Мой хозяин
В голове стучало, к горлу подкатывала тошнота. Руки и ноги стали ватными. Один из охранников швырнул Стэллу на пол перед Алексом, другой тем временем помогал ему снять рубашку.
— Что случилось?! – я бросилась к Стэлле, чтобы помочь ей, но, стоило присесть возле неё, меня рывком подняли на ноги.
Лишь на мгновение я почувствовала прикосновение её пальцев.
— Я справлюсь, — шепнула она совсем глухо, сдавленно. Я перехватила взгляд зеленых глаз… В глазах Стэллы была обречённость. Чёрная пустота, затягивающая всё живое.
Вот тут мне стало действительно страшно. Страшно не от искажённого злобой лица Алекса, не от вида крови, не от жёстких прикосновений охранников, а от этого её взгляда. Потому что… Боже мой, что они с ней сделают?! Я попыталась вырваться из рук охранника, хотела кинуться к Алексу и… Не знаю, что я могла бы сделать. Попросить его? Да я понятия не имела, что произошло. На полу валялся нож, на пальцах Стэллы блестела кровь. Кровь лучшего друга Вандора…
— Пустите меня! – крикнула я, ногтями впиваясь в запястье охранника. Он стиснул зубы, но руку мою не отпустил. – Да пустите же!
На глазах выступили слёзы бессилия. С её тела только-только начали сходить синяки…
— Что вы с ней сделаете? – голос срывался. Охранник промолчал, и я подняла голос: — Что вы сделаете с ней?! Что вы сделаете со Стэллой?!
Мне снова никто не ответил, и тут наряду с адским страхом я испытала столь же неконтролируемую ярость. Словно бы часть этого самого страха перешла в ярость. Она совершенно одна, а этот… Какое право он имеет трогать меня?!
— Пустите меня! – резко дёрнулась и упёрлась, не собираясь подчиняться чужой воле. – Пустите! Что вы с ней хотите сделать?!
— Господин Вандор уже едет, — нехотя ответил наконец мужчина сквозь зубы. – Он уже в курсе случившегося.
Вспышка внезапной ярости угасла, и вместе с этим меня начало трясти. Стоило вспомнить, что сделал Вандор при моей попытке побега, становилось ясно – Стэллу никто не пощадит. Никто. И меня тоже, потому что Вандор предупредил – за её проступки отвечать мне. Только это волновало меня меньше всего. Я отвечу! Отвечу! Пусть делает со мной всё что угодно, только бы… Боже мой, её этот взгляд… Меня охватила истерика. Если он… если они… Она же не выдержит. Какой бы сильной ни была. Я знаю, знаю, что она не выдержит. Потому что… она слабее, чем хочет казаться. Она устала…
— Где эта тварь?! – услышала я голос Вандора в тот момент, когда мы пересекали холл первого этажа, и дёрнулась. – Пустите её по кругу, чтобы раз и навсегда запомнила, а потом, если жива останется, заприте в погребе. Позже Алекс сам решит, что с ней делать.
Не знаю, откуда у меня взялись силы. Я не понимала, что делаю, словно с ума сошла, услышав это. Она же живая! Живая! Не кусок мяса, а живой человек! У неё же сердце есть, она же… То ли хватка охранника на миг ослабла, то ли отчаяние превратило меня в животное, то ли никто просто не ожидал от меня подобного – я рванулась к Вандору. Бросилась ему в ноги и, рыдая, замотала головой.
— Пожалуйста! – цепляясь за его джинсы, взмолилась я. – Пожалуйста, не надо!
Вандор не смотрел на меня. Взгляд его был направлен в сторону. Я понимала, что ему мои слова, мои просьбы… Алекс – его друг, а Стэлла… Она даже не вещь, которой он дорожит. Она… она ничто.
Не отдавая отчёта своим действиям, я потянулась к его ремню. Мне было плевать на стоящих рядом охранников, на всё плевать! Я бы сделала всё что угодно, лишь бы хоть немного облегчить участь Стэллы. Кроме меня ей не на кого больше надеяться. Она и без того уже ни во что не верит. Слишком много зла в её жизни, слишком много боли…
— Вандор! – зарыдала я. – Прошу тебя…
Руки не слушались, пряжка не поддавалась. Схватив за запястье, Вандор отшвырнул меня в сторону и в сопровождении охранников направился к кухне. Я прижала ладонь к губам и судорожно зарыдала, осознавая, что это конец. Сейчас он увидит всё своими глазами: Алекс, кровь на пальцах Стэллы, нож… Увидит и…
— Вандор! – из последних сил крикнула я что было сил и, когда он бросил на меня холодный взгляд, прошептала беззвучно, одними губами: — Пожалуйста.
В глазах его не промелькнуло ни намёка на участие или жалость. Выражение лица не изменилось: черты были резкими, а скулы напряжёнными.
— Отведи её в мою спальню, — бросил он одному из охранников и пошёл дальше.
Меня подняли с пола и подтолкнули к лестнице. Ноги слушались плохо, и я споткнулась, но мой конвоир поддержал меня за локоть. Больше я ни о чём не спрашивала. А какой смысл? Стэлла… Я хотела, чтобы у неё был шанс. Хотела! Чтобы у нас обеих был шанс! Я не переставала плакать всё то время, что мы шли до спальни, а когда осталась одна, нервно заломила руки. Смотрела на дверь и не понимала, что делать дальше. Всё, что случилось раньше – ничто по сравнению с этим днём, с тем, что произошло теперь. Если она останется жива… В груди ныло, душу словно на куски рвали. Я не могла забыть её взгляд, её смирение. Зачем она взяла нож?! Зачем?! Метнувшись к окну, посмотрела на улицу, но там всё было по-прежнему: зелёный газон, деревья вдалеке, голубая лазурь безоблачного летнего неба… Как никогда мне хотелось обнять Стэллу и прижать к себе, хотелось успокоить её и сказать, что всё у неё будет хорошо. Что у нас обеих всё будет хорошо. Если бы только я могла… Если бы я хоть что-то могла!
