М.С. Валентайн - Страсть Селии
Мысль о том, что пенис графа мог посетить это место, убедила Селию отбросить стыд, который ее сдерживал. Убедившись, что полностью завладела вниманием графа, она взялась за дело, словно была создана для этого, и накрыла увеличенный периметр ануса другой женщины своим языком. После необходимых прелюдий Селия решила углубить знакомство, разнообразия ради пройдясь языком несколько раз по поверхности. Хотя и не столь приятный, как зрелый мандарин Мартины этот трепещущий от возбуждения экземпляр тем не менее оказался удовлетворительной на вкус трапезой для органов, способных отведать удовольствия.
Воображая, как пенис графа пронзает гофрированную борозду, Селия проникла языком глубже в поисках призрачных ароматов, которые мог оставить побывавший здесь посетитель, а ее неровный клитор вздымался от вожделения и почти умолял, чтобы его коснулся услужливый кончик пальца и облегчил страдания. Оральные ухаживания Селии заставляли гибкий ободок постоянно сжиматься, таким образом побуждая ее усилить нажим большими пальцами, чтобы устье не закрылось. В самом деле Селии нужно было, чтобы этот трепещущий портал оставался открытым, поскольку ее языку предстояло еще много работы.
Желания графа…
Позднее в тот вечер граф д'Арси лежал на своей постели, готовясь отойти ко сну, хотя сомневался, что это удастся, и думал о юной англичанке, со сверкающими прелестями которой он познакомился всего несколько часов назад. Несмотря на то что в комнате было тепло, граф дрожал. Он не стал накрываться стеганым одеялом, чтобы прикрыть собственную наготу, а взял пульсирующую корону пениса в руку и выжал слезы из его отверстия. Достигнув требуемого увлажнения, он начал ладонью поглаживать обнаженную головку, сложив пальцы в форме клещей.
Увы, рука графа являлась плохой заменой той, которая как раз сейчас находилась на расстоянии нескольких футов, точнее, по другую сторону стены, у которой стояла его кровать, так соблазнительно близко, что он почти чувствовал ее на вкус. Обладая членом внушительных габаритов, который исторг из уст изнуренных леди не один резкий вздох, граф не сомневался, что легко войдет в розовую борозду, покорившую его сердце. Похоже, теперь ему оставалось лишь ждать. Если бы граф д'Арси из любопытства не заглянул в уединенное жилище сэра Хардвика, то не узнал бы о существовании этой девушки. Он и в самом деде сидел бы сейчас в салоне парижского дома, потягивая в одиночестве коньяк и куря сигарету вместо того, чтобы поглаживанием члена доводить себя до оргазма, вспоминая моргающее отверстие между ягодиц Селии… хотя в его распоряжении всегда были самые прекрасные леди города, каждая из которых отчаянно билась за то, чтобы сорвать с его уст комплимент. Действительно, любой акт, несмотря на его непристойность, не считался унижением их достоинства. А для графа чем он непристойнее, тем лучше. Однако теперь никто не шел в сравнение с маленькой очаровательной сучкой, за ловким язычком которой он наблюдал на первом этаже. Неудивительно, что сэр Джейсон вел себя столь загадочно!
Разумеется, графу показалось странным, что джентльмен положения Хардвика пожелал такой простой загородный дом, точнее, коттедж, если вспомнить величественный вид Дома на Пустоши. Ему следовало догадаться, что здесь происходит нечто особенное, раз сэр Джейсон просил устроить его в таком простом и тихом доме, какой только можно было найти, подальше от деревни или города. Конечно, этому человеку понравилась бы вилла или загородный дворец. Однако теперь, когда старый друг продемонстрировал ему свои намерения, все стало на свои места. Как иностранец в стране, где чужих нередко встречали без должного гостеприимства, сэр Джейсон принял мудрое решение раствориться в окружающей среде и не привлекать внимания ни к себе, ни к запретному характеру своих действий. Конечно, граф д'Арси понятия не имел, что угрюмый кузен сэра Джейсона находится в бегах, и подобная сельская местность, вероятно, является лучшим местом убежища. Присутствие молодого Хардвика в маленьком салоне казалось гостю загадочным с того дня, как его нога переступила порог этого дома, и осталось столь же загадочным при его отъезде.
Опущенные уголки рта графа устремились вверх в загадочной улыбке, когда он вспомнил открывшееся между ягодиц Селии ущелье. Он на мгновение поразился, но тут же пришел в восторг от отсутствия волос в интимных местах — несомненно, этот феномен возник благодаря самому сэру Джейсону. Только Хардвик мог дойти в пороке до такой степени, чтобы придать созревшей женщине вид девичьей невинности, а затем извратить эту невинность так, что это вызывало самую распутную форму похотливости. Даже мужчина с опытом графа д'Арси не был готов лицезреть, как розовая прелесть предлагается и зрителю, и участнику, да еще с такой стыдливой элегантностью. Он непременно выяснит, сколько в ней неподдельного и сколько искусственного.
После полного удаления шелковых колечек, свойственных женскому ландшафту, склонам и щелям Селии оставалось лишь раскрыть свои тайны перед мужчинами, из которых недавно прибывший стал третьим и, как он подозревал, наименее желанным гостем. Однако искреннее гостеприимство, оказанное графу хозяином, не имело для того никакого значения. Все его внимание было приковано к изящному созданию, оказавшемуся перед ним. Никогда он не встречал такой нежной красоты. Полностью ощипанная Селия вела себя подобно редкой птице, поразительное оперение которой редко видят поклонники, но охотятся за ней. Как сэру Джейсону удалось заманить ее в клетку?
Сердце графа д'Арси билось, как никогда прежде, когда проворный язык Селии подметал бусинки влаги с развернутых губ черноволосой женщины, лежавшей под ней. Граф знал, что брюнетка предпочитает язык и складки других женщин; она это не раз демонстрировала в парижском салоне. Но, возможно, не одна она отличалась подобными предпочтениями. С каждым движением языка Селии предательский кулон, пробивающий себе путь из ее вульвы, все больше краснел и, если острое обоняние графа не обманывало его, становился благоухающим. Как он завидовал партнерше Селии, которая обхватила жадными губами этот распустившийся бутон, а кончик ее носа погрузился в находившийся ниже сосуд. Он тоже получил бы большое удовольствие, погрузив свой нос в источник благоухания, в пенистый сосуд, такой красный и гладкий, словно засахаренная вишня. Задняя впадина Селии предвещала тот же румянец, столь же скромный, сколь и соблазнительный. Не было сомнения в том, что пенис сэра Джейсона не раз обжигался здесь. В самом деле граф вряд ли мог винить своего друга в безрассудстве, ибо сам тоже хотел броситься в этот вселенский пожар.
