Милашка для психа
Наверное, стоило быть чуть тише.
Чуть осторожнее.
Но Таня вертела на всех своих фаллоимитаторах эти ваши правила, потому что ее мысли уже давно скатились в штаны.
Она ударилась спиной о дверь в их комнате, псих стянул с нее штаны вместе с трусами – он даже не пытался церемониться. Они поцеловались, жадно впиваясь в губы друг друга, Таня почувствовала запах тела психа и его возбуждение, так что… Ей было совершенно плевать, если их услышат.
Даже родители. Особенно родители, ведь это было идеей мамы пригласить их, так что пусть вынимает из тумбочки свои беруши.
– Твою мать, – заскулила Таня, когда псих толкнул ее на кровать.
Толкнул, а сам встал над ней, полностью одетый. Он никуда не торопился, оглаживал тело Тани взглядом, его глаза светились в темноте.
Таня медленно выдохнула, пытаясь контролировать себя – не тащить психа за руку в постель, не умолять его, а просто ждать – смиренно и тихо.
Наверное, это был Танин срыв. Что называется – дамочка раскодировалась. Не трахалась так долго, что теперь не может остановиться.
Казалось бы – в бане ее так отделали, что можно спать спокойно несколько дней. Но нет. Едва только псих поцеловал ее – все повторилось.
Таня стянула с себя толстовку через голову. Она вся была в сухих травинках, еще бы – они ведь валялись прямо на земле, как два идиота.
– Ты идешь? – спросила она, не в силах больше молчать.
Псих кивнул. После чего лег на нее, прижимая своим большим тяжелым телом к кровати. Ткань его джинсов царапала Танину обнаженную кожу, но это было так невыносимо приятно, что в какой-то момент она начала тереться, толкаясь ему навстречу.
– Разденься, – попросила она.
Псих приподнялся на руках, увеличивая расстояние между их лицами. Таня потянулась за ним – неосознанно, как будто ее примагнитили чужие губы, и она не могла затормозить.
Она смотрела, не дыша, как псих стягивает с себя кофту и футболку, а потом припала к его торсу всем телом – начала оглаживать, целовать. Его твердые плечи были для Тани чертовым адом и раем. Кубики его пресса – ее помешательством. Таня скользила по его животу губами и языком, постанывая и чувствуя, как от возбуждения начинает кружиться голова.
Она не могла остановиться. Проводила руками по его груди, задевая соски, трогала ключицы и шею. Псих молчал, но Таня слышала, как сбивается его дыхание.
Она могла делать это часами.
Целовать и гладить, собирать соленую влагу языком, жадно сглатывать, а потом повторять все с начала.
В какой-то момент псих подцепил пальцами Таню за подбородок и потянул на себя.
Таня едва успела поймать ртом немного воздуха, когда ее погрузили в беспощадно глубокий, страстный поцелуй.
Она не чувствовала своих ног и дышать удавалось с трудом, но она отдала бы все на свете, чтобы этот поцелуй продолжал длиться.
Долго.
Снова и снова.
Псих творил с ней что-то невероятное. Он целовал жестко, но при этом пальцы его вырисовывали плавные линии на Таниных скулах. Он позволял Тане стонать в его рот, а сам горячо дышал в те мгновения, когда они отрывались друг от друга, чтобы схватить немного воздуха.
Таня даже не знала, нужен ли ей секс. Казалось, что она способна кончить только от этих поцелуев.
Она опустила ладонь на ширинку психа, медленно ее расстегнула. С трусами пришлось побороться, но вскоре член его оказался у Тани в руке, и она принялась водить по нему вверх и вниз, чувствуя себя какой-то божественной счастливицей. Они продолжали целоваться, пока укладывались на кровать. Псих снова был на ней, но теперь Таня обняла его ногами, прижимаясь всем телом.
В какой-то момент они отстранились друг от друга – нужна была передышка, пара секунд, чтобы просто не умереть от желания.
– Я хочу тебя, – произнес псих Тане в губы. Потом поцеловал ее переносицу, кончик носа, полоску кожи над верхней губой. – С первого дня. Как только увидел – хочу тебя.
Таня готова была заскулить, услышав это.
Невероятно сильное чувство, что это целиком и полностью ее человек, ударило Таню по щекам, и она распахнула глаза, глядя на него удивленно.
– С первого дня?
– Да.
Наверное, ей стоило задуматься о том, насколько все это серьезно. Вспомнить слова, которые она говорила Полли – о ее нежелании влюбляться, чтобы потом не очутиться в углу комнаты в слезах с разбитым сердцем.
Но прямо сейчас ей ни до чего не было дела.
Она притянула психа к себе и снова окунулась в безумный поцелуй.
Псих застонал.
Это был первый стон, который Таня сорвала с его губ – первый осознанный, который ей удалось услышать так четко и хорошо.
А все потому что Таня забралась наверх. Оседлала жеребца, ха.
Ей так безумно нравилось управлять темпом. Псих не торопил ее, несмотря на то, что глаза его горели, а руки подрагивали, придерживая ее бедра. И было видно, как ему хочется начать двигаться Тане навстречу, ускориться, перейти из этого тягучего, медленного режима в настоящую гонку за оргазмом.
Таня растягивала удовольствие.
Она двигалась медленно, с наслаждением. Закусив губу смотрела, как рот психа приоткрывается, и он выпускает воздух, как подрагивают его ресницы, когда он закрывает глаза.
Таня то и дело наклонялась, чтобы поцеловать его снова, чтобы еще раз ощутить у себя во рту его влажный язык, чтобы простонать ему в рот что-то нечленораздельное, а потом, приподнявшись, опуститься на член до самого конца.
Они оба не слишком-то надеялись, что смогут продержаться долго. Они и не пытались. Это не было соревнованием, да, они немного оттягивали тот самый момент, но Таня прекрасно знала, что вряд ли этой ночью они уснут. И она готова была повторять это снова и снова. Во всех возможных позах. Пока ее окончательно не покинут силы.
Когда она в очередной раз опустилась на член, почувствовав, как он наполняет ее, громкий выкрик сорвался с губ, и Таня упала психу в шею лицом, чтобы немного отдышаться.
