Джейн Дэвитт - Привяжи меня
Мысль о нарисованной Оуэном сцене заставила злость Стерлинга пойти на убыль, но всего на несколько секунд. Она тут же нахлынула с новой силой.
— Только потому что вы вбили себе в голову это представление о том, как именно все должно быть между нами, вы не желаете ничего менять! — Он почувствовал, как пальцы сжимаются в кулаки и пожалел, что под рукой нет боксерской груши… он никак не мог ударить Оуэна, так что она бы не помешала. — Я не могу. Вы можете обращаться со мной как с собственностью, и мне может это даже нравиться, но это вы ведете себя эгоистично, без всякой причины отказывая нам обоим в том, чего мы хотим. Думаете, я недостаточно умен, чтобы знать, чего хочу или что мне нужно… вы не уважаете меня, а я не желаю быть с тем, кто меня не уважает. Мне жаль, Оуэн, потому что я лю…
В ужасе он успел услышать, что говорит, как раз вовремя, чтобы остановиться.
Он был влюблен в Оуэна уже несколько недель, но если сказать ему об этом, станет только хуже. А даже если все кончено, незачем усугублять положение.
— До встречи, — сказал он и развернулся.
Только захлопнув за собой дверь, уже на середине дорожки, засыпанной бурыми листьями, шуршащими под ногами, он остановился, прислушиваясь, дожидаясь, что Оуэн закричит ему остановиться, подождать, вернуться.
Но это бессмысленно; Оуэн ведь не станет его умолять, так? Это скорее подошло бы Стерлингу, а он пытался, и ничего не вышло.
Глава Семь
— Да, я могу подменить тебя в десять, — не задумываясь, сказал Оуэн, сочувствующе похлопав Шэйри Тэмпл по плечу. Она выглядела ужасно, карие глаза были совсем больными, нос влажно блестел и покраснел оттого, что она постоянно сморкалась. — Мне осталось проверить всего пару работ, уверен, наши любимцы не станут возражать, если молот падет на их головы на день позже. — Он сложил разбросанные бумаги в аккуратную стопку. — Иди домой и не возвращайся, пока тебе не станет лучше.
— Я бы не приходила сегодня, — гундосо пробубнила она, — но в деканате сказали, что они не смогут… — Она замолчала и громко чихнула, Оуэн вежливо отвел глаза, пока она сморкалась. — Прости. Они сказали, что не смогут найти замену до завтра, и я пообещала попытаться, но даже дышать не могу и…
— Я все сделаю, — успокаивающе повторил Оуэн. — Просто скажи, что за тема, и иди домой пить какие-нибудь порошки со вкусом лимона.
Он надеялся, что она не успела его заразить. Стоял ноябрь, земля покрывалась инеем каждый вечер, но к полудню воздух прогревался почти до двадцати градусов. «Типичная для Новой Англии погода», — подумал Оуэн… но его мнения о ней это не меняло.
Эта мысль напомнила о Стерлинге, как и большинство других последнюю неделю, и если быть честным с собой, все остальные недели, прошедшие с их встречи. Он все еще злился из-за того, как поступил Стерлинг в тот вечер, и не желал забывать о своем раздражении. Мальчишка был избалованным, привык получать все, о чем только попросит, и до сих пор ждал, что ему подадут это на блюдечке с голубой каемочкой. Стерлингу было плевать на всех, кроме себя и своих желаний.
Думать так было легко, думать, не принимая во внимание мелочи, которые доказывали обратное. Фунт дорогого кофе, который Стерлинг купил для него на прошлой неделе, просто потому что днем раньше он рассуждал о его качестве. Вечер, когда Стерлинг опоздал и его пришлось наказать — к обоюдному удовольствию, конечно, — потому что он остановился, чтобы поймать собаку, которая сорвала ошейник и убежала от своей хозяйки, одиннадцатилетней девочки, рыдающей посреди улицы. Забота, с которой Стерлинг выбирал, что подарить матери и сестре, хотя до праздника было еще два месяца, откладывая деньги, которые заработал, раскладывая по порциям мороженое и взбивая коктейли, бесконечно обдумывая достоинства то одного, то другого подарка, пока Оуэн не заставлял его забыть обо всем.
Стерлинг был испорченным и эгоистичным, и Оуэну повезло, что он от него избавился.
— Вот тема, которую мы должны были обсуждать, — сказала Шэйри, прерывая поток его мыслей, сунув ему в руки книгу и стопку бумаг. — В числе прочих двадцатый сонет Шекспира. Это должно быть интересно.
— Иди, — сказал Оуэн. — Иди домой. Отдохни. Я со всем разберусь.
Видимо, он был совсем выбит из колеи, потому что вспомнил о том, что Шэйри была одним из преподавателей Стерлинга, только когда она уже ушла, забив мусорную корзину в учительской промокшими бумажными платками. Это было смешно — он знал расписание Стерлинга наизусть, как свое собственное, знал обо всех его заданиях и о датах сдачи, он не раз откладывал сессии, чтобы подождать, пока Стерлинг допишет работу. Обычно тот сидел с лэптопом за обеденным столом и пил газировку со льдом из стакана, стоявшего опасно близко к компьютеру. Стерлинг говорил, что ему очень нравятся лекции Шэйри, и Оуэн пожалел, что не сможет сказать ей об этом, не вызывая подозрений.
Он взглянул на часы. Времени было достаточно, чтобы просмотреть сонет, но недостаточно, чтобы найти кого-нибудь еще на замену. Две недели назад Шэйри давала контрольную, Стерлинг был очень возмущен, потому что не готовился к ней. Наказание, которое пообещал Оуэн за плохую оценку, явно подняло ему настроение — хотя Оуэн рассчитывал на обратную реакцию. Что сказать — он оказался недальновиден. Но Оуэна не слишком мучила совесть за то, что он собирается поощрить теоретически плохую работу. Контрольная уже написана, а что сделано — то сделано, в конце концов он знал Стерлинга; в любом случае его оценка будет достойной. Он получил пять, и Оуэну пришлось заменить задуманную порку наручниками, повязкой на глаза и множеством игрушек, после которых кожа Стерлинга стала такой чувствительной, что он кончил с хриплым стоном, стоило Оуэну капнуть ледяной водой на головку его члена — это было первое прикосновение к нему за весь вечер.
После Стерлинг, все еще дрожа, свернулся рядом с ним, изо всех сил вцепившись в Оуэна.
— Боже, что вы со мной делаете, вы заставляете меня чувствовать…
Оуэн закусил губу и, пролистав книгу, оставленную Шэйри, с облегчением нашел лист с заметками на нужной странице.
Занятие проходило в аудитории, в которой он не был уже несколько лет, правда она находилась недалеко от тех, где обычно шли его лекции, так что найти ее оказалось несложно. Когда Оуэн вошел в зал, половина столов уже была занята студентами, которые несколько удивленно смотрели на него, пока он шел к кафедре. Однако они лишь тихо перешептывались, и он решил воспользоваться этими несколькими минутами до начала лекции, чтобы просмотреть заметки Шэйри.
