Наследница для Чудовища (СИ) - Дали Мила
— Ты же знаешь, это невозможно. Ведь даже Ларису не запишешь на себя пока она совсем маленькая? Слишком опасно…
— Не запишу.
Эмин чернеет в секунду, кажется, ему сложно осознавать всю суть реалии. Он мечтает о большой семье, но его жизнь никогда не позволит ему этого. Много детей — непозволительная роскошь для такого мужчины. У Чудовища есть все: влияние, деньги, почет. Нет самого главного — уверенности в завтрашнем дне.
Мужчина укладывает Лариску на пеленальный столик и оставляет нас одних, мрачно выходит из комнаты.
Я раскутываю доченьку из пледа, и меняю памперс. Нахожу в комоде кучу новых вещей и переодеваю Ларису в мягкий костюмчик. Потчую остатками прикорма, купленного еще в деревне.
Я беру дочь на руки и пытаюсь укачать, но она капризничает. К Эмину просится. А мне неловко до жути, ведь не сможет такой отец постоянно возиться с малышкой.
Я прижимаю Ларису к груди и осторожно выхожу из детской. На первом этаже слышится плеск воды, Эмин принимает ванну.
— Тише, тише доченька…
Успокаиваю Лариску, а та голосит. Мне приходится спуститься вниз и едва нога касается последней ступени лестницы, Эмин как ошпаренный вылетает из ванной. Благо полотенце соизволил намотать.
— Почему орет?!
Предельно-остро Эмин реагирует на каждый вздох дочери, а тут мини-истерика.
— К тебе хочет…
— Давай.
Не дожидаясь ответа, Эмин почти вырывает у меня из рук Ларису, и я начинаю немножко обижаться, наблюдая за парочкой брюнетов. Дочь улыбается и с интересом трогает небритые щеки Эмина. Лезет пальцами ему в нос и глаза. Смеется, когда Эмин показывает ей язык.
Я потираю ладошки и чувствую себя лишней. Неверное с непривычки, хотя со стороны они выглядят чертовски мило. Нет приятнее зрелища, чем здоровенный красивый мужчина с маленькой принцессой на руках. Прошу Эмина присмотреть за дочерью и желаю сама искупаться.
В ванной комнате я стягиваю с себя вещи, до краев набираю джакузи. Плюхаюсь в горячую воду, ощущая по телу долгожданное расслабление. Когда-то пустые полки сейчас забиты пузырьками для женской гигиены. Есть все — от шампуня до пилинга для пяток. Вероника как для себя закупалась.
Нежусь в розовой пене минут сорок не меньше и за это время Эмин ни разу не постучал с вопросами. Я накидываю халат и с некой тревогой возвращаюсь, наблюдая пустынный этаж. Поднимаюсь наверх, открываю дверцу в комнату Лариски.
— Зэки расселись по шконкам и пахан им говорит: моргала выколю, пасть порву, Редиски…
— Эмин, что ты такое выдумываешь? Она же девочка!
Боец уместился на полу рядом с колыбелью и покачивает Лариску.
— Это всего лишь сказка.
— Про Лукоморье лучше расскажи.
— Зато Лариска почти уснула.
Я недовольна, но уступаю Эмину, потому что с ролью отца он знакомится впервые. Оставляю их наедине и спустившись на кухню нахожу в холодильнике бутылку воды, промачиваю горло. Успеваю украсть со стола маленький бутербродик и у тумбы потянуться к чайнику, как за спиной неожиданно раздаются шаги. До дрожи внезапные.
Я оборачиваюсь и встречаюсь с темным взглядом Эмина. Сильными руками он обхватывает меня за поясницу, давит, нагибает, укладывая грудью на тумбу. Мне страшно от его напора, слова застревают и шепотом срываются с губ:
— Что ты делаешь?..
— Я соскучился.
Как же? Нет. Я давно позабыла что такое мужское тепло, а тут так сразу.
Пытаюсь вздохнуть, сдвинуться. Эмин крепко прижимает меня к холодной поверхности. Я, по сравнению с его мощью, никто. Тихонько возражаю, но фразы будто разлетаются в пустоту. Я чувствую жар мужского тела, огненными вибрациями распаляющие мои голые ноги.
Сухими ладонями Эмин касается моих бедер, скользит, приподнимая края халата. Я оборачиваюсь, а Чудовище смотрит, изучает желанные изгибы моей фигуры и от этого взгляда начинает потряхивать.
Царапаю ногтями столешницу тумбы, напрягаюсь, глохну, когда его пальцы стягивают вниз трусики, дразня, касаются интимных складок. Эмин дышит, Господи, как он дышит! Ощущать его нетерпеливые порывы лестно и одновременно волнительно. И я замираю в неведенье, за спиной раздается шорох слетающего полотенца.
— Я неуверена…
— Тише…
Греховная тяжесть закручивается в груди, сладким медом стекает к животу, согревает, заставляет сердце биться как сумасшедшее.
Я чувствую, что Эмин берет свой твердый член у основания, упираясь в меня, второй рукой давит на поясницу, подготавливая к удобной позе. Раскрывает, проникает в глубину, медленным движением пуская в кровь опьяняющий коктейль наслаждения. Эмин берет меня плавно, будто смакует каждый толчок.
Я чувствую его внутри, закрываю глаза, отзываясь влагой на ритм Чудовища. Он тискает, сжимает до легкой боли мои ягодицы, полностью подчиняя себе. Растворяюсь в его свежем аромате, впитываю, надышаться не могу. Я хватаю ртом воздух, когда Эмин отстраняясь, выходит из изнывающего возбуждением лона. Мне мало.
Не успеваю опомниться как мужчина, взяв меня за ребра, отрывает от пола и усаживает сверху на тумбу, подталкивает к самому краю и становится между раскрытых для него бедер. Эмин подается вперед, утыкается носом мне в висок, согревает, распаляя еще сильнее.
— Со мной будешь… всегда… Олеся…
Простыми словами он будто взрывает потайную бомбу внутри меня. Со стоном и матерным словечком я обхватываю ногами его спину. Приказываю. Боже, я приказываю самому Чудовищу взять меня жестче.
Кончиком языка облизываю его колкую щеку, вызывая в глазах Эмина бесноватые искры. Какой он вкусный, я хочу пробовать его еще и еще. Кажется, я тоже скучала. Словно в последний раз впиваюсь руками в его плечи, мне нужно обнять Эмина крепче, максимально, так, чтобы наши тела соприкоснулись.
Ерзаю, повторяю мольбу о сексе, но, похоже, слабыми воплями только забавляю Чудовище. Он трогает мою грудь, снова до жжения натирает вершины, я терплю, позволяя Эмину играть с моим телом. Небритым подбородком он царапает кожу на шее, напирая, подхватывает под бедра и рывком толкается внутрь.
Я прогибаюсь, подставляя свою истерзанную грудь его поцелуям. Горячим, по животному грубым. Кажется, Эмин действительно тосковал, ведь сейчас он не щадит меня и не может насытиться. Он голоден мной, растягивая, пользуется, заглушая эйфорией разлуку.
Эмин ударяется пахом так громко, что я смущаюсь от собственной испорченности, хотя первый этаж весь в нашем распоряжении.
Мне мокро и до криков приятно. Я вздрагиваю и бьюсь от каждого его проникновения, скользя задницей по испачканной влагой тумбе.
С рыком Эмин пресекает мои вопли, целует, ударяет нас зубами. Он хочет, чтобы я заткнулась, просовывая язык глубоко в мой рот. Дышит в меня и имеет, в прах уничтожает иллюзию, что в сегодняшнем сексе главная я.
Не отдаю отчета действам в ответ на его страсть, дурею, в кровь раздираю широкую спину, но Чудовище плевал на боль. Ему нужна я.
Он смахивает с тумбы черепки и склянки, толкает меня, укладывает. Эмин берет мою ногу и закидывает себе на плечо, поднимая голову, прикрывает глаза. Я смотрю, как ему хорошо и взрываюсь, испытывая сначала бурю, потом блаженное расслабление. Эмин улыбается и надавливает на мой клитор, он знает, как усилить оргазм.
Чудовище хам и резок, но в постели ему нет равных. Или не в постели, а, например, сейчас. Приподнимаясь, я дотрагиваюсь ладонью до пресса Эмина и насильно отталкиваю. Мы опять не предохраняемся.
— Только не в меня…
В его глазах по-прежнему пламя, но перебарывая собственные инстинкты, мужчина вынимает член, опустошает, лишает прежней ласки. Рывком он стаскивает меня с тумбы и заставляет стать перед ним на колени.
Кажется, я начинаю ощущать себя очень плохой потаскушкой. Видел бы чопорный брат. Проклял еще раз, а потом до лысин повырывал на себе волосы. Не желаю больше думать, ведь мне нравится это безумие.
— Хочешь?
Он проводит испачканной соками головкой по моим губам и надавив на подбородок, открывает рот. Теперь я ублажаю Эмина, как могу. Неумело захватывая возбужденную плоть, но и этого достаточно чтобы Эмин сегодня вечером сгорел. Растворился во мне без остатка.
