Омега для Омеги
Жаловалась и жаловалась Вилете, которая терпеливо вымыла меня, расчесала и мягко натерла ноющие укромные местечки ароматной травяной мазью. И всплакнула, что гнусный Альфа не чмокнул меня. Я ему с такой страстью и жаром отдалась, а он повел себя как бесчувственный урод! Даже член его противный облизала!
— За что он так со мной? — в отчаянии всплеснула руками и села на кровать.
— Для Альфы не свойственно проявление нежности, — Вилета вручила мне глубокую миску с овощным супом, перетертым в пюре. — Это нормально, Нелли.
— Но с Оливером…
— С Оливером Руфус пережил трагедию, — женщина сердито сморщила носик и подожгла пирамидки с благовониями. — Оливер — его Одолженный и, как бы абсурдно это ни звучало, семья.
— То есть, чтобы меня поцеловал Альфа, я должна убить его жену? — я хлебнула ароматного супчика.
Вилета уставилась на меня, медленно моргнула и тихо ответила:
— Нет, необязательно, но нет смысла обижаться на перевозбужденного Альфу, который здесь орал, как резанный.
— Так это я орала, — я покраснела и спряталась за миской с супом.
— И он тоже, — Вилета нервно смахнула со лба прядь волос. — Хорошо, я хоть додумалась спровадить Жрецов в лес, а то тут бы началась вакханалия. Ох, Нелли, умеешь ты перевернуть все вверх дном.
Я громко чихнула от горьковатого дыма благовоний, и Вилета с улыбкой забрала из рук пустую миску.
— А теперь скажи, пожалуйста, ты все так же хочешь поцелуев от Руфуса?
— Это было бы вежливо, Верховная Жрица, — я заползла под одеяло и подложила под подушку ладони. — Я считаю, если ты занимаешься сексом с живым человеком, то без поцелуев не обойтись. Другое дело, если с надувной куклой или резиновой вагиной. Тогда не надо целоваться. Понимаешь? Тут проблема не в том, что Альфам несвойственны нежности, нет, а в том, что они, — я замолчала и глухо рыкнула, — невоспитанные грубияны.
— Мне нечем крыть, Лунная Жемчужина, — рассмеялась Женщина. — Я просто испугалась, что ты, Нелли… Как бы правильно выразиться… Увлеклась Руфусом. Я не позволяю Жрецам находиться с Альфами дольше положенного, чтобы не случилось неприятных ситуаций с внезапными побегами под очарованием звериного влечения. С тобой все сложнее — ты Воплощенная, девственница и много лет носила ошейник.
Я задумалась. Позови меня сейчас Полуночный Клык с собой, согласилась бы я уйти с ним? В шкуре Омеги я бы, наверное, жила в раболепном счастье рядом с сильным Альфой, но вот каким он был человеком? Он привык покупать любовников, приказывать, не считаться с чужими желаниями и уважал других лишь в том случае, если за их спинами стояли Вожаки. Вряд ли бы он соблюдал правила Обители Лунных Жрецов, если бы Вилете не покровительствовал Совет.
Дверь отворилась, и в комнату решительно вошел Руфус в одних брюках. Вилета прикрыла рот и нос ладонью и отступила к окну, злобно прошипев:
— Полуночный Клык, гостям запрещено входить в личные покои Жрецов.
Я спряталась под одеялом, которое было тут же нахально сорвано. Взвизгнула, и Руфус впился в губы, настойчиво протолкнув в рот верткий язык. Я испуганно всхлипнула, оцепенев под щекочущими кожу усами, и мужчина с усталым вздохом отпрянул, вглядываясь в глаза. Замешательство незамедлительно растеклось теплой и сладкой патокой внизу живота, и я прижала пальцы к губам.
— Зачем ты это сделал? — недоуменно шепнула.
— Вы с Оливером похожи, — сердито буркнул Руфус и зашагал прочь. — Без поцелуйчиков вам вот никак.
Мужчина хлопнул дверью, и я перевела взволнованный взгляд на бледную Вилету у окна.
— Он меня поцеловал.
— Я видела, Нелли, — прохрипела сквозь пальцы Верховная Жрица.
— А зачем он это сделал?
В глазах Вилеты промелькнула искра гнева. Женщина с глубоким вдохом подняла ладони на уровень груди и с медленным выдохом опустила их, прогоняя раздражение и желание к гостю прочь.
— Отдыхай, — она прошла к дверям. — У тебя и завтра сложный день.
— Что и завтра? — охнула и поежилась. — Руфус же получил то, чего хотел.
Вилета замерла и оглянулась. В глазах Верховной Жрицы промелькнула тень то ли обреченности, то ли возбуждения.
— Ты же понимаешь, что у Руфуса специфичные вкусы.
— В каком смысле? — я приподнялась на локтях и нахмурилась. — Он любит мужиков, а я не мужик, увы. Я же не проснусь завтра милым юношей со сладкой попкой — позвоночник пробила гадкая догадка и я вымученно простонала. — Нет… Милостивая Луна, нет!
— Полуночный Клык в том числе и твою попку купил.
Секунда, и Вилета изменилась в лице. На меня смотрела раскрасневшаяся и взбудораженная гнусными разговорчиками блудница — очи подернуты масляным и лихорадочным блеском, на губах кокетливая улыбка, а на щеках румянец.
— Вилета… — шепнула я, — приди в себя.
Женщина молча подплыла к кровати, склонилась ко мне и жадно въелась в губы, обхватив холодными ладонями лицо. Я замычала, оттолкнула обезумевшую Жрицу, с ойканьем откатилась в сторону и неуклюже упала с матраса на мягкий коврик.
— Вилета! — я выглянула из-за кровати, тяжело сглатывая. — Не провоцируй меня! Вспомни о правилах!
Одурманенная Жрица вскарабкалась на матрас и на четвереньках, вихляя аппетитным задом под легкими сборками шифоновой юбки, подползла ко мне.
— Каким Руфус был с тобой? — тихо и с придыханием спросила она меня. — Грубым? Настойчивым и резким?
— Вилета, — всхлипнула я, чувствуя, как низ живота наливается расплавленным свинцом. — Только не ты.
— Почему же? — мурлыкнула бледнолица стерва. — Я хороша как с мужчинами, так и с женщинами.
Я в отчаянии воззрилась на ее декольте, сквозь тонкую ткань которого просвечивались розовые и набухшие соски, и меня охватило желание впиться губами в упругую и аккуратную грудь. Я со стоном присосалась к нежным мягким устам Жрицы, зарываясь пальцами в ее пшеничные локоны, но стерва отшатнулась от меня и в мгновение ока оказалась у двери, прижав руки к груди.
