разговаривали?
— Да.
— Это был честный, спокойный разговор?
— Да.
— Мы оба пришли к выводу, что лучше варианта нет?
— На тот момент да.
— Тогда какого хера, Саша? Какого, блять, хера???
Он не повышает голос, нет.
Но ощущение, что орет так, что в ушах звон.
Молчу, не комментируя. Он сам знает все. И сюда пришел эмоции выпустить.
Потому что также знает, что на меня повлиять не получится.
И проблемы будут, когда Урал получит свою гребанную наркоманку обратно. Он же, блять, перекрестился и на радостях салют заказал, когда сбагрил это сокровище нам.
И теперь ни при каком раскладе назад ее не примет. А, учитывая, что в качестве приданого он нам две своих компании отдал, то…
То он явно чувствует себя уверенным в том, что держит меня за яйца. Старый маразматик.
Терпеть этих трухлявых бандюков не могу.
Нажрались ртом и жопой, когда возможность появилась, смогли не сдохнуть, когда пришли новые и жадные, сумели приумножить даже… Ну так сидите на своих задницах ровно и радуйтесь, что вас не трогают! Что забыли о вас все!
Так нет, лезут вперед, хозяева жизни…
Работать не дают.
Бизнес вести не умеют и другим не позволяют.
Мой отец, кстати, к этой формации не относится.
Когда все хавали и заливали руки кровью, он учился в МГУ. И был вполне себе подающим надежды аспирантом.
А вот дед… Тут все сложнее и проще.
Но деда нет в живых, он пополнил ряды жителей Аллеи славы, которая имеется в каждом городе, наверно. Когда мы навещаем его могилу, я смотрю на суровое красивое лицо вполне еще молодого мужика, картинно и лирично обнимающего русскую березку, читаю пафосную надпись: “Кто умер, но не забыт, тот — бессмертен”.
И думаю, что, наверно, единственное, что сделал дед правильно в свое время, это отправил своего единственного сына подальше от того дерьма, что творилось тогда в городе.
Правда, когда отец вернулся обратно на похороны, бросив аспирантуру и вполне налаженную жизнь в столице, то дед, наверно, в гробу переворачивался, наблюдая, как все, от чего он стремился своего отпрыска уберечь, становится реальностью…
Семейная история пестрит кровавыми страницами, да… Потому что отец уже тогда проявлял свой дурной наследственный нрав и бешеную упертость, в сочетании с удавьей холодностью, так что сумел удержать много из того, что насобирал дед. Не зря его Сим-Сим кличут. Пещера Алладина, прилипшая к рукам, надежно спрятанная в активах и оффшорах… Отец не зря учился на экономическом в МГУ.
Подхватил, отладил, не дал пустить по ветру, приумножил.
Конечно, ему в этом друзья помогали, и кореша деда, вовремя отомстившие за своего приятеля так хорошо, что отбирать жирный кусок временно стало некому… А затем и невозможно.
Радует, что теперь все в прошлом. Вот только Урал…
Урал был одним из тех, кто помог отцу в момент вступления в права наследования, поддержал, как сына своего погибшего друга.
Поучаствовал в разделе бизнеса, поимел свой жирный кусок, который удалось при помощи отцовской хватки приумножить.
Урал дико хотел выдать за финансового гения свою дочь, даже сговорено все было.
Но отец однажды увидал на остановке возле парка длинноногую девчонку в белом платье… И пропал.
Остановился, прицепился к ней так, что девчонке пришлось не только в машину сесть, но и замуж потом выйти.
Уралу оставалось только утереться.
Мама умерла, рожая Саву.
Мне было десять.
И я прекрасно помню отца в те годы. Так, что лучше бы не помнил. Черное время было, страшное.
Оттаял он только, когда Настя в доме появилась.
Тонкая, худенькая, совсем молоденькая. Она смотрела на отца так, что всем вокруг больно становилось. И дышать тяжело. Не верилось, что так любить можно.
Просрать такое — надо уметь.
Отец сумел.
Так что нехер мне теперь тут строить из себя праведника!
— Еще раз скажу, — я твердо смотрю в глаза отца, подаюсь вперед, кладу локти на колени, — и больше повторять не буду. Это. Моё. Дело. Не лезь.
Отец смотрит на меня пару секнуд, выискивая признаки слабости, не находит и бессильно откидывается на стуле.
— Блять… Саша… Ну вот зачем? Она же… Она же Суреновская дочь. Ты же знаешь, что будут пробоемы… Почему именно она?
Не комментирую.
На этот вопрос у меня нет ответа даже самому себе…
___________________________________
